Хьюстон, 2030
Шрифт:
«Что-то вроде?»
«Ну, у меня с разговорным испанским - не очень. Когда я его в школе учил, почти все мексы уже умотали из Техаса на историческую родину. Не с кем было практиковаться. Короче, усадили этих двух парней в их же лодку и примотали их к скамейкам нашим «Примакордом.» Как веревкой. Они не сопротивлялись. «Примакорд» - он и правда похож на веревку для сушки белья... Связали, присоединили к шнуру радио-детонатор. Такая маленькая зеленая коробочка. Там, кстати, мистер Штольц, внутри, помимо электроники, как раз Ваш детонатор «TriSafe,» нам так в учебке говорили... Разведчики лодку оттолкнули от берега и стали дожидаться, чтобы ее отнесло течением на безопасное расстояние. Тут тот партизан, что постарше, конечно, просек, что не в лагерь для военнопленных их сейчас отправят, а значительно дальше. Стал орать: no, por favor, no. [ 75 ] А куда ты, amigo, [ 76 ]
75
Нет, пожалуйста, нет. (исп.)
76
Друг (исп.)
«Ну и?»
«Ну - и все. Лодка отплыла ярдов на семьдесят [ 77 ] , сержант-разведчик прокричал, по уставу, три раза: «береги уши!» Достал из кармашка тактическую рацию, набрал на кнопочках код... Ка-бум! Ни лодки, ни партизан. «Примакорд» так интересно работает. Вроде и взрыв не такой уж большой, а все на мелкие-мелкие кусочки... Меня чуть не стошнило...»
«Ну, и в чем прикол???» - спросил Арнольд. Было похоже, что его тоже сейчас стошнит.
«Сам не знаю,» - признался Уильям: «там в Венесуэле, это было, почему-то очень даже смешно. Кто-то говорит: операция «Титаник!» И все хохочут! Наверное, на фоне всего остального. Остальное было, ведь, еще страшнее - ну, сами понимаете. Кстати, потом разведчики сбегали ниже по течению и собрали глушенной рыбы к ужину. Нам тоже дали. В качестве компенсации за наш «Примакорд.» Только, насмотревшись на этот долбаный «Титаник,» я после этого рыбу вообще не мог жрать! Вообще: ни кусочка. До самого моего «Мусоровоза...» А, лучше не вспоминать. Наверное, не стоило это вам рассказывать... Рисси, пупсик, посмотри, у меня там водка осталась в стакане?..»
77
Около 60 метров. Примечание переводчика.
Операция «Титаник,» и все хохочут, подумал Марк. По контрасту со всем остальным... Да, со всем остальным... Как эта история, рассказанная Джеком-Потрошителем во время утреннего концерта на рынке. Два грузовика, полные... «оквадраченных!» Мальчики, наверное. Не старше двадцати лет от роду. Инвалиды-«самовары,» без рук и ног. Они там тоже все хохотали...
Несмотря на сильное опьянение, Марк плохо спал в ту ночь. Он проснулся около трех часов утра, в холодном поту и тяжело дыша. Ночной кошмар был настолько реалистичен, что обнаружив себя в темноте спальни, Марку показалось, что он избежал смерти.
В его кошмарном сне, Марк шел через грузовой терминал Хьюстонского аэропорта имени Уильяма Хобби. Марк бывал в этой части аэропорта несколько раз до «Обвала» и один раз - вскоре после «Обвала,» встречая и провожая начальство из ФБР. Непонятно отчего, Марк знал, что ему надо спешить, так как самолет уже приземлился. И действительно, военный транспортник «Геркулес» уже разгружали перед одним из ангаров. Как ни странно, это было тот самый полуразобранный «Геркулес» из северных трущоб, с разбитым крылом и обнаженными алюминиевыми ребрами-шпангоутами. Около десятка человек в форме ВВС бегали туда-сюда с медицинскими носилками, и выкладывали ровным рядком на бетонку что-то похожее на зеленые армейские вещевые мешки.
Марк подошел ближе и понял, что это были не вещевые мешки, a люди, одетые в выцветшие камуфляжные униформы. Инвалиды-«самовары» с ампутированными конечностями, полностью без рук и без ног. Где-то в голове у Марка крутилась мысль, что он прибыл в аэропорт именно из-за этих инвалидов, но он не знал в точности, почему. А, конечно! Мистер Тодд, Старший Офицер «Пути Спасения!» Именно он попросил Марка прийти сегодня. Прибыли сорок четыре новых сборщика для участия в программе «Поможем Инвалидам!» Услуга за услугу. «Путь Спасения» помог ФБР устроить похороны Ника Хобсона и Амелии Хан. Теперь ФБР надо помочь «Пути Спасения» пристроить этих инвалидов. Правильно! Никаких проблем. Марк поможет с этим делом, это совсем его не затруднит. Марк пытался разглядеть лица этих несчастных калек, но ему никак не удавалось это из-за яркого солнца и легкого тумана (как это может быть одновременно, удивлялся Марк во сне.)
Марк подошел еще ближе, и вдруг понял, что первый инвалид на бетоне был его сын Майк. Мистер Тодд вдруг нарисовался из тумана, в сопровождении той самой безупречно одетой леди с плаката в окне штаба «Пути Спасения.» Плакатно-безупречная леди была с карандашом и блокнотом. Мистер Тодд аккуратно отколол «Перпл Харт» с униформы Майка и бросил медаль в красное ведерко для пожертвований. Тебе медалька ни к чему, Микки, объяснил Старший Офицер: медаль - это для тех, кто не может показать настоящие боевые шрамы!
