И небеса пронзит комета
Шрифт:
Я наморщил лоб, размышляя. Ну что же, еще одна свободная спальня в доме есть.
– Поживешь пока здесь. Я позвоню Валентину, попытаюсь его по-отечески переубедить.
– Не получится, – отрешенно сказала Вероника. – Он уперся, как носорог, бульдозером не сдвинешь.
Вот уж не знал, что она способна на такие сравнения! Впрочем, человек доведен до крайности…
– Спасибо за приглашение, – к Веронике вернулся ее всегдашний сухо-светский тон. – Дня через два я переберусь к Эдит. Она давно меня зовет, то есть я могла бы сразу, но сейчас она в отъезде, такая незадача…
Я рассеянно кивнул. Я смутно
Я не возражал: хочет, пусть приводит. Правда, эта Эдит – из Корпорации, но… в конце концов, в Корпорации десятки, если не сотни тысяч людей работают. А делать карьеру – амбиции «лучшей подруги» были написаны у нее на лбу самым крупным шрифтом – удобнее в крупных компаниях.
Я вздохнул, пытаясь сообразить, что мне не нравится в том, что лучшая подруга Вероники работает в Корпорации, и попутно прикидывая, нельзя ли все-таки хоть как-то повлиять на Валентина.
– Все равно позвоню. По крайней мере, договорюсь забрать твои вещи. – Я снова вздохнул и спросил: – Ты, наверное, голодна?
– Вообще-то да, – Вероника критически взглянула на плиту, в центре которой красовалась пустая сковородка – и все. – Давайте я ужин приготовлю?
Стряпней у нас обычно занимался Герман, но я решил, что у Вероники получится лучше, и улыбнулся:
– Приготовь на троих. Думаю, Герману сейчас не до еды.
– Хорошо. – Вероника допила кофе и встала. – А ведь этой… этой… я ей так доверяла, даже подарила ей свой полушубок. Настоящая норка, между прочим.
Я пожал плечами. Как там Феликс как-то однажды говорил, рассказывая о своем детстве: не верь, не бойся, не проси? Мрачноватые, скажем прямо, максимы. Но, наверное, так и надо жить. А уж особенно сейчас, когда комета сорвала с людей маски.
– Могу я попросить у вас еще глоток коньяку? – помявшись, спросила Вероника.
– Да, разумеется, только не напивайся, – неловко пошутил я. – Хватит с меня и одного алкоголика в доме. И добро пожаловать в богадельню моего имени.
Вероника рассеяно кивнула.
Я же отправился в кабинет.
Глава 7
Холодный ветер перемен
07.12.2042. Город.
ЖК «Европа». Валентин
Для того чтобы быть счастливым, мало любить. Нужно, чтобы и тебя любили. Эта простая истина раньше почему-то даже не приходила мне в голову. Может, потому что в начале нашего с Вероникой брака я искренне считал, что она меня тоже любит. Но в какой момент я, похоже, потерял контроль над ситуацией. И сейчас уже невозможно восстановить, как, что и когда сломалось.
В последнее время мысль о том, что мы с Никой – чужие люди, посещала меня неоднократно. Я гнал ее от себя, как крамолу и ересь, но она раз за разом неотступно возвращалась, пока я наконец не смирился с этим сознанием. Точнее, смирился я только тогда, когда в нашем доме появилась Жанна. Ее тихая кротость, можно сказать, очаровала меня. Именно тогда начался процесс моего освобождения. Я посмотрел на себя со стороны. И увидел молодого, востребованного композитора, которого знают и уважают в мире музыки. И не только за профессиональные достоинства. Я, к слову сказать, еще и нормальный мужчина, вовсе даже не лишенный привлекательности, что бы там ни говорила моя жена. Определенно, я совершенно не заслуживал того обращения, какое демонстрировала по отношению ко мне Ника.
Когда она потеряла ребенка, я, конечно же, бросился к ней, горя страстным намерением утешить, и обнаружил, что никакого утешения не требуется. Совсем. Вероника была вполне спокойна, разве что стала холоднее и язвительнее, чем раньше.
И тогда моя душа встала на дыбы. Я не мог смириться с потерей ребенка. Точнее, не только ребенка, а самой надежды его иметь. Я буквально вынуждал Веронику принять участие в Программе, но она отказывалась категорически, почти злобно. Теперь, когда беременность больше не сковывала ее, она постоянно стала где-то пропадать. Все чаще в ее разговорах мелькало имя Эдит. И хотя Эдит занимала в Корпорации какой-то видный пост, нежелание Ники принимать участие в Программе она явно поддерживала. Что было по меньшей мере странно, учитывая какая массированная пропаганда данного – и единственного – способа продолжения рода обрушилась на людей.
Я настаивал.
Ника стала резкой, даже грубой. Я даже решил, что, возможно, она вообще мне изменяет, что у нее кто-то есть.
Тогда я и обратил свой взгляд на Жанну.
Поначалу это были просто разговоры по душам. Потому что, представьте, Жанна оказалась очень интересным собеседником, с широким кругом интересов. Для домработницы она была довольно начитана, да и ее суждения о музыке, хотя порой звучали весьма наивно, были свежи и непосредственны, а потому тоже весьма мне небезразличны. Наши беседы повторялись все чаще и чаще, пока вскоре мы не поняли, что нам хорошо вместе. К тому же Жанна тоже была в какой-то мере обижена на Нику. Во всяком случае, жаловалась мне на то, что та обходится с ней высокомерно и несправедливо. Да я и сам это видел. Однажды я решительно пресек эти снобистские замашки, и Вероника, как ни странно, отступила.
Я же почувствовал то, чего не чувствовал уже давным-давно, – уверенность в себе.
До чего же это восхитительное чувство!
Именно Жанна подсказала мне выход из тяжелой, практически тупиковой ситуации. Я же в практической жизни всегда был совершенно беспомощен. Во время бесед с Жанной это стало для меня особенно очевидно. У нее, бедняжки, была тяжелая, очень непростая жизнь, в которой можно было рассчитывать только на себя. В этой хрупкой незаметной женщине таились невероятные силы, она могла найти выход из самой безнадежной ситуации, а скорость, с которой она просчитывала и принимала решения, казалась мне чем-то вроде колдовства.
Зная, что Ника категорически не желает участвовать в Программе, Жанна напомнила мне, что по нынешним временам это вполне достаточное основание для развода.
В первую секунду само звучание слова «развод» заставило мое сердце застыть и ухнуть куда-то вниз. Но Жанна пояснила: быть может, моя решительность убедит Нику? Не она ли годами повторяла, что во мне не хватает мужской твердости? Почувствовав серьезность моих намерений, она, быть может, переменит свое решение?
Поразмыслив уже более спокойно, я констатировал: Ника скорее согласится на развод, чем на участие в Программе. Бесполезно. Этим ее не проймешь.