Хьюстон, 2030
Шрифт:
«Да, грустная история. Ты тогда поняла, что этот Во маме предлагал?» В ФБР подобные истории рассказывали пачками - на занятиях по организованной преступности. Даже термин появился специальный: «вовлечение в проституцию через грабительский кредит.»
«Тогда - нета. Потом уже догадалась. Дальше было еще грустнее. Мама стала вдруг кровью кашлять. Она и раньше покашливала, но к врачам идти нихотела– экономила каждый доллар. Соседка уговорила врача прийти забесплатна. Тот посмотрел. Говорит: рак легких у вашей мамы. От асбеста. Асбест, знаете такую штуку? Когда они там небоскребы разбирали, там и был этот самый асбест... Доктор сказал: недолго ей осталось. Пока мама умирала, Джо не появлялся. Да нам он был пофиг. Мы с Мел ходили на «Биржу,» а братишки собирали помои у соседей. Знаете, как плохо, когда еды совсем нета... А только маму похоронили, Джо нарисовался. Принес еды и бутылку настойки. Типа: помяните родителей, сиротки. Он только с Мел говорил, но я подслушала. Ты, Мел, говорит, теперь в семье старшая, тебе и ответ держать. Жалко мне вас, но бизнес есть бизнес. Долги отдавать положено. Мел сказала: нета. Я, говорит, лучше от голода сдохну, чем к тебе пойду. Джо тогда, так легко: ну, беби, на нет и суда нет. Смотри, не пожалей. И пошел. Мел сказала: скатертью дорога... А через неделю...» Теперь Жасмин уже плакала вовсю, размазывая по лицу грязь с рубашки Марка.
«Через неделю мы пришли домой с «Кучи.» Шли веселые. Нам повезло на «Бирже.» Нас взяли работать на два дня. Мы еды купили. Вот и повеселились... Короче, дома нас уже ждали. Пятеро их было. Затащили нас внутрь, прикрыли дверь. Рты заклеили изолентой. Меня... В общем, два раза только. Больно было, и кровь текла. У них один так посмотрел и сказал: оставьте эту глисту в покое. Сдохнет еще, а нам это надо? И стали делать это с Мел. Они смеялись, говорили: «делаем карусель.» Знаете, что такое «карусель?» Это как в Луна-Парке, на шоссе Беамонт. По кругу! Один встает, другой ложится... Потом главный сказал Мел: ну что, сука, понравилось? Завтра можешь делать, что хочешь. Хоть полицию зови, нам пофиг. А послезавтра - чтоб всей семьей были у Джо, ровно в десять утра, поняла? Джо тебе там объяснит, что к чему. А если нипридете, будет вам еще одна такая ночка. Только я приведу совсем других ребят. Им девочки пофиг, а любят они только мальчиков. О братиках подумай, и решай сама...»
«И вы - пошли к Джо?»
«А куда было деваться? Соседи утром вызвали Полицию. Те приехали, всех опросили. Фотографии чикали. Мазки брали на анализ. Знаете... оттуда. Но потом сказали, что тест про ДНК делать не будут - дорого. В общем, на другой день мы пошли к Джо. Милли, Берти и я - Джо не посмотрел даже. Позвал своего шестерку, говорит: отведешь этих глистов «на Кучу» и продашь «тряпичным баронам.» Все равно, заскоко. Знаете, заскокоон нас продал? Всех троих - за тыщудолларов. Но у «баронов» - не на всю жизнь, так? Им, ведь, взрослые пофиг. Как исполнится тебе четырнадцать - тебя нам нинада, гуляй. На меня - у Джо были планы. Типа: когда я подрасту, то в бордель.»
«А Амелия?»
«Амелию Джо оставил в борделе. Домой ее поначалу совсем нипускали. Потом она стала с пузом. В смысле: забеременела. Джо похохотал, сказал вот говно!.. Извините, сэр. Это он так сказал. Отвели ее к какому-то там доктору. И доктор из нее беби вытащил! Мел так и сказала: по кусочкам разорвал, и вытащил. А потом, что-то там у ней вырезал. Короче, чтобы детей больша ваще нибыло. Джо, такой: ты, Мел, понимаешь, что попала на всю жизнь? Я, сказал, за тебя стока бабокзаплатил, тебе стока низаработать. Но после операции ее из борделя стали отпускать. Сказали: теперь она уже «порченная» внутри, не убежит. Потом Джо Мел так сказал: твоя Джасси уже большая девочка, нечего ей «на Куче» ковыряться. Давай, говорит, вали к «баронам,» скажешь им: Джас пойдет в мой бордель. Типа, Джо приказал. «Бароны» против Джо не пойдут, так? Короче, хотели меня научить, чтобы я была у Джо в борделе. Меня бы тоже проституткой сделали, но мне очень повезло.»
«Повезло?»
