Хьюстон, 2030
Шрифт:
Помимо списков «как принято» и «как не принято,» была еще и непреодолимая проблема выбора. До «Обвала,» у Марка в действующем гардеробе было почти пятьдесят рубашек, сорок или около того галстуков и десять поясных ремней. А еще запонки, подтяжки и десять пар мужских туфель! Он никогда не мог сам одеться «как принято!» Наденешь сорочку и галстук, а Мэри говорит: «Дорогой, разве ты не видишь, этот галстук к этой сорочке не идет?» Тогда он заменял галстук, только чтобы обнаружить, что именно этот галстук «не идет» к сегодняшнему вечернему платью Мэри. А еще у Мэри было пятьдесят пар вечерних туфель. Некоторые из них были предназначены под конкретное вечернее платье, и поэтому она доставала их из коробки раз в два года.
После «Обвала,» граница между «как принято» и «как не принято» начала исчезать. Некоторые из соседей Марка и Мэри вдруг вспомнили, что
С одной стороны, Мэри прекрасно понимала, что из-за последствий «Обвала,» детишки трущобах не могли одеваться «как принято» и должны были ходить в лохмотьях и зачастую - без обуви. Возможно, их бедные родители не могли позволить себе купить даже подержанную военную униформу. Или все-таки могли, но один комплект одежды и обуви должен был переходить от одного ребенка к другому, служа в течение пяти или шести полных лет. С другой стороны, каждый год Мэри приходила в школу на собрание Ассоциации Родителей и голосовала там за то, чтобы дети ходили в школу «как принято.» По мнению партии Мэри, школьная форма не должна была иметь никаких лишних отверстий и должна была включать пару обязательных к носке сандалий. В прошлом году, эта ее «Партия за Как Принято» проиграла в родительском голосовании с разгромным счетом 7:89.
Пока дети Марка и Мэри не подросли, ситуация была достаточно проста. Дети слушались родителей и делали так, как им указывали мама с папой. Но затем, около четырех лет назад, откуда ни возьмись, у них в семье началось то, что Марк в шутку называл «Домашняя Гражданская Война.»
Первые выстрелы «Домашней Гражданской Войны» прозвучали прекрасным весенним вечером. Марк вернулся домой со службы, со своим пистолетом «Глок» в потайной кобуре и с сорока четырьмя тысячами долларов месячной зарплаты в кармане. В отличие от докризисных времен, зарплаты больше не переводили на банковские счета. Таких банков просто на существовало. Немногие оставшиеся банковские учреждения в Хьюстоне, с мерами безопасности круче чем в Форт-Ноксе, занимались какими-то секретными финансовыми махинациями, и никакого отношения к обычной публике не имели. Инфляция неслась бешеным галопом, делая любые накопления бессмысленными. Получив деньги, все их немедленно тратили. Марк был счастлив. Его тесть, Дэйвид - старший, наконец-то избавился от своей инфекции мочевого пузыря, и не нужно было опять искать дорогие антибиотики. Все долги были выплачены, и все необходимые закупки сделаны. На этот раз, Марк мог выполнить свое обещание и купить Саманте новую бейсболку и новую пару школьных сандалий. Ее старые украли в школе около двух с половиной месяцев ранее, поэтому она пока ходила в школу без сандалий (тогда, четыре года назад, Марк и Мэри почему-то наивно полагали, что ходить в школу босиком - это такое жестокое наказание!)
Марк обнаружил Мэри на веранде. Она сидела с двумя соседками: миссис Конг из дома слева и миссис Левин из дома справа. Женщины занимались составлением плана посадки овощей на этот год. У них было что-то навроде сельскохозяйственного кооператива. Миссис Конг традиционно держала первенство в выращивании томатов, баклажанов,
93
Около 15 литров. Примечание переводчика.
«Получил зарплату, дорогой?» - поинтересовалась Мэри.
