Хроники Ордена Церберов

Ясная Яна

У меня отлегло от сердца.

— Там суша матерая, а до болота еще с полдюжины стрелищ!

Да чтоб вам всем!

Ведающий Тропы, за что?!

— Что будем делать? — поинтересовался Гемос у Камня, как у старшего, пока остальные молча наблюдали, как удаляется по направлению к городу спина стражника.

— Что и всегда, — мрачно отрезал Солнышко. — Разбираться. А Танис… Танис Око. Оку не обязательно лезть в болото. Может, мы чудовище с берега найдем. Может, оно вообще не с болота пришло.

Ну-ну. Конечно.

А может, чудовище обожралось человечины и само издохло от несварения, и нам останется только отчекрыжить ему голову — дабы предъявить почтенному господину Атамусу…

Словом, в такое везение я не верила ни на медную монетку.

На Бортники я смотрела сквозь прозелень дара. 

В хлеву больше не голосила голодная скотина — нашлось, кому ее забрать — хотя нас мало это интересовало. Мы искали совсем другую живность.

И слабо мерцающие искры едва ощутимо очертили ее след, оставленный неделю назад. 

Волнистый, извивающийся след.

Не зря я не верила в везение.

— Ринко, Грельда — пройдите по вокруг хутора. — Камень смотрел ровно туда, где мерцание таяло среди деревьев по направлении к болоту, заставляя вспомнить, что он полгода почти ездил в дозоры один, сам себе Клык, сам себе Око. — Гемос — с ними. Танис, со мной во двор, попробуем разобраться, что и как здесь произошло.

Хотя в целом и так уже было всё ясно.

Во дворе чудовище наследило почти везде, и мне никак не удавалось выхватить из этой мешанины внятный узор. Я пыталась снова и снова, злясь на себя, но проклятые мерцающие искры не желали раскрывать своих тайн.

— Подожди. — Попросил Илиан, до того молча стоявший у стремени Коряжки. — Не спеши.

— Ты видишь? След? — мрачно спросила я, с тоскливой обреченностью понимая, что как Око в подметки не гожусь собственному Клыку.

— Сам — нет. Чувствительности не хватает. Только вместе с тобой, то, что видишь ты.

— Вижу, — согласилась я угрюмо, хоть на душе и стало легче от его слов. 

И на его честность ответила тем же:

— Только не знаю, что.

— Потому что смотришь не туда. Успокойся. Выдохни. И вернись взглядом туда, откуда все началось — к воротам. Так будет проще. Там будет только два следа: как тварь вползла, и как выползла.

Голос Камня успокаивал — как и рука, перехватившая поводья Коряжки, и ладонь на луке моего седла...

Так действительно оказалось проще: стоило только ухватить взглядом кончик этой нити, как оказалось, вести по ней взглядом не сложнее, чем распутывать пряжу. И постепенно, понемногу, взгляд “наметался”, и я поняла что уже различаю, где след твари, где человеческие след, и даже где след носившейся по двору заполошно курицы...

...оно действительно вползло в ворота — и люди, увидевшие его, сперва попытались убежать, бестолково метались по двору, а потом вдруг все замерли, и тварь неспешно двигалась от жертвы к жертве.

— Приползло со стороны болота, значит, скорее всего, уже после лесника. Не нажралось и продолжило искать добычу, — деловито делилась соображениями Грельда, пока Ринко сосредоточенно перетряхивал седельную сумку. — Заложило разок круг вдоль забора, и полезло во двор. Днем или ночью — определить не удалось, остаточный магический оттиск очень слабый. 

Илиан, проверяющий, удобно ли сидит амуниция, уверенно отозвался:

— Днем. Ну или вечером, — он поправил куртку, зачарованную не хуже иной брони, и пояснил, — Семья во дворе почти вся была.

— Днем.

Камень поднял на меня вопросительный взгляд, и я, пожав плечами, пояснила:

— По двору куры метались. К вечеру приличные куры на насест садятся.

— Что еще? Раз из десятка жертв сбежать попыталась только одна, значит, тварь умеет обездвиживать. Взглядом или аурой — не поймем, пока не выясним, с кем именно имеем дело.

Гемос, молчавший по большей части, подал голос:

— В целом, это неприятно, конечно — но опасно только для обычных людей. Магов такие вещи не берут, да и обычных людей не всегда — попытался же кто-то сбежать, — и, подумав немного, хмуро добавил: — Другое дело, что ему не удалось...

Мне поправлять и проверять было нечего, и я сидела на бревне рядом с Грельдой, опершись спиной на забор и следя, как Клыки готовятся к поискам и уничтожению твари.

Вот только Грельда тоже рылась в сумке, что-то упорно ища — наверное, какой-нибудь артефакт. Одна только я, зеленый новичок, не позаботилась усилиться перед боем, да мне и нечем, в общем-то, не разжилась еще...

Грельда добыла из сумки пирожок, разломила его, и сунув мне половину, вгрызлась в свою долю. 

— Меня беспокоит, что след такой слабый, — хмуро выдала она, прожевав. — Недельному поярче положено быть. 

— Может, след и не недельный, — Ринко Батог потопал, убеждаясь, что сапог удобно мидит по ноге и кинжал в голенище не мешает. — Это обнаружили их неделю как, а случилось все, может, еще и раньше!

Ринко требовательно протянул руку к Грельде, та вложила в нее пирожок. Он откусил и вернул его Грозе, а та, упрямо сведя брови, гнула свою линию:

— Ну сколько хутор мог пустым простоять? Скотина жива была, и в ворота открытые никто из леса не наведался! День, два, не больше! Чую, намучаемся мы с поисками: как бы тварь не из магически скрытных оказалась!

— Скрыт, не скрыт — какая, к эллинам, разница? — я с сожалением оглядела свои пустые руки.

Пирожок закончился гнусно быстро, хотя на мою половину никто не посягал (а я бы и не дала!). Где Гроза успела добыть пирожок? Почему я до этого не додумалась?

Покосившись на ее руки, и с сожалением убедилась, что в них ничего нет, и закончила мысль:

— Змея — она и есть змея. Вы, главное, засаду устройте — а она в нее сама, как миленькая, приползет…

Охнула Гроза:

— Исключено! Танис, ты Око, ты не можешь быть приманкой! — она возмущалась, как будто это ей я предложила приманить на себя чудовище, а не сама собиралась вспомнить юные денечки.