Хьюстон, 2030
Шрифт:
«Вы знаете, с точки зрения инфекции, по-настоящему опасны только свежие отходы. Человеческие бактерии и вирусы в мусоре долго не живут. Свежие отходы на полигон не привозили уже лет десять. Мы, так сказать, на экспорт сейчас работаем. Так что, все успело хорошенько перегнить, а верхние слои - еще и прожарились на солнце. Иголки от шприцев, например, ржавеют за пол-года и опасности никакой. Есть еще, конечно, обломки стекла, они не гниют, и с непривычки можно немного пораниться. Однако, если кто привык ходить без обуви, стопа сама реагирует на острый предмет. Нет проблем.»
«А Вы сами когда нибудь резали здесь ногу, сержант?» - спросил Марк.
«Я-то, сэр? Ни разу. Вот что по настоящему опасно - это химия. Химия не гниет. И все эти резиновые сапоги и резиновые перчатки от нее не сильно спасают.»
«Как кислота в аккумуляторах?»
«Не только. Самая мерзкая штука - диоксин. Раньше было много веществ, даже бытовой химии, с хлором. Когда все гниет, хлор с органикой и образует диоксин. Мужикам-то еще ничего, а для женщин - это явно плохо. Особенно для беременных! Выкидыши часто бывают.
«А сколько «ей надо,» если не секрет?»
«У нас пока семеро, ждем восьмого в октябре. Одно плохо: шестеро девочек, а пацан всего один. Поживем-увидим...»
Пока Родриго доедал свои буррито, они понаблюдали за работой новейшего изобретения местных умельцев. Устройство называлось «Механический Мусорщик.» Паровая машина - локомобиль крутила огромное маховое колесо с присоединенным к нему шкивом. Мусорщики заносили на кучу мусора стальной якорь с канатом; конец каната пару раз оборачивали вокруг шкива. «Поберегись!» - кричал оператор и натягивал канат. Паровая машина делала все остальное, вспарывая якорем неглубокую траншею в мусоре. К развороченной траншее тут же бросались мусорщики с корзинами, а якорь снова заводили на холм отбросов. Кочегары, в одних шортах, с лоснящимися от дождя, пота и копоти черными спинами, забрасывали в топку лопатами гнилую древесину. Из трубы локомобиля валил жирный черный дым. Марк когда-то видел нечто подобное в кино. Он уже не помнил названия картины; какая-то научная фантастика или, может, фэнтези. Там были такие же ужасные паровики, изрыгавшие такой же черный дым, и такие же чумазые кочегары, прислуживавшие стальным монстрам.
Они потихоньку двинулись дальше. Моя гипотеза о «разрыве поколений» не выдерживает проверки фактами, отметил про себя Марк. Плод моего воображения. Далеко не все в старшем поколении испытывали явное отвращение от работы с мусором. Вот бодро протопали два мужичка, примерно одного с Марком возраста, с палкой на плечах, под которой висела перетянутая желтой пластиковой лентой пачка упаковочного картона. Никакого отвращения на лицах у них не наблюдалось. Наоборот, сверкали широкие улыбки. Их «улов» сегодня был хорош. За такую пачку картона можно было выручить не меньше двух тысяч. Оба счастливчика были голые до пояса и основательно измазаны подсохшей грязью. Ни резиновых сапог, ни перчаток у них не было и в помине. Шедший впереди был в шлепанцах-«вьетнамках,» а второй был обут в сандалии из старых покрышек, но только наполовину. Он был инвалидом, и одну ногу до колена у него заменяла примитивная деревяшка. Потом им повстречалась группа пожилых женщин. Они принесли работникам обед. Уверенно ступая по замусоренной тропинке босыми ногами, женщины занимались любимым делом - перетирали местные сплетни. Никаких тебе грустных лиц, наоборот, ехидные улыбочки: «В самом деле, Розалинд? Вот никогда бы не поверила! Что, они этоделали прямо у тебя под окнами? Вот, ведь, молодежь...» Как будто они не шли по свалке, а прогуливались по фешенебельному торговому центру между витринами модных магазинов.
