Художественная культура русского зарубежья. 1917-1939. Сборник статей
Шрифт:
В Индии Н. К. Рерих жил близ местечка Наггар, в области Кулута, в Пенджабе. Его деревянный дом находился высоко в горах, в красивой местности, изобилующей разнообразными цветами. Природа служила источником вдохновения, и на полотнах художника запечатлены изумительно красивые пейзажи Западного Тибета («Ченрази», «Монастырь в Тибете», «Тибетская крепость»), Цейлона («Ашрам»), серия «Гималайских этюдов» («Эверест», «Кинченджунга») посвящена Гималаям. Эпос и божества Индии также нашли свое отражение в творчестве художника: легендарным личностям – Гессер-хану и народному герою, покровителю древней страны Кулуты – Рерих посвящает свои картины «Меч Гессерхана» и «Гуга-Чохан».
16 июня 1938 года в Збраславском замке под Прагой был торжественно открыт зал академика Н. К. Рериха. «Сегодня я целый день чувствую себя счастливым, как-то особенно удовлетворенным, – писал В. Ф. Булгаков Н. К. Рериху в Наггар. – Торжество прошло прекрасно, и я рад, что Музей снова укрепился, что Вас будут знать в Праге и что мы подняли и Вашим залом и Музеем значение русской культуры за рубежом» [441] .
441
Там же, л. 356об. Письмо Н. К. Рериху от 17.06.1938.
«По местонахождению художников, – писал Булгаков, характеризуя музейное собрание, – здесь представлены главным образом Прага, Париж и Рига» [442] . Почетное место в залах Музея заняли работы рижских художников, представленных такими именами, как академики Н. Богданов-Вельский и С. Виноградов, В. Алексеев, С. Антонов, К. Высотский, Ю. Рыковский, Н. Пузыревский, А. Юпатов и др. Существовал даже особый «юпатовский способ» пересылки картин, о котором В. Ф. Булгаков упоминает в одном из своих писем, рекомендуя воспользоваться им художнику А. Владовскому, посылавшему свои работы из Таллина [443] .
442
Там же, л. 323. Письмо Н. Разгоновой от 29.04.1938.
443
Там же, л. 310. Письмо А. И. Владовскому от 15.04.1938.
Художественную коллекцию Музея украшали картины И. Репина «Мальчик с ломтем хлеба», Р. Мусатова «Рисунок», пейзаж С. Виноградова «Хмурое утро», офорты известного гравера В. Масютина, графические листы М. Добужинского. Большую ценность с историко-познавательной точки зрения представляли собой работы художников Л. Голубева-Багрянородного и К. Пясковского, запечатлевших целую галерею лиц русской эмиграции. Портреты митрополита Евлогия, писателей и поэтов Вяч. Иванова, Н. Крандиевской-Толстой, А. Толстого, И. Северянина, В. Ходасевича, балерины Т. Карсавиной, Ф. Шаляпина были созданы Л. Голубевым-Багрянородным; в произведениях К. Пясковского изображены цвет русской профессуры в эмиграции: А. Л. Бем, В. А. Брандт, М. М. Новиков, Н. Л. Окунев, П. А. Остроухов.
М. Добужинский, посетивший Збраславский замок в 1936 году, особо отметил портрет бывшего ректора Московского университета профессора М. М. Новикова. «Отлично сделано, – произнес М. Добужинский с видом глубокого убеждения. – По рисунку это лучший из всех портретов» [444] . Необходимо отметить, что Мстислав Валерианович очень сочувственно отнесся к просьбе музея о передаче ему своих произведений и скоро выслал из Каунаса (где он жил в то время) 5 своих графических работ: темперу «Ночь (Петербург)», две расцвеченные гуашью автолитографии «Петропавловская крепость» и «Набережная Васильевского острова» и две литографии «Псков. Лодка на площади» и «Сад» (эскиз декорации для постановки драмы Ф. Шиллера «Разбойники»). ««Лодка» поражала тонкостью рисунка, – вспоминал В. Ф. Булгаков. – Извлеченная на берег для ремонта и находящаяся на бревнах огромная, глубокая рыбацкая лодка на главной площади Пскова, с силуэтом древнего собора привлекала внимание неожиданностью положения, в котором она была представлена» [445] .
444
Булгаков В. Ф. Указ. соч. С. 209.
445
Там же. С. 209–210.
Часть художественной коллекции удалось опубликовать. В 1938 году вышел краткий каталог музейного собрания, а в 1939 году – большой иллюстрированный Альбом-каталог «Русское искусство за рубежом» [446] . Идея издания принадлежала рижскому члену-корреспонденту Музея, художнику-графику А. И. Юпатову и была с большим энтузиазмом поддержана В. Ф. Булгаковым. «Мысль чудесная, – писал он, – в наших эмигрантских условиях кажущаяся даже как-то невероятной, неисполнимой, прямо фантастической. Но… так как вера (и прибавлю – любовь к искусству) творит чудеса, то будем надеяться, что осуществится и эта блестящая Ваша инициатива, сулящая нашему музею такой великолепный подарок» [447] . Сложный процесс работы по претворению в жизнь этой замечательной идеи можно полностью восстановить по обширной переписке В. Ф. Булгакова.
