И снова утро (сборник)
Шрифт:
— Первый, первый, первый! Хорошо! — одобрил генерал, потом подошел еще к одному солдату и попросил его развязать вещевой мешок. Он сам пошарил в мешке и извлек оттуда по очереди две гранаты, несколько обойм, военную почтовую открытку, датированную 19 августа, но так и не отправленную, грязное полотенце, гильзу от винтовки, забитую деревянной пробкой и служащую вместо солонки. Генерал задержал руку в пустом вещевом мешке и повлажневшими мягкими глазами взглянул на солдата:
— Хлеба нет?
— Нет, господин генерал…
— Табака,
— Нет, господин генерал.
Взгляд генерала замер на застывших лицах солдат, потом генерал повернулся и один пошел к машинам.
Второй генерал еще задержался возле танкистов. Матеяну подошел к нему.
— Это вы командовали танками в последнем бою? — спросил генерал.
— Я, господин генерал!
— Сильны вы, господин полковник! — окинув его взглядом, бросил генерал.
— А вы великодушны… — улыбнулся Матеяну.
Потом они рядом быстро пошли к машинам, где их уже ожидали остальные. Пожилой генерал посмотрел на своих спутников и просто сказал:
— Как вижу, нам нечего больше обсуждать. Господин полковник, — обратился он к Матеяну, — вы действительно очень хотите сражаться?
— Во что бы то ни стало, господин генерал!
— Тогда нам нужно вместе уточнить некоторые детали, — проговорил он и начал перечислять, загибая каждый раз по одному пальцу: — Первое: вы готовы сотрудничать с Советской Армией?
— Да… до полного освобождения страны, господин генерал!
— Второе: как командир, вы берете на себя всю ответственность за поведение ваших солдат в бою?
— Само собой разумеется, господин генерал! — даже несколько сердито ответил Матеяну. — Я отвечаю за каждого из своих солдат!
— Ну хорошо! — заключил генерал и пожал ему руку. Потом представил ему нескольких офицеров связи, которые должны были остаться в отряде и которым он приказал в этот же день обеспечить отряд хлебом, консервами, сахаром, чаем и табаком, а машины и танки — горючим.
— У вас есть еще какие-нибудь вопросы, господин полковник?
Матеяну ответил не сразу. Он нахмурил брови, взгляд его посуровел, но в нем крепли смелость и убеждение, что теперь он может рассчитывать на то, что генералы поймут его. Ссылка на лояльность пожилого генерала, дружеская улыбка уже знакомого генерала — все укрепляло его в мысли, возникшей во время беседы с советскими генералами.
— Пожалуйста, господин полковник, — подбадривал его генерал.
— Нам еще нужны танкисты, — проговорил Матеяну, — водители, механики, радисты, шоферы. У нас нет ни одного полностью укомплектованного экипажа.
— Откуда их взять? — благожелательно, но удивленно спросил генерал.
— Вы танкист, господин генерал, — обратился Матеяну к седому генералу, — и знаете, что значит потребовать от солдат зарыться с танками в землю.
— Следовательно, вы сделали это намеренно?
— Я должен был спасти остальные танки, господин генерал.
— И где они остались? — спросил
— Севернее Романа… по ту сторону Серета.
— Когда?
— В последнем бою, двадцать третьего…
— Один, два, три, четыре… Четыре дня! — сосчитал генерал и повернулся к другому генералу.
— Многовато, — пробормотал тат.
Пожилой генерал на минуту задумался, будто опасаясь принять поспешное решение. В его душе сохранилось чувство скрытой жалости, которое он испытал при виде строя солдат. Он оценил упорство полковника, который теперь настаивал, чтобы ему передали и пленных…
— Прошу понять меня, господин генерал, — продолжал Матеяну, — это мои люди… Мы воевали и страдали вместе, мы вместе проливали кровь и надеялись…
Его горячие слова нашли отклик в сердцах собеседников. Пожилой генерал, отбросив условности, подошел к нему ближе и, положив руку на сердце, вдруг спросил:
— Вы православный, господин полковник?
Матеяну, застигнутый врасплох вопросом, недоуменно посмотрел на него.
— Да нет, я не к тому. Просто вспомнил одну притчу, потому и спросил… До революции я учился грамоте у сельского священника, от него и услышал притчу о верблюде, который иногда может пройти и через игольное ушко… Что я могу сказать?.. Петр Иванович, — обратился он к другому генералу, — я думаю, надо вам вместе поехать, иначе он не пробьется… — И снова повернулся к Матеяну: — Может, вам и повезет!
— Спасибо, — пробормотал Матеяну, еще не веря услышанному. — И все же я должен попросить вас еще об одной вещи… Прикажите отвести советские части с дороги и разрешите нам расположиться на привал в одном из подходящих для этого населенных пунктов…
Пожилой генерал повернулся, внимательно посмотрел на Матеяну и сказал:
— Мы переходим в Трансильванию. Значит, следуем по долине Тротуша. На этом маршруте вы можете выбирать место, которое вам подходит…
— Прошу разрешить нам остановиться в Комэнешти! — сказал Матеяну, показав на карте это место. — Это промышленный населенный пункт, как раз то, что нам нужно… танки требуют осмотра и ремонта.
— Пожалуйста, — согласился генерал после короткого размышления.
Генерал отметил на карте зону перегруппировки отряда и, обменявшись несколькими словами с остальными, приказал своим частям очистить дорогу.
И не успела улечься пыль за советской колонной, как на дороге выстроились танки, орудия и грузовики с солдатами. Вместе с русскими уехали старшины рот с кухнями и каптенармусами, чтобы отыскать место для привала на окраине Комэнешти и приготовить горячую еду для людей.
Одновременно полковник приказал Михуляку, который оставался за командира отряда на время, пока Матеяну отправится вместе с генералом за танкистами, послать несколько экипажей на мост через Рознов за двумя оставленными там танками, а также за танками, брошенными на этой дороге немцами.