Наверное, дело все-таки не в «разрыве поколений,» - решил Марк. Приспособляемость индивидуальна. Молодежь просто в-среднем приспосабливается чуть быстрее пожилых. Наверное, правильно. Взять, к примеру, транспорт. Если бы мне сказали где-нибудь в 2008-м, что начиная с 2020-го года я буду ездить на работу на велосипеде, я бы посмеялся. Тогда велосипед в Хьюстоне был «спортом,» именно в том смысле, в котором это слово использовали англичане в восемнадцатом-девятнадцатом веке. «Спорт» означал «развлечение,» «веселье.» Отъевшиеся леди и джентльмены от нечего делать занимались упражнениями на свежем воздухе. У Марка и Мэри в 2008-м были великолепные велосипеды, на которых они катались не чаще двух раз в месяц. Марк цеплял велосипеды к специальной стойке на заднем обвесе своего «Форд-Территори,» и они ехали за двадцать миль в парк. Там «Территори» ставили на стоянку, велосипеды снимали, и часок-другой бодро крутили педали. В парке, на свежем воздухе. Затем, немного усталые, скушав под живописным деревянным навесом бутерброды из корзинки для пикника, снова вешали велики на стойку и мчались по шестиполосной автостраде обратно домой. Как и подобает усталым «спортсменам:» в автомобиле, со скоростью шестьдесят миль в час. [ 83 ]
83
97 км/ч. Примечание переводчика.
Тогда, в 2008-м были, конечно, энтузиасты, ездившие на велосипедах на работу каждый день и в любую погоду. Но таких было мало, и они вызывали улыбки и незлобные шутки коллег. А теперь? Велосипед стал практически единственным средством транспорта. Даже автобусов уже почти не осталось. Для работы на свалке Майк собрал себе свой трехколесный монстр с грузовой платформой. Этот же трицикл дети использовали для ежедневной доставки воды из Шелдон-Рез. Если Саманта приживется на заводе у Штольца, этот трицикл достанется ей. Саманта и Памела ездили в школу на сильно постаревшем, поцарапанном, но еще вполне годном велосипеде Мэри. Когда Марк получил в ФБР служебный велосипед, он отдал свой старый велик старшему сыну Уильяму, а тот передал свой подростковый - маленькому Патрику. Сейчас велосипед Уильяма пока висит на стенке в гараже. Уильяму он стал ни к чему, а Клэрис наотрез отказалась им пользоваться, и ходит пешком - из солидарности с мужем. Пусть себе висит - достанется Патрику, когда тот подрастет, чтобы доставать до педалей. Марк представил себе, как вытянулись бы лица его детей, если предложить им поехать в парк и покататься пару часов просто так, для удовольствия. Мы и так крутим педали чуть не весь день, сказали бы они. Нам и для поездок по делупедалей вполне хватает!
Или, вот, школьные автобусы. Они в Хьюстоне были, и в большом количестве. Отводишь детей на остановку - в назначенное время подкатывает великолепный желтый автобус, водитель нажимает рычаг, - и с левой стороны откидывается знак «Стоп.» Школьники поднимаются по лесенке, рассаживаются на мягких сиденьях, и их везут в школу. Между прочим, не так далеко - мили три, максимум. Дальше трех миль [ 84 ] школьников возили только где-нибудь в деревне. Но вот наступил «Обвал,» и все эти желтые автобусы остались без бензина и встали на прикол. Городское руководство начало обсуждать, как бы перевести автобусы на природный газ - этого добра еще хватало, несмотря на кризис. Примерно через полтора года сумели модифицировать несколько автобусов. Подъезжает автобус к остановке - а школьников-то нет! За полтора года все кое-как приспособились. У кого школа рядом - ходят пешком. Кто-то ездит на велосипеде. Ну и что, что далеко, а ты вставай пораньше, и ножками, ножками! Ну, а у кого школа совсем далеко, учатся дома. Или не учатся. Как недавно сказал Уильям: необходимость образования сильно преувеличена. Чтобы копаться в отбросах на свалке или ухаживать за огородом, даже начальное образование не очень-тонеобходимо. Решили с перевозкой школьников больше не заморачиваться, и желтые школьные автобусы продали с аукциона. Больше по городу они не ездят, а стоят в трущобах, превратившись в великолепные (по масштабам трущоб, конечно) апартаменты. Теперь в них люди живут.