– обратился мистер Тодд к Марку: мистер Пендерграсс, будьте так любезны, помогите этому инвалиду снять куртку. Никаких проблем, мистер Тодд. Всегда рад помочь, - ответил Марк, присел на корточки и принялся расстегивать униформу Майка. Он обнаружил, что на культях рук у Майка шрамы были неровные, как если бы хирург делал ампутации в жуткой спешке. То же самое, что и на культе левой руки у Уильяма, подумал Марк.
А мистер Тодд уже ставил ведерко для пожертвований рядом со следующим «самоваром.» Этому тоже надо помочь снять куртку, решил Марк. Девяносто пять градусов! [ 78 ] Сидеть в полном обмундировании в такую жару должно быть так мучительно. «Самовары!» Но это даже хорошо. Мистер Тодд даст им постоянные «точки.» Им не надо будет ходить по много миль каждый день, как Уильяму и Клэрис... Он снял куртку со второго калеки, и, наконец, разглядел его лицо. Это был Арнольд Штольц. Арнольд тоже узнал Марка и вежливо кивнул. Конечно, он теперь не мог говорить, догадался Марк. Прежде чем что-то сказать, Арнольд всегда поднимал два пальца - просил слова. Возможно, через некоторое время, мальчик научится вставлять свое мнение и без разрешения, так же, как мой Майк это делает?
78
По шкале Фаренгейта, то есть 35°Ц. Примечание переводчика.
Между тем, мистер Тодд и плакатная леди из «Пути Спасения,» как хорошо смазанный механизм, продолжали раздавать инвалидам красные ведерки. Тук! Медаль падает в пластмассовое ведро. Серийный номер такой-то. Вы правильно записали номер, мисс Смит? Спасибо. Тук! Ведро поставлено на бетон перед очередным «самоваром.» Марк перешел от Арнольда к третьему инвалиду и снова присел на корточки. Это была девушка, и Марк не знал, надо ли снимать с нее куртку или нет. Что если там под курткой у нее не было футболки? Как ни странно, военная форма выглядела очень похоже на школьную форму. Точь-в-точь как форма «Сафари» в школе у младших. Или, точнее, школьная форма «Сафари» в последнее время повсеместно выглядела точно так, как сильно подержанная военная форма. Привет, папа, - вдруг сказала девушка-«самовар.»
Марк был в шоке. Папа? Папа??? Он посмотрел на лицо девушки: конечно же, это была его Саманта. Марк разозлился. Почему, черт побери, ты пошла волонтером??? Я не волонтером, папа, сказала она. Ее губы не двигались, и голос волшебным образом звучал у Марка в голове. Меня призвали, разве не помнишь? Конечно, вспомнил Марк. Ее же призвали. Всех девушек призывают теперь! У них нет выбора!
Ну что же Вы? Ей же жарко. Снимите ей куртку! Голос прозвучал в голове Марка, но при этом - откуда-то сверху. Марк, все еще сидя на корточках, посмотрел вверх. Военный хирург, с красными от постоянного недосыпания глазами, держал в руках аккуратненькую, хирургически-блестящую и очень стерильную бензопилу. Как ни странно, на хирургическом костюме хирурга были картинки: «Барни и Друзья,» веселые разноцветные динозаврики. Как тогда, четыре года после «Обвала,» когда маленькая Сэмми подвернула лодыжку, и хирург в детской больнице долго объяснял Марку, что анестетики кустарного производства далеко не так безопасны, как настоящие, и лучше вообще не вводить их детям. Давай, чувак, не стесняйся. Снимай ее куртку, - повторил голос хирурга в голове у Марка. Марк расстегнул куртку Саманты и с облегчением увидел, что у дочери был под курткой ее любимый купальник. Культи рук у Саманты тоже были неровные, с зубчатыми шрамами, так же, как у Майка и Уильяма. Очень жаль. Эти кривоватые шрамы ей совершенно не идут, портят ее красоту. Ничего не поделаешь, чувак, сказал хирург в голове у Марка. Быстро и радикально, мы это так называем. Вашей Сэмми это даже понравилось. Быстрая операция - это всегда лучше, чем длительное консервативное лечение, а результат - все равно одинаковый. Без антибиотиков руки не спасешь, правда, Сэмми? Саманта согласно кивнула и улыбнулась хирургу с блестящей бензопилой. Саманта и хирург были в отличных отношениях. Нет, хирург вовсе не был маньяком, решил про себя Марк. Двадцать операций в день. Что еще он может сделать?
Затем, Марк вдруг почувствовал, что он что-то упустил. Что-то важное. У него было это в голове, когда он только вошел в аэропорт, но теперь это куда-то исчезло. Он вскочил на ноги и побежал вдоль длиной вереницы «самоваров,» заглядывая инвалидам в лица. Лица выглядели знакомо, как все эти люди, которых он опрашивал во время расследования по делу «Шелдонского Мясника,» но он не мог вспомнить имен. Некоторые инвалиды узнавали Марка, кивали, или говорили что-то вежливое, так же, как Саманта и хирург, не разжимая губ.