Художник, спускающийся по лестнице
Шрифт:
Взрывы следуют один за другим.
Сцена 7
Комната в Ламбете. 1920 год.
Продолжается чаепитие (из Сцены 5), все – в прекрасном настроении. Софи осторожными шажками передвигается по комнате, следуя подсказкам возбужденных хозяев.
Битчем, Доннер, Мартелло (наперебой). Левее!.. левее… теперь правее… снова левее… направо… направо… поворот… чуть-чуть правее… поворот… налево… поворот… стоп!
Доннер. Итак?
Софи. Я точно там же, откуда начала, стою спиной к стулу.
Доннер. Вы абсолютно в этом уверены, мисс Фартингейл?
Софи (садясь на стул). Абсолютно!
Мужчины смеются и аплодируют.
Битчем. Вы победили. Но мы же могли передвинуть стул.
Софи. Я не сомневалась, что в этом случае вы поставили бы его вовремя на место или по крайней мере подхватили бы меня.
Битчем. Да, разумеется, мы так и поступили бы.
Доннер. Конечно! Ну что, сыграем еще разок?
Софи. Не сегодня, мистер Доннер. Я пробыла у вас намного дольше, чем намеревалась. Мне бы не хотелось, чтобы обо мне начали беспокоиться в школе. (Софи встает с явным намерением удалиться.)
Битчем. Мы проводим вас.
Софи. Спасибо. Но, право, не стоит беспокоиться.
Битчем. Мне было бы крайне приятно.
Софи. Ну, если это будет вам крайне приятно, мистер Битчем…
Доннер. Нам всем это было бы крайне приятно.
Софи. Ну и разозлятся же они там… (натыкается на чайный столик и переворачивает его) – ах!
Битчем. Мартелло, ты переставил столик!
Софи. Простите меня… я так неуклюжа…
Битчем. Это не ваша вина… вставайте, прошу вас… позвольте… вот так… О!
Софи. Что такое?
Битчем. Ничего. Просто на вас действительно синие чулки.
Софи и Битчем смеются.
Мартелло. Вы попали в замечательные руки, мисс Фартингейл. Я уверен, что вам вовсе не улыбается появиться в школе в сопровождении целой толпы, поэтому позвольте откланяться. Надеюсь, вы у нас не в последний раз.
Софи. Я уверена в этом, мистер Мартелло. Еще раз огромное вам спасибо. Я прощаюсь с вами и с мистером Доннером.
Доннер. Увы… до свиданья, мисс Фартингейл.
Мартелло. Надеюсь, мистер Битчем не забудет пригласить вас на ужин.
Битчем. Это было бы пределом моих мечтаний.
Софи. И моих тоже. Да, кстати, совершенно не обязательно надевать для меня вечерний костюм… Пойдемте, мистер Битчем. Могу ли я попросить вас подержать меня за руку, пока я буду спускаться по лестнице?
Битчем. Ну, раз уж мы будем держаться за руки, так позвольте мне хотя бы узнать ваше имя.
Софи. Софи.
Доннер. Осторожнее, не упадите…
Софи. Не волнуйтесь, я не упаду!
Битчем и Софи уходят; с лестницы доносится их смех.
Доннер (тихо). Не упадите.
Сцена 8
Комната в Ламбете. 1922 год.
Комната как в Сцене 4, вдалеке слышится мелодия аккордеона.
Доннер молча слушает Софи.
Софи. Я вновь чувствую себя слепой. Намного слепее, чем в тот первый день, когда я пришла к вам на чай. Словно я вновь наткнулась на столик и опрокинула его. (Кричит.) Этого не может быть! Что он замышляет? Что вы все замышляете, Мышонок? Мы не можем жить здесь вдвоем, словно брат с сестрой. Я знаю, что ты сам не станешь приставать ко мне, так не жди, что я стану приставать к тебе. Неужели ты ждешь, что в обмен на твое сочувствие я буду день-деньской сидеть в кресле и плести коврики или вязать на спицах?… А если нам потребуется завести служанку? У меня нет денег, чтобы платить ей, и я не позволю платить тебе в обмен на привилегию читать мне вслух по вечерам. Но одна я жить тоже не хочу, не могу, я же жутко боюсь темноты: не той темноты, что у меня в глазах, а настоящей темноты, и мне надо знать, что, когда я проснулась, уже наступило утро, иначе я подумаю, что солнце больше никогда не взойдет, и впаду в панику. Кто мне теперь это скажет?… И кто теперь будет включать свет, подбирать для меня одежду по цветам, искать пропавшую туфлю, поправлять мне платье на спине? Ты об этом, наверное, даже и не думал. А если думал, значит, решил, что я стану твоей любовницей. Но я не стану. Не могу.