84
4.8 км. Примечание переводчика.
Или вот наркотики. До «Обвала,» полиция гоняла всех этих подпольных «фармацевтов,» делавших синтетические наркотики и «лекарства для развлечений.» А теперь? Большинство этих «фармацевтов» вели вполне легальный и очень уважаемый бизнес, производя заменители препаратов. Всего того, что стало невозможно достать в связи с повальным банкротством фармацевтических компаний. Марк припомнил давнишний разговор с одним из сержантов в Участке.
«Вы не поверите, сэр,» - рассказал тогда сержант. «Я знаю этого парня со времени, когда я еще был стажером. Я его лично отправил за решетку пару раз, за приготовление «льда.» А сейчас он арендует полдома на нашей улице. Аптекарскую лавку открыл. Называется, Вы не поверите: « Красная Таблетка - Синяя Таблетка.» Да! Как в том старом фильме, «Матрица.» Я его спросил: мы когда раньше, до «Обвала,» вламывались в такие чертовы лаборатории - противогазы одевали. То, что ты сейчас делаешь - это то же самое, или менее опасно? А он посмеялся. Говорит: те противогазы только с виду прикрывали ваши мордовороты. На самом деле, они прикрывали задницу вашему начальству. Если что-то пойдет не так, и вы сделаете в лаборатории какую-нибудь дурость, ваш Шериф всегда мог сказать: а мы же дали депьюти средства индивидуальной защиты, так? Еще он сказал, если работает специалист, никакой опасности нет. А загрязнение воздуха, мол, не больше, чем от какой нибудь кузницы или мыловарни... А вообще, наш местный химик - нормальный мужик. Зла на полицию не держит. Так и сказал: вы до «Обвала» делали свое дело, а я - свое. Никаких проблем. Еще сказал так: если тебе, чувак, нужно будет какое-нибудь мое средство: анальгетик там, или снотворное, приходи, мол, тебе, как старому знакомому, - со скидкой отстегну.»
Погруженный в свои мысли, да еще и с головной болью после вчерашнего, Марк вдруг допустил самую большую ошибку, кто-либо может сделать «на Куче.» Он перестал смотреть под ноги и уделять 100% внимания тому, что творилось вокруг! И коварная «Куча» немедленно наказала его за это, но к счастью, не смертельно: Марк вдруг поскользнулся, и, рухнув на живот, съехал по отбросам в глубокую траншею.
«Вот черт! Не везет, так не везет! Я же говорил: под ноги надо смотреть!» - запричитал Родриго, бросаясь вслед упавшему ФБР-овцу. Сержант, наверное проклинал себя за то, что не выдал Марку инструктаж по Технике Безопасности по полной программе, а ограничился одним предложением. Однако все оказалось как раз наоборот - им очень даже повезло. Перед лицом Марка вдруг возникла пара тонких и загорелых босых ступней, и девчачий голос спросил: «Вы не ушиблись, сэр?»
Глава 16
Оскользаясь в жидкой грязи, Марк кое-как поднялся на ноги. Теперь его офисная одежда была испачкана целиком и полностью. «Вроде не ушибся,» - ответил он девушке и поднял глаза. Если бы он не поскользнулся тут, он с совершенно чистой совестью прошел бы дальше. Девушка работала в траншее, и с поверхности навряд ли можно было разглядеть ее лицо, спрятанное под огромной соломенной шляпой. Лицо девушки было покрыто знакомыми звездочками шрамов, а на правом глазу красовалось бельмо от ожога. Это была та, кого он искал целый день. За прошедшие три года Жасмин вытянулась, превратившись из несуразной девочки-подростка в стройную и весьма симпатичную девушку. Шрамы и бельмо совсем ее не портили, разве что, самую малость. Она была одета, как типичная мусорщица, но не без претензии на стиль: коротковатые джинсы в обтяжку, с соответствующим моде количеством дырок и надрезов, камуфляжная армейская футболка, поверх нее - джинсовая мужская рубашка с отрезанными рукавами и тоже с дырками (во всех стратегически-важных местах,) причем не застегнутая, а завязанная на животе узлом.