И избави нас от всякого зла
Шрифт:
Дин задумался. Плеск воды в ванной затих, и Сэм решил, что стоить снизить накал страстей, чтобы их не услышала Лавгуд. Особенно те страсти, которые касались непосредственно ее тела.
— Дин, послушай. Отец написал, что в истории человека-мотылька что-то есть. Вернее… он написал, конечно, что все это полная чушь, но почему так похоже на то, что случилось на этом мосту? Вот скажи?
Дин утробно застонал.
— Мистификация? Ну, допустим. А если отец ошиба…
Сэм осекся, услышав, как открывается дверь. Лавгуд вошла в комнату, вытирая
Бьюла, улыбаясь, подошла к столу, небрежно собрала мокрые волосы, посмотрела на старую шариковую ручку, оставленную кем-то из гостей еще в незапамятные времена, и спросила:
— Я возьму ее, ладно?
И, не дожидаясь ответа, закрутила волосы в пучок и воткнула в них ручку. Сэм сдавленно фыркнул, с трудом удержавшись от совета закрепить прическу гнутой четырехзубой вилкой, валявшейся на подоконнике. Удержался главным образом потому, что по общим признакам Бьюла могла совету и последовать, а наблюдать в волосах девушки вилки Сэм был морально не готов.
Зато появилась возможность опросить единственного свидетеля, от которого до сих пор никто не добился вменяемых ответов. Ведь все-таки она была на мосту. И каким образом она нашла Дина? И зачем?
Сэм посмотрела на Дина, тот понимающе кивнул.
— Ты нам расскажешь, что видела? — осторожно начал Дин, внимательно следя за умиротворенным лицом Бьюлы, устроившейся в кресле.
«Интересно, о чем вы трепались до того, как я пришел, — с раздражением подумал Сэм. — А может, не трепались, а собирались трахаться».
— Разве это вам интересно? — чуть нахмурившись, спросила Бьюла. — Сэм надо мной только смеялся.
— Прости, но тогда, — с нажимом сказал Сэм, — когда у меня был на руках раненый брат, мне… у меня… это было нервное, — нашелся он. — Я не хотел тебя обидеть. Что ты вообще тут делаешь? Если отбросить рассказы о Джиперсе. Ты искала какого-то мужчину, так?
Бьюла кивнула.
— Это мой отец.
— Что? — обалдел Сэм. — Ты… ищешь отца? В смысле… он бросил твою мать, и ты теперь его ищешь?
Сцена напомнила ему какую-то сопливую мелодраму. Он с ужасом подумал, что сейчас Лавгуд бросится к нему на шею, возопив: «Папа!», и разрыдается при этом. Но она не торопилась.
— Глупо, — пожала плечами Бьюла, пару секунд обдумав вопрос. — Если кто-то кого-то бросил, какой смысл его искать? И зачем? Это значит, что этому человеку другой человек больше не нужен.
— Как мудро, — усмехнулся Дин.
— По-моему, очевидно. — Бьюла совершенно не обиделась на едкое замечание. С ее волос все еще капала вода, но ей и на это было абсолютно наплевать. — Нет, я ищу отца, потому что… потому что он пропал.
— Ты подавала заявление в полицию? — поинтересовался
— Нет. Это бессмысленно.
— Тебе надо сказать об этом шерифу Бреннану, — Сэм поднялся, подошел и попытался заглянуть в странные холодные глаза. — Это дело полиции — искать пропавших… Слушай, — неожиданно спросил он, — ты говорила, что ты парамедик. По-моему, ты не в себе. Как ты могла учиться на парамедика?
Дин с удивлением уставился на него, а Бьюла засмеялась.
— Я была лучшей в выпуске.
Сэм вообще перестал что-либо понимать. Как такая полусумасшедшая могла получить медицинское образование? Ей больше подошло бы варить отвары из папоротников или искать желчные камни в желудке козы.
— Ладно, — он смущенно почесал бровь, — эм-м…
— Ты опять не хотел меня обидеть, — заметила Бьюла таким тоном, как будто констатировала факт.
— Да. Но ты и правда странная. Ты же не понимаешь очевидные вещи.
— Для кого очевидные? — спокойно пожала плечами Бьюла. — Для полиции совсем не очевидные. Отец был викарием. Очень долгое время. Потом умерла моя мать.
— Прости, — почти в один голос пробормотали Сэм и Дин.
— Она умерла очень давно, я была совсем еще маленькой… Отец по ней очень тосковал, а я училась в школе, ничем не могла ему помочь. Потом я решила стать парамедиком, чтобы мы могли уехать и заняться миссионерством. Во многих странах людям не хватает веры, так говорил отец, а я знала, что им не хватает медицинской помощи.
— И что вам помешало? — осторожно спросил Сэм.
— Ничего, — безмятежно ответила Бьюла. — Два года мы провели в Африке, помогая местным жителям, потом… отец заболел, не очень серьезно, но было лучше, чтобы он вернулся в Соединенные Штаты.
Дин заерзал, и Сэм, обернувшись, перехватил его взгляд.
— Ты не очень похожа на человека, который столько времени прожил в Африке.
— Я вообще плохо загораю, — Бьюла, как ни странно, поняла, к чему он клонит, но, возможно, он был уже не первым, кто задал ей этот вопрос. — Потом, я в основном проводила все время в местной больнице и не выходила на солнце, а если и выходила, то старалась избегать лучей. Там на счету каждый медик, — объяснила она, — а если бы я вдруг свалилась с солнечным ударом или обгорела, никакой пользы это бы не принесло.
— И что, твой отец вернулся в Америку и пропал?
— Нет, — Бьюла задумчиво вытянула прядь мокрых волос и намотала ее на палец. — Он пропал, когда я уже вернулась. Врачи запретили ему снова ехать в Африку, а я очень скучала по нему. У меня никого, кроме него, нет…
Она замолчала, а Сэм внезапно испытал острый приступ стыда.
— Он очень внезапно уехал. Искать Джиперс-Криперса, а потом… он пропал.
Дин выразительно покрутил пальцем у виска. Сэм задумался, как помягче сказать Бьюле, что человек, покинувший единственную дочь ради поисков выдумки Голливуда, либо сильно больной на голову, либо старательно им притворяется, непонятно только, зачем.