Марк похлопал себя по нагрудному карману: «Зову Саманту?»
«Ты еще спрашиваешь!? Бейсболку лучше всего купить в «Универсальном» у мистера Белла. Но сначала, езжайте на рынок и проверьте ту тележку сапожника, про которую я тебе позавчера говорила. И убедитесь, что размер не «впритык,» ладно?»
Марк просунул голову с веранды в дом и прокричал: «Саманта! Давай-ка одевайся, только мигом. Едем на рынок за сандалиями!» Всего через несколько минут Саманта появилась на веранде, причем в сопровождении Памелы, которая тоже почему-то переоделась в «как-принятую» футболку для поездки на рынок. Когда девочки подошли к своему папе с обеих сторон и одновременно поцеловали его в обе щечки, Марк заподозрил, что последует какая-нибудь «особенная» просьба.
«Папочка,» - начала издалека Саманта: «Я вот подумала... Эти школьные сандалии из старых шин. Может, не будем их покупать? Они та-а-ак уже вышли из моды!»
«И что бы ты хотела вместо них?» - спросил ее Марк. Сейчас моя дочь попросит пару этих непрактичных деревянных «гета» с ручной росписью. Вроде, это сейчас модно? Или, может быть, она решила выпросить у мамы одну из оставшихся пар вечерних туфель? Но это было бы совершенно нелепо. На ногах лаковые туфли на шпильках, или пара расписных «гета,» а сверху - школьная форма, состоящая из подержанной военной футболки цвета хаки и шорт, выкроенных из старых камуфляжных брюк???
«А мне вообще сандалии не нужны, папа,» - ответила Саманта: «Другие девочки в нашем классе ходят же без всяких там сандалий. Нет проблем.»
«Меня «другие» - не интересуют,» - заявила Мэри: «Делай, что тебе говорят! Ходить в школу надо в сандалиях, «как принято.»
Но у одиннадцатилетней Саманты уже было собственное мнение на этот счет: «Мам! Ты не слушаешь. Я имею в виду: если мы не будем покупать эти сандалии из шин... Можно сэкономить, и купить что-то... полезное.»
«Так. И что мы считаем «полезным» на текущий момент?» - поинтересовался Марк.
«Можно мы купим вместо сандалий - «цейлонки?»
«Ты имеешь в виду: «вьетнамки?» - не поняла Мэри.
«Да нет, мам! «Цейлонки!» Они недорогие! Пятьсот баксов, максимум. Я знаю одну леди, недалеко от нашей школы. Она - дизайнер! Плетет такие классные браслеты и «цейлонки,» и все такое. Они такие замечательные! Пожалуйста, мам, пожалуйста, пожалуйста...»
«Да что еще за «цейлонки???»
«Я знаю,» - сказала миссис Левин: «Цейлонки» - это последний крик молодежной моды, хотя идея стара, как мир. Придумали их, вроде, в Индии, году эдак в пятитысячном. До нашей эры. Имя еще не устоялось, и в Хьюстоне их все по-разному называют: «пайял,» «цейлонки,» «гавайские сандалии,» «кама'а-оле.» Обе мои дочки от них без ума. Честно говоря, даже я подумываю, не стоит ли приобрести и себе пару.»
Кому бы не знать, как миссис Левин, подумал Марк. В отличие от Мэри, мистер и миссис Левин никогда не настаивали на том, чтобы их дети ходили «как принято.» Скорее всего, они даже не подозревали, что слово «принято» можно использовать в том смысле, в котором его постоянно употребляли в семье Марка. Семейство Левин принадлежало к движению «нео-хиппи,» странно разросшемуся за годы после «Обвала.» Насколько Марк мог припомнить, дети в семействе Левин всегда были одеты «как не принято,» и им разрешали бегать босиком по трущобам и играть в грязи сколько вздумается. Что совершенно не помешало им вырасти хорошо воспитанными, прилично образованными, здоровыми, и очень умными.