И тени затмили свет
Шрифт:
Превосходный план.
Я даже почувствовал себя злым гением, который хотел набрать как можно больше сообщников и с помощью них завладеть миром. Для того, чтобы спасти его.
Идеально. Просто идеально. Чертовски хорошо.
Ощущение собственного достоинства и триумфа завладело мной так сильно, что я даже не заметил, как улыбался. Видимо, от одиночества совсем помешался. Может, тогда Клем был моим спасением? Началом перемен? Кто знал.
Полчаса – и контрольная работа по алгебре была решена на отлично. Избегая глаз одноклассников, которые либо презирающим, либо равнодушным взглядом провожали меня, я как можно скорее вышел из класса, чуть ли не забыв попрощаться
Сегодня и вправду был хороший день. Даже казался каким-то странным, не таким, как всегда. Может, это было связано с Клемом? Я чувствовал, что что-то изменилось. Может, не в округе, не в обществе, а во мне. Что-то дало расхождения, трещину в толстой, старой стене. И кто знал, к чему это могло привести.
Однако думать об этом не хотелось. Удивительно. Обычно мне всегда о чём-то хотелось думать. А тут… Странно. Видимо, день сложный выдался.
Мне хотелось любоваться Сандерелисом. Что это за город был такой? Он находился где-то посреди далёких лесов штата Орегон, в месте, где вечно светило солнце. Это было и вправду так. Солнце в этом городе словно не покидало небо. Редко когда оно исчезало за облаками или тучами. Оно светило каждый день, даже зимой и осенью, когда обычно должен идти снег или дождь. Наверное, именно поэтому в честь солнца и назвали город1.
Здесь всегда так ярко, тепло и уютно. Люди, численность которых составляла где-то чуьб больше тридцати тысяч человек, в этом городе были добрые, легкомысленные, наивные, вечно улыбающиеся и неравнодушные друг к другу. Не все, конечно, но очень и очень многие. Порой такая яркость даже раздражала меня. Слишком уж всё было в блеске: чистые дороги, яркая расцветка невысоких домов, множество кафешек, парков, развлечений, вкусных запахов. Могло даже показаться, что всё наполнено своеобразной ванильностью и ложью, скрытой под светом, но это было не так. Я сам убедился, наблюдая за этими людьми. Не все, но многие вели себя открыто, ничего не скрывали, всем помогали и всему радовались. И именно поэтому они во всё верили. Расскажи им сказку – и они поверят, что всё так и было. Всё существовало, что бы ты ни придумал.
Ха-ха, наивные. Забавно с такими развлекаться.
Втянув в лёгкие чистейший, освежающий, ещё не совсем осенний воздух, со странной улыбкой на губах я снял очки и достал из кармана тёмно-серого пальто чёрный платочек, чтобы протереть их. Могу заметить, что я всегда носил одежду и вещи тёмного оттенка: чёрные брюки, тёмно-синий пиджак, серая рубашка и грязноватые кеды цвета ржавчины. Я посмотрел на своё отражение в очках: чёрные кучерявые волосы, спадающие на лоб; толстые брови и слегка оттопыренные уши; глубоко посаженные, удивительно умные, голубые, как лёд, глаза; на лбу и щеках проявлялись новые прыщи; мягкая, бледная, не тронутая работой кожа; немного пухлое, из-за отсутствия сильных нагрузок и спорта, тело. Не сказать, что я был красив или уродлив. Скорее всего, просто неприметен. Мало меня кто замечал, ещё меньше, кто мог запомнить, как я выгляжу.
Было бы печально, но мне было плевать.
– Эй! У тебя снова загрузка, что ли?
За бодрым голосом Клема последовало похлопывание по моему плечу.
Чёрт.
План провалился. А всё из-за того, что я задумался. Как всегда.
Иногда из-за этого я что-то мог забыть, отвлечься, перестать что-либо делать и смотреть в одну точку, точно в ней мог найти смысл жизни. Было бы не плохо, если бы так оно и было. Но не интересно. Слишком просто для такого умного, как я. А умные лёгких путей не искали.
