Хроники Перепутья

Аве Алиса

– Но мне очень нужно!

– У нас всё честно. Ты мне, я тебе. Плати и выбирай хоть с десяток имён.

– Мне нужно одно. Енот сказал, вы мне поможете.

Мальчик озирался по сторонам, как будто надеялся, что тут рядом найдётся что-то для обмена.

– Нет-нет, – замахал руками клоун. – Енот сказал, что здесь ты можешь найти то, что тебе нужно. Про помощь речи не было. Я слышу всё, о чём говорят на ярмарке.

– Мне очень нужно помочь Маше Звоновой! – крикнул мальчик в зрительный зал.

– Я знаю его имя!

Они

выкрикнули одновременно, Маша и мальчик. Она громко, он жалобно.

– Неужели? – съехидничал клоун. – Выходит, не стоило ему ко мне приходить? И в куклу превращаться не стоило? Ай-яй-яй, какая досада!

– Мне жаль тебя, малыш, – клоун на арене сделал знакомый жест, собрал невидимые слёзы из левого глаза, – ничем помочь не могу. Но могу дать отсрочку, если хочешь. Вдруг найдётся кто-то, кто даст тебе имя бесплатно.

– Да, – тут же подхватил идею мальчик. – Согласен! Всё равно без имени я не смогу ей помочь.

– Ох, как же я люблю наивных дурачков! – обрадовался клоун.

– Я не дурак, – мальчика было едва слышно. – Понимаете, без имени я не смогу скинуть её власть.

– Чью же, скажи на милость? Чья власть сильнее совести человеческой?

Мальчик прошептал ответ. Маша подалась вперёд, но расслышать не смогла.

– Н-да, – протянул клоун, – влип ты, дружок. Что ж… кабы я знал, да разве ж не предотвратил… а раз не знал, то и вины на мне нет.

– Вы поможете?

Вместо ответа клоун подал мальчику руку. Тот коснулся чёрной перчатки, весь вытянулся в струнку, застонал и начал уменьшаться. Вместо него на арену упала игрушка – мальчик в комбинезоне кролика.

– Я точно знаю, кто он, – выпалила Маша, когда марионетки испарились.

– Хм, – клоун делал вид, что сомневался, может ли Маша вообще что-то знать, – в самом деле? Хорошо. У него скучная история, зрители не в восторге. Сомнения да душевные муки.

– Я знаю его имя! – настаивала Маша. – Точнее, – внезапно она скукожилась, втянула шею в плечи, – настоящее имя не знаю, я назвала его по-своему.

Маша пробормотала конец фразы себе под нос.

– Не годится, – воскликнул клоун. – Определись, пожалуйста. Лишь настоящее имя вызволит его из игрушки. Он сам так пожелал. Получается, он тебе никто. Иначе ты бы потрудилась узнать его имя.

«Как это никто?» – мысленно взвилась Маша и зачастила:

– Он сказал, что потерял имя. Его забрало Перепутье. Или не бывает у вас такого? Что вы молчите? У вас тут на каждом шагу что-нибудь случается!

– Диковинками полнятся дороги Перепутья. – Клоун приложил ладони к раскрашенным щекам. – Есть те, кто вместе с именем тебя сожрёт, – он прижал подбородок к левому плечу, – есть другие, – перевёл подбородок направо, – им имя власть даёт над душой. Отнимут, – клоун вздохнул, – и почитай, готовый слуга перед ними, без прошлого, без будущего, без причуд всяческих вроде свободной воли или собственных желаний.

– Он мне кто-то. – Клоун разозлил Машу дурацкой ухмылкой

и притворной жалостью. – Он меня от шипов спас, понятно вам! И Платона тоже! И он обещал нам с ведьмой разобраться, для Платона Хранителя отыскать и меня с Костей домой привести. Он меня веселил. Он для меня ёлку увеличил. Ягоды нашёл. И объяснил, что я всё-таки люблю Костю!

Маша кричала. Клоун смеялся. Сквозь смех и собственные вопли Маша расслышала слова, громкий приказ, упавший из-под купола цирка:

– Назови его имя!

– Егор! – закричала Маша, пересадила Платона в кресло и побежала к арене, перелетая через спинки сидений.

Прожекторы ослепляли. Маша бежала почти наугад, чуть не споткнулась, схватила куклу, обняла и повторила прямо в понурое заячье ушко:

– Ты Егор! Пусть твоё имя будет Егор! Слышишь?

Кукла задрожала в руках девочки и стала расти. Пропал глупый голубой комбинезон, втянулись уши, разлохматилась чёлка. Через мгновение Машу обнимал живой мальчик.

– Маша, – Егор говорил немного хрипло, с большими паузами, – я знал, ты найдёшься.

– И я знала, что ты найдёшься, – протараторила Маша. Она уставилась на поношенные грубые ботинки Егора. Они казались родными и надежными. – Просто забыла ненадолго. Прости.

– Я Егор? – переспросил он.

Маша закивала, потом быстро и твёрдо произнесла:

– Маша, Костя, Платон и Егор. Запомни. Нас четверо.

Она посмотрела в синие глаза Егора.

– Четверо, – подтвердил он, слегка наклонив голову.

На арену спускались клоун с Платоном. Когда они подошли ближе, Егор выхватил малыша из объятий клоуна.

– Что ж, – клоун не сопротивлялся, – всё хорошо, что хорошо кончается. Если это действительно конец.

– Тебе нужна плата? – Егор встал перед Машей и Платоном, сжал кулаки.

– Я свою часть сделки выполнил. Имя твоё, и оно прозвучало. Ты волен делать, что пожелаешь. Настало моё время.

Он отодвинул Егора и указал рукой в белой перчатке на Машу.

– Ты будешь решать.

– Что тебе нужно? – Девочка перебирала в голове варианты, которые клоун мог потребовать. В одном кармане куртки у неё лежал камень, в другом завалялся фантик от конфеты, которую она съела перед школой. Телефон в рюкзаке, учебники, тетради, пенал, проездная карта и сто рублей в кошельке. Всё, что она могла предложить в обмен на свободу.

– Ты ответишь на вопрос. Который, кстати, я тебе уже задавал. И всё, – клоун отвесил поклон, перчатка осталась висеть в воздухе. – Ничего более, ничего менее.

– Не верь ему, – нахмурился Егор, – он не выпустит нас. Он заманивает беззащитных детей Перепутья. И не только Перепутья. Он выдумывает истории, чтобы запудрить мозги забредшим в цирк.

– Твою историю он показал правдиво, – засомневалась Маша. Егор вытаращил глаза и побледнел. – Как ты попал к нему, – объяснила она, не разобравшись в реакции Егора, – и он расколдовал тебя.