Доннер, который стоял рядом с дверью, неслышно уходит.
И я не смогу жить с тобой, зная, что ты меня желаешь. Это ты понимаешь?… Мышонок? Ты здесь? Скажи хоть что-нибудь! Пожалуйста, Мышонок, не молчи, это не честно… я же знаю, что ты здесь… Неужели ты ушел? Прошу тебя, не надо… Как я смогу принять решение, если я перестану тебе верить? Умоляю тебя, если ты здесь, скажи. Чего ты задумал? Что, собрался просто так вот стоять и следить за мной? Я же знаю, ты стоишь где-то молча… или сидишь на кровати… или на крае ванны… наблюдаешь, как я расхаживаю по комнате, как горюю, как разговариваю сама с собой, сплю, умываюсь, одеваюсь, раздеваюсь, реву… О нет, все кончено! Я не могу так! не могу! не могу! не могу!!! (Софи бросается к окну.)
Затемнение, грохот разбитого стекла, и мгновение спустя конское ржание на улице.
Сцена 9
Студия в мансарде. 1972 год.
Старый Мартелло и старый Доннер вновь принялись за работу, прерванную в Сцене 3.
Мартелло. Она чуть не убила тебя, Доннер. Упала бы ярдом правее – и тебе конец. Вышибла бы тебе мозги или сломала шею, пока ты махал нам рукой на прощанье. Я помню, что услышал звон стекла, посмотрел вверх и хотел закричать: «Берегись!», но у меня перехватило дыхание, и я закричал тогда только, когда тело уже коснулось земли. Я бы не успел тебя спасти. Битчем сказал, что это несчастный случай – она искала дверь, потеряла ориентацию, вышла в окно – иначе тогда почему она сначала не открыла его? Так он рассуждал. Не знаю, не знаю. Странно ожидать от человека, охваченного иррациональным порывом, рациональных действий. «Трагическая дефенестрация», – изрек коронер. «Что за напыщенный кретин», – подумалось мне тогда. Но потом я пришел к выводу, что он просто не удержался от соблазна: не часто ведь выпадает случай воспользоваться таким редким словом. Правда, диковинное слово: «дефенестрация»? Я имею в виду, что не так уж много людей выбрасываются из окон сами или бывают кем-то выброшены, чтобы это слово приходилось слышать каждый день. Кстати, мне нужно вставить ей зуб, ты нигде его не видел?., видно, жемчужина закатилась под шкаф. Интересно, почему в таком случае не существует специального слова для людей, свалившихся со стремянки или застрявших в дымовой трубе? Скажем, «дестремация». По-моему, такого слова нет. «После трагической дестремации…» Великолепно. Ко второму случаю подойдет слово «пертрубация». «Задохнулся в результате пертрубации…» Замечательная идея, нужно придумать по отдельному термину для каждого из возможной разновидности несчастных случаев…
Доннер. Мартелло, прошу тебя, перестань.
Пауза.
Мартелло. А! Вот ты где… (Мартелло находит на полу недостающую жемчужину.)
Доннер. У нее тоже все зубы были выбиты, поломаны…
Мартелло. Доннер! Если уж хочешь об этом говорить, то скажи что-нибудь умное. Пятьдесят лет назад мы знали одну прелестную девушку, которая была обречена на печальное существование. Она выпрыгнула из окна, что оказалось, безусловно, трагичным и глубоко потрясшим нас событием, и вот прошло полвека – с тех пор мы видели много страданий и немало смертей, ни одну из которых нельзя было назвать счастливой, Теперь уже и нам осталось недолго ждать, когда мы присоединимся к бедной Софи. В конце концов, что такое жизнь, как не короткий отрезок времени между падениями одного тела и другого…
Доннер. Нет, неправда! Ни одна жизнь не похожа на другую, и каждое ее мгновение исполнено смысла – иначе не стоило бы стараться работать лучше, жить хорошо, всегда делать правильный выбор. Я считаю, что она погибла напрасно; она вполне могла бы быть счастлива рядом со мной.
Мартелло. Что ж, Битчем тоже так считал, но его хватило всего лишь на пару лет. Откуда ты знаешь, что с тобой не случилось бы того же самого? Слепая любовница – источник многочисленных проблем.
Доннер. Я бы женился на ней не задумываясь.