И.о. поместного чародея. Книга 2
Шрифт:
Прочих гостей я видеть не могла – стоило мне только отвести взгляд от хозяина замка, как глаза начинали слезиться. Присутствующие не желали моего внимания и с легкостью затуманивали мой взгляд своей древней магией. Я могла лишь чувствовать, что мы стоим среди толпы разгневанных нашим вторжением существ. Музыка затихла, шум голосов, доносившийся до меня, напоминал шелест листвы на ветру.
– Люди! – с удивлением произнес хозяин замка. – Давненько же к нам не забредали человечишки! Неужто старый камень у распутья вернули на место?
От звука его голоса у меня по спине побежали мурашки. Однако его неприятное звучание возымело и добрый эффект – магистр Леопольд и Мелихаро словно очнулись
– Не имею чести знать, о каком камне вы говорите, Ваша милость, – подхалимским тоном произнесла я. – Мы очутились здесь случайно и ни в коей мере не желали разгневать вас своим появлением.
С этими словами я принялась усердно кланяться, понукая своих спутников следовать моему примеру. В чем нельзя было отказать Леопольду и Мелихаро – так это в умении определять, когда следует лебезить и пресмыкаться. Наши поклоны были столь низки, что могли польстить любому из королей нашего мира.
– В какую преисподнюю вы нас затащили? – прошипел магистр, улучив момент, когда мы одновременно склонились до земли в очередной раз.
– Кто бы говорил! – с досадой буркнула я в ответ, жестом показывая, что Леопольду и Мелихаро следует присоединиться к моим стенаниям и погромче молить о прощении. Леопольд предпочел нечленораздельно стонать, а вот Мелихаро вскоре начал перекрикивать мои жалобные вопли.
Наше раболепное поведение пришлось по душе хозяину замка, насколько я могла судить, и он произнес:
– Жалкие людишки, поберегите свое красноречие. Здесь, разумеется, вам не место и вас следует немедля покарать за столь наглое вторжение в чужие владения, но всем известно, что я милостив и добр. Тем более, к нам давно уж не наведывались гости из ваших краев. Мы уж позабыли, что с вами можно славно повеселиться. Ах, когда же мы в последний раз устраивали охоту или казнь?..
– Смилуйтесь! – без промедления завопила я, услышав последние слова. – Мы всего лишь заблудившиеся путники, у нас не имелось никаких преступных замыслов!..
– Замыслы? – с удивлением произнес хозяин. – Какое мне дело до ваших замыслов? Я всего лишь раздумываю, какое применение найти вашим головам, чтоб праздник получился на славу. Казнить вас я всегда успею, проверенные развлечения стоит оставлять напоследок. Ну же, хватит бить поклоны. Я не такой уж жестокий тиран, как, должно быть, рассказывают в ваших землях, дрожа при одном звуке моего имени. Тем более, что я чувствую – один из вас приходится мне дальним родственником. Ни один мой подданный не скажет, что король Ринеке – гордец, презирающий сородичей, пусть даже они и ниже меня по происхождению, а удельные земли их скудны, да еще и расположены по соседству с людьми. Я прост в обхождении, следуя во всем заветам природы, где нет условностей, возвышающих одних и низводящих других...
Мелихаро, заслышав эти слова, просветлел лицом и сделал шаг вперед, широко распахнув объятия. Но король Ринеке, как он сам себя назвал, гневно вскричал, тут же переменившись в лице:
– Что за наглость! В этом вся сущность демонов с пустошей – при малейшей возможности пользоваться чужой вежливостью, не обладая даже толикой собственной! Да будет вам известно, сударь, что мои ближайшие кузены – темные эльфы, а демоны – так, внучатые племянники моей двоюродной бабушки по отцу! Вы, к тому же, продали свои силы – не ничтожному ли человеку? Уж не возомнили ли вы, что я стану с вами обниматься, безродный северный дух, променявший свой истинный облик на грубую людскую харю?