«Ну да, повезло. Аккумулятор взорвался. Помните, Вы меня встретили, тогда, второй раз, на «Бирже,» я была вся в ранках от кислоты? Я еще соврала, что меня зовут Амелия Хан, и мне четырнадцать? Мел привела меня к Джо. А я такая с белым глазом, и вся в пластыре! Джо поглядел, говорит: мне такое говно нинада... Извините, сэр. Это Джо так сказал. Короче, сказал: такое го... в общем, нинада. Мне, сказал, похер, чего ты будешь по-жизнеделать. Вали, сказал, обратно на свою «Кучу,» ковыряйся дальше. А я от него шла, и прыгала от радости. По мне, так лучше говно... простите, сэр... Дерьмо голыми руками из сортиров выгребать, чем к Джо в бордель...»
Ничего себе, что этой девочке пришлось пережить, подумал Марк. Для нее даже потерянный глаз - называется «повезло!» Больше всего ему сейчас хотелось отправиться к Джо Во и испытать на этом ублюдке свой служебный пистолет. Вдруг эта штука еще стреляет?
«Ну, а дальше что было?»
«Ну, дальше стало немного полегче...»
К ним подбежал запыхавшийся Родриго. В левой руке он держал банановый лист с четырьмя рисовыми колобками, а в правой - рацию. Сунув лист в руки Жасмин, он доложил, отдуваясь: «Нам только что передали общий сбор. Какое-то большое происшествие: три трупа, пятеро покалечилось. Короче, я побежал.»
«Мне надо туда с Вами, сержант?» - предложил помощь Марк.
«Да нет, спасибо. Это не юрисдикция ФБР, по всякому. Обычное дело, что-нибудь такое тут каждый день. Сами разберемся. Я только заберу свой колобок. Не доел по дороге, когда рация заверещала...» Он подхватил чуть надкушенный колобок с бананового листа и помчался в направлении свалки. Опять сержант переволновался, подумал Марк. С такой нервной работой так легко набрать лишний вес!
«Хотите рисовый колобок?» - предложила Жасмин. Марк нерешительно взял с листа угощение. Странно, но запах свалки куда-то исчез. То ли на дамбе его относило ветерком, то ли Марк уже так этим запахом пропитался, что обоняние отказывалось его регистрировать. Колобок оказался вкусным. Еще бы, время за полдень, а я с утра не ел, подумал Марк.
«Ты, Жасмин, сказала, что стало полегче.»
«Да, полегче. Когда меня обожгло... В смысле: из аккумулятора, наша тетушка Кун... Она мне никакая не «тетушка,» конечно. Это у «баронов» так называется: они там все «дядюшки» и «тетушки...» В общем тетушка Кун дала мне жестянку из-под консервов и сказала: на «Биржу» чтоб ни ногой. Увижу - по голове настучу. Ты теперяу нас покалеченная, вот те плошка, иди и проси милостыню. У «баронов» так заведено. Если кто покалечился, они его на «Биржу» больша ниставят.» Ну да, подумал Марк. Это испортило бы им всю конспирацию. Вот к примеру, три года назад, если бы у той женщины было трое девочек, и одна из них с бельмом от ожога, он бы, без вопросов, отправил пройдоху - «тетушку» в кутузку.
«Ну, я ходила с плошкой какое-то время,» - продолжала рассказ Жасмин. «Но мне подавали плохо. Я же не инвалид войны. Руки-ноги на месте. Кто мне подаст?»
« Скажи нищим НЕТ,» - вспомнил Марк лозунг на плакате «Пути Спасения.»
«Тогда я пошла на «Биржу.» Сама по себе. А что мне эта дура Кун сделает? Она меня даже не догонит! Ну, и мне как-то сразу повезло. Меня наняла одна леди. Они там раскапывали гниль-ямы. Знаете, сэр, что это такое?»
«Только сегодня узнал. Сержант рассказывал. Это как гнойник под землей?»
«Сержант точно сказал: как гнойник. В общем, им нужен был кто-нибудь: очень легкий и очень смелый. Чтобы ходил и не проваливался. А я тогда была легкая, как пушинка.»
«И очень смелая?»
«Не-а. Я боялась, до-усра... Сильно боялась, короче. Вы извините, сэр. «На Куче» у нас такие слова говорят! Но я-то знаю, что это слова плохие, и говорить их нинада! Да, вот, я сильно боялась, но никому не говорила, что боюсь! А они мне сделали «лыжи.» Знаете, такие доски на ноги, чтобы ходить и не проваливаться? И я стала работать у них в артели. А потом та леди сказала: ты, нам, Джас, очень нравишься, и работаешь ты хорошо. Оставайся у нас в артели. Они и бумагу тогда подделали, что мне уже четырнадцать. Платят в артели нормально, так что мы с Мел и братиков вытащили. Из этой дурацкой бумажной мастерской.»