– Ты так быстро написал контрольную работу? – надевая очки, я равнодушно посмотрел на парня, светло-коричневые волосы которого слегка развевались на слабом ветре.
Удивительно, что ветер вообще сейчас был. Почему? Потому что из-за вечно светящего солнца в этом городе ветра чаще всего не было. Как и сильного мороза, дождей или снега. Здесь как будто всегда было тепло, радостно и спокойно. Точно маленький уголок рая.
Странно.
Только сейчас я заметил то, что это было и вправду странно. Весь этот городок был какой-то странный. Нет, даже не в солнце дело. Когда оно скрывалось, ночью, вот тогда становилось странно. В Сандерелисе темнота считалась особенно страшной, жуткой и ужасающей. Тени будто преследовали тебя на каждом шагу, всё больше сгущаясь и чуть ли не обретая физическую форму тьмы, которая на фоне Луны и леса казалась столь реальной. Наверное, именно из-за этого люди в этом месте так и верили во всякую мистику, и не нужны им были никакие доказательства этого.
– Ну, я не такой уж и глупый, как тебе показался, – ухмыльнулся Клем, вставая передо мной. – Тем более я торопился, чтобы нагнать тебя и поговорить.
– Этого я и боялся, – тихо проговорил я себе под нос, но парень услышал это.
– Ничего страшного, я просто хотел обсудить с тобой… Эм, десептизм. На самом деле, я не совсем в курсе, что это такое.
Я тяжело вздохнул и начал спускаться вниз. Клем тут же пошёл следом, не желая отставать. Так уж и быть, придётся рассказать. Может, всё-таки план сработает и без заранее подготовленной речи, кто знал.
– Десептизм происходит от латинского слова «deceptae», что переводится как «заблуждение». Все те люди, которые верят в мистику, заблуждаются. Отсюда и название.
– Ты сам такое придумал? – поинтересовался юноша, поправляя лямки рюкзака и смотря на меня любопытными глазами цвета морской волны.
– Конечно, я ведь умный, – хладнокровно усмехнулся в ответ с таким видом, будто был в плохом настроении. В принципе, почти так оно и было.
– Но зачем? Я не понимаю, – Клем нахмурился. – Зачем ты это придумал? Тебе не кажется, что это вышло грубо? Ты мог ведь оскорбить кого-нибудь.
– К примеру, тебя? – ледяным, твёрдым взглядом я посмотрел на собеседника.
– Что? Нет, я не…
– Я ведь вижу, что ты веришь в мистику, – прервал его я и остановился на светофоре, а со мной остановился и Клем. – Иначе бы не устроил то представление в классе. Тебе обидно, я знаю. Многие, когда узнали, что я их прозвал десептиками, возненавидели меня, другие согласились со мной, третьим вообще было всё равно. На самом деле, мне тоже совершенно всё равно на то, что обо мне там думают и говорят. Я сказал лишь правду – нет никакой мистики, люди всего лишь заблуждаются. А их реакция на это мне безразлична. Как говорится, на правду не обижаются. Вот поэтому я и придумал десептизм. Чтобы люди раскрыли глаза и увидели правду. Это их дело – верить мне или нет.
Загорелся зелёный цвет, и мы перешли дорогу, после чего повернули направо, спокойным шагом проходя мимо разноцветных домов и сверкающих в лучах солнца окон. Красота.
– А вдруг ты не прав? – не сдавался парень, шагая рядом со мной. – То что тогда?
– Признаю свою ошибку, что поделать, – равнодушно пожал я плечами, не видя в этом проблемы. – Каждый человек может ошибиться, даже самый умный. Нам это свойственно и от этого ни избавишься, ни убежишь.
– То есть ты сможешь согласиться с тем, что так… Эм, яро осуждал? – Клем, казалось, был удивлён.