446
Каталог художественных собраний Русского культурно-исторического музея при Русском Свободном университете в Праге. Прага, 1938; Булгаков В., Юпатов А. Русское искусство за рубежом. Прага; Рига, 1939.
447
ГАРФ, ф. Р-6784, оп. 1, д. 8, л. 157
Авторами проекта сначала было решено издать предварительный краткий каталог музейного собрания, с тем чтобы «не очень спеша хорошо подготовить и гораздо более ответственный большой каталог» [448] . Его задумали выпустить к торжественному открытию рериховского зала с объявлением о предстоящем выходе в свет большого иллюстрированного Альбома-каталога художественных собраний Музея, что и было осуществлено. В изданном каталоге было перечислено 313 работ художников, входивших в коллекцию Музея, и опубликовано 10 иллюстраций. «Обнимаю Вас от всей души за каталог… – писал Булгаков Юпатову, – такой роскоши издания мы здесь, конечно, не ожидали… Обложка Ваша – очаровательна. Мне вообще кажется, что это один из лучших Ваших рисунков. Формат даже слишком торжественен для «простого» каталога. Но… простого каталога, конечно, нет. Есть очень красивый альбом» [449] . Завершился первый этап работы, активная переписка между Прагой и Ригой продолжалась. В ней самым тщательным образом обсуждались вопросы, связанные с предстоящим изданием большого Альбома-каталога: название, имена художников, представленных в Музее, количество иллюстраций, сложности с пересылкой и фотографированием картин, проблема возможности и необходимости вступительной статьи специалиста по истории искусства…
448
Там же, л. 304. Письмо А. И. Юпатову от 15.04.1938.
449
Там же, л. 358. Письмо А. И. Юпатову от 9.06.1938.
В. Булгаков, предлагая А. Юпатову утвердить название «Русское искусство за рубежом», писал: «…всяких альбомов русского искусства было много… а альбомов зарубежного искусства еще не было совсем» [450] . Первоначально авторы склонялись к тому, чтобы включить в каталог работы не только художников, представленных в Музее, но и наиболее известных из тех, кто достойно представлял русское искусство в эмиграции, но затем было принято решение сделать Альбом-каталог на основе только художественной коллекции Музея. Сохраняя название «Русское искусство за рубежом», создатели Альбома пояснили идею следующим образом: сейчас издается первый выпуск каталога, в котором будет представлена только музейная коллекция, но в будущем планируется второй выпуск – с биографиями и репродукциями картин художников, остающихся вне собрания Музея, что, в результате, позволит дать общую картину художественной жизни эмиграции и в полной мере будет соответствовать данному названию.
450
Там же, л. 197 об. Письмо А. И. Юпатову от 23.12.1937.
В. Ф. Булгаков приложил немало усилий к тому, чтобы осуществить идею написания вводной статьи специалистом по истории искусства. С просьбой написать введение к «художественному капитальному изданию, которое навсегда останется, и при том, вероятно, единственной этого рода памяткой о пребывании и работе русских художников в эмиграции» [451] он обращался к искусствоведам Н. А. Еленеву и Н. Л. Окуневу, жившим в Праге, но ни тот, ни другой «не могли и не хотели доставить нам в срок такую статью», – с сожалением констатировал В. Ф. Булгаков [452] . Н. А. Еленев, долго не давая свое согласие, наконец, поставил условия (высокий гонорар, поездка в Париж и неограниченное время написания), невыполнимые для Музея, а проф. Н. Л. Окунев, возглавив Архив славянского искусства в Праге, вышел из руководства РКИМ, сочтя несовместимым для себя работу в этих структурах одновременно. Несмотря на несложившееся сотрудничество, массу затраченных сил и времени, Булгаков остается верен своим принципам в работе, когда дело превыше личных взаимоотношений, обид и недоразумений, и в письмах к своим адресатам высказывает надежду на нормальные отношения творческого сотрудничества в будущем [453] .
451
Там же, л. 405. Письмо В. А. Брандту от 15.07.1938.
452
Там же, л. 566 об. Письмо проф. С. А. Мако от 5.12.1938.
453
Там же, л. 369–370. Письмо Н. Л. Окуневу от 24.04.1938; л. 434. Письмо Н. А. Еленеву от 6.08.1938.
Со своей идеей Булгаков расставаться не хотел, продолжая искать возможные варианты ее осуществления – «оценка художественных явлений является чрезвычайно ответственным делом», – писал он С. А. Мако в Париж [454] . Решив, что подробная статья о русском искусстве за рубежом, возможно, будет даже более уместна во втором выпуске каталога, он обращается к Сергею Александровичу с просьбой помочь найти автора для статьи в будущем издании.
Работа по организации фотографирования картин также легла на плечи В. Ф. Булгакова. Он заключил договор с чехословацкой фирмой Фото-Центропресс и организовал приезд в Збраславский замок фотографов с соответствующей аппаратурой. «Чувствую, что очень устал от напряженного и полного трудов весеннего периода, – писал он М. М. Новикову, – но отдыхать некогда и очень манит перспектива уже в начале осени предъявить культурному миру наше историческое издание «Русское искусство за рубежом»» [455] .
454
Там же, л. 556об. Письмо С. А. Мако от 5.12.1938.
455
Там же, л. 388об. Письмо М. М. Новикову от 6.07.1938.