Мелихаро, поняв свою ошибку, тут же попятился и повалился на колени, чтобы при поклонах биться лбом о землю.
– Каков стервец! – пропыхтел он вполголоса. – О, какая низкая мелочность и спесь! Что за самомнение!..
– Он определенно ваш родственник, и куда более близкий, чем ему кажется, – прошептала я в утешение демону.
– Но, как я уже говорил, моя милость не знает пределов, и вряд ли встретите еще столь доброго правителя под сенью двух лун, – продолжил Ринеке, удовлетворенный тем, как не жалеет своего лба Мелихаро. – В прошлые времена, когда камень у распутья отмечал тропу, по которой можно было покинуть ваш невзрачный мир и прийти к моему великолепному замку, люди частенько заходили к мне в гости, поддавшись искушению или же заблудившись. Я всегда ценил редкие проявления таланта в вашем убогом племени. Конечно, немногие удостаивались чести развлекать моих гостей на пиру, но бывало, что польщенные моим вниманием музыканты играли ночи напролет, пока от усердия у них не начинали кровоточить изрезанные струнами пальцы, а благодарные певцы пели так старательно, что падали замертво под утро. Разумеется, такая судьба много прекраснее прозябания, ожидавшего их в родных краях... Итак, ничтожные, есть ли среди вас искусные музыканты?
Мы беспомощно переглянулись.
– Возможно, кто-то из вас сладкозвучно поет? – продолжил свои расспросы король, слегка нахмурившись.
И вновь мы были вынуждены ответить отрицательно, так как к пению имел склонность один лишь магистр Леопольд, да и то лишь по причине беспробудного пьянства.
– Мне мог бы оказаться полезен не знающий устали танцор... – задумчиво протянул Ринеке, искоса рассматривая нас с уже заметным неудовольствием.
Но и танцора среди нас не оказалось – вряд ли лесного короля удовлетворили бы наши скромные умения. Даже на городских празднествах, куда меня приглашали из вежливости, я всегда держалась поодаль от танцующих, отчасти потому, что знала – никто не рискнет меня пригласить, или даже просто взяться за мою руку в хороводе. Откуда мне было поднабраться опыта?.. Леопольд даже с ноги на ногу переступал неловко, точно не доверяя ни одной из своих нижних конечностей. С Мелихаро мне довелось как-то сплясать один раз, о котором я не любила вспоминать, и вряд ли его мастерство с тех пор возросло. Вот если бы королю Ринеке требовался сведущий садовник или же повар... Но было очевидно, что аккуратные клумбы, изобильные грядки и рогалики с тремя видами начинки не ценятся в мире с двумя лунами так, как они того заслуживают.
– Наглецы, да еще и бесталанные! – осуждающе молвил король. – Я так желал вам помочь, но все усилия напрасны. Вы годитесь лишь для самых простецких развлечений. Но нам, утонченным жителям лесных туманов, стоит иногда веселиться в духе старых времен. Итак, вот что я решил: наглого сородича я прогоняю восвояси, проливать кровь дальнего кузена – низость, недостойная столь славного короля, как я. Будь вы, сударь, чуть поскромнее, я бы оставил вас при себе, но среди демонов редко попадаются благовоспитанные господа, знающие толк в увеселениях... Блуждать по тропам моего прекраснейшего королевства можно целую вечность – вам же, существу, отринувшему свои силы, хватит и пары-тройки недель, чтобы распрощаться со своей жизнью, низведенной до жалкого состояния. Какой позор! Продаться человеку!..
Лесной король горестно покачал головой, и перевел взгляд своих огромных светящихся глаз на магистра Леопольда.
– Вас, неприглядный пожилой господин, я, пожалуй, превращу поутру в оленя и мы знатно поохотимся. Давненько я не трубил в свой охотничий рог!..
– О... А скоро ли наступит утро? – с трудом выдавил из себя чародей, ошарашенный картиной необычного будущего, внезапно открывшейся перед ним.
– Оно наступит тогда, когда я пожелаю, – высокомерно ответил король Ринеке.