Хвала и слава. Книга третья
Шрифт:
— Спасибо, очень хорошо. Анджей привез добрые вести.
— Добрые вести? О, и это уже очень много в наше тяжелое время, — сказал Валерий, долбя что-то в тарелке. — Сейчас чаще всего мы получаем плохие вести.
Он сказал это обычным тоном. Обыкновенные слова, какие можно было услышать на каждом шагу. Но они заставили вздрогнуть всех присутствующих. От этих слов исходила какая-то угроза. Ледяным холодом дохнуло на пирующих. Анджей весь задрожал, скрытый смысл этих слов привел его в такое бешенство, что он не заметил, как согнул вилку, которую держал в руке. И тут же почувствовал на себе призывающий к спокойствию взгляд Антония.
— Что за дела творятся кругом! — продолжал Валерий. — Эти поляки совсем как дети. Ну и, понятно, немцы не могут не реагировать на их поведение. Хорошо, что я говорю по-немецки. Стоит только поговорить с ними на их языке, и они к вам уже совсем иначе относятся. Немцы очень хорошо воспитаны.
— Ну, не сказал бы, — сдержанно произнес хозяин дома.
— Во всяком случае те, с которыми я имею дело в Пулавах.
Валерий окинул взглядом собравшихся, как бы ожидая протеста, и вдруг наткнулся взглядом на Горбатого.
— О, — тихо произнес он и опустил глаза в тарелку. Теперь он снова казался немолодым и больным.
«Сколько ему лет? — подумал Анджей, глядя на него. — Он ведь еще не старый человек, лет сорок с небольшим, он моложе мамы. Но уж такую выбрал себе жизнь».
— Перейдем в гостиную, — с деланным спокойствием произнесла госпожа Тарговская, — там выпьем кофе. Молодые люди, — обратилась она к Антонию, — может, и вы хотите еще кофе или чаю?
К большому удивлению Анджея, ответил Скшетуский:
— Очень охотно. Я попросил бы чаю.
Анджей почувствовал на себе пристальный взгляд Валерия.
— Какие у вас темные волосы, — сказал Ройский. — И в кого только вы такие черноволосые? Ведь родители у вас блондины.
— А мы в дядю, — с насмешкой ответил Антек.
— О, я уже седой, — сказал Валерий, проводя рукой по шевелюре.
Действительно, его голову уже заметно припорошила седина.
Анджей посмотрел на его пальцы, длинные и тонкие. Руки у дяди были по-прежнему изящные и красивые.
— Не думал я, что вас здесь встречу, — сказал Валерий, когда все встали из-за стола. Он подошел к племянникам и, казалось, хотел сказать им что-то, но колебался. — Нет, в самом деле, — обратился он к Анджею, — как там мать? Ты вот говоришь, будто все хорошо. А моя мама мне сказала, что у вас неприятности.
— Нашей квартиры на Чацкой больше нет, — сказал Анджей. — Живем теперь в доме Билинских на Брацкой.
— А, знаю, знаю, — рассеянно поддакнул Валерий, нервно протирая глаза. — А от Билинских нет известий? Алек был, кажется, в армии?
— Я ничего не слышал об этом, — сказал Анджей, настороженно вслушиваясь в слова Валерия. И добавил с явной злостью. — Мы оба черноволосые, но глаза у нас голубые, а у вас черные, как уголь!
Валерий усмехнулся:
— Зато они все видят в розовом свете.
— Этому действительно можно позавидовать, — заметила шедшая впереди пани Тарговская.
В гостиную нужно было идти через холл, а говоря попросту, — через сени. Пока Скшетуский развлекал пани Тарговскую какими-то банальными замечаниями по поводу чая, а идущие позади Ройский с паном Тарговским увлеклись разговором об охоте, Кристина потянула Анджея за рукав.
— Идем, — сказала она.
Они тайком пробрались в маленькую комнатку рядом с сенями. Было темно и Анджей едва различал лицо Кристины. Здесь уже ждали Горбатый и Антоний.
— Это ужасно, — сказала Кристина, — он пронюхал.
— Что он здесь делает? — спросил Анджей.
— Что делает? Шпионит! — Кристина произнесла эти слова слишком громко и закрыла рот ладонью.
— Все высмотрел, — угрюмо заметил Антоний.
— Ну что ж, — задумчиво сказал Горбатый, — он сам вынес себе приговор. Нельзя дать ему уехать отсюда.
— Он здесь без кучера, — заметил Антек.
— Сам себя и припечатал.
С минуту все молчали.
— Ну а как? — спросил Антек.
— Это могу сделать только я, — неожиданно для самого себя сказал Анджей.
— Почему? — встревоженно спросила Кристина.
— Никто не знает, что я здесь. Валерий исчезнет на пути в Пулавы. А в усадьбе все останутся на местах.
Снова воцарилось молчание.
— У тебя есть оружие? — спросил Антек.
— Откуда же! — Анджей пожал плечами.
— Получишь, — сказал Горбатый так, словно уже взял на себя руководство.
— Итак, что я должен делать? — Анджей ждал разъяснений.
— Иди наверх к Антеку, — ответил Горбатый, — там все получишь — и оружие и инструкции. А вы отправляйтесь в гостиную, чтобы не вызвать у него подозрения.
— Он поедет отсюда не в Пулавы, — сказала вдруг Кристина, — он поедет в Голомб, в гестапо.
Взглянув на Кристину, Горбатый ответил строго:
— Посмотрим, тут нельзя гадать.
Антек повернулся к брату:
— Иди и жди, я сейчас приду. Найдешь мою комнату?
— Найду, — ответил Анджей и отправился в комнату Антека, где утром мыл руки. Не зажигая света, он лег на кровать Антония. Он чертовски устал.
«Надо немного отдохнуть, — подумал он, — В таком состоянии нельзя ничего делать».
Закурив папиросу, Анджей с удивлением заметил, что рука у него дрожит. «Спокойно, — сказал он себе. — Не так уж это страшно».
Он решил вздремнуть и прикрыл глаза. Но водка и кофе делали свое дело. «Шутка ли, — думал он, — вдруг, ни с того ни с сего, пристукнуть ненавистного дядюшку».