Идальго
Шрифт:
— Нет, ты глянь, как летит-то!
Федор сам с огромным удивлением смотрел на изрядно наклонившийся кораблик, идущий с одними латинскими парусами с просто невероятной скоростью: ветер-то дул с берега и любой иной корабль с того момента, как караульные паруса замечали до острова доходил хорошо если за пару часов — а этот был уже не далее чем в миле. И останавливаться явно не собирался, так что Федор отдал приказ дать предупредительный выстрел из пушки. Команда пушкарей была натренирована, пушка стояла заряженной — но когда прозвучал выстрел, до судна оставалось как бы не меньше полумили…
Но
Федор Красиков не услышал, что ответил дежуривший у причала солдат. А вот слова человека с корабля он расслышал более чем хорошо:
— Вызови мне суда дежурного старшего офицера! Бегом!
Ждать солдата Федор не стал, сам спустился на причал — не по требованию неизвестно кого, а, скорее, из любопытства: на суденышке размеров крайне невеликих мачта стояла как бы не выше адмиралтейского шпица. И ванты на суденышке отсутствовали, так что понять, как наверх матросы поднимаются, было бы интересно…
— Вы почему не соизволили остановиться в виду форта? — первым делом поинтересовался Красиков и единственного стоящего на палубе человека в странном камзоле. По-русски поинтересовался, ведь хотя судно было явно иностранным (Федор Иванович сразу увидел сияющие золотом буквы на носу судна, явно его название обозначающие, но орал-то этот человек на солдата именно на русском языке).
— Допустим, я вообще первый раз слышу о том, что у форта судам останавливаться положено, но из пушки-то зачем палить? Могли бы флагом, например, помахать или еще что. А если бы я в ответ на выстрел ваш форт просто снес?
— Интересно, чем бы вы его снесли? — искренне удивился капитан артиллерии, не видя на палубе вообще никаких признаков оружия.
Из двери в задней части надстройки вышел еще какой-то человек в черной одежде и что-то спросил на незнакомом языке. Первый — молодой еще парень — ему что-то ответил, а затем снова повернулся к Федору:
— Значит так, мы здесь представляем посольство Уругвая и Аргентины, и вы посольское судно вообще задерживать права не имеете. Так что идите и занимайтесь своими делами, а мы дальше поплывем, побыстрее все же на берег сойдем. А то, знаете ли, полтора месяца в море болтаться грустновато.
— Подождите, пока лоцман не придет. Но ждать придется долго, сейчас все причалы в порту заняты.
— А зачем нам лоцман? И, мне кажется, что Дворцовый причал точно свободен…
— Иностранным судам приказано швартоваться только в торговом порту.
— Парень, ты уши-то протри! Тебе русским языком говорят: здесь, на яхте, посольства двух государств, Аргентины и Восточной Республики Уругвай, так что к торговцам мы отношения не имеем.
— Как вы смеете! Я капитан…
— А я — адмирал флота.
— Но по уставу
— Та в форте единственный сейчас офицер?
— Нет, я дежурный…
— Значит так: у тебя есть пять минут. Назначаешь другого офицера дежурным… а солдаты у тебя — это караульные?
— Да.
— Грузишь ко мне на борт десяток солдат — они как раз яхту покараулят пока ты меня отведешь к вашему генерал-губернатору. Ведь негоже посольству на яхте ютиться, надеюсь, что… кто сейчас генерал-губернатором здесь работает?
— Военным генерал-губернатором является князь Голеницев-Кутузов Павел Васильевич.
— Вот, надеюсь, что Павел Васильевич нам какой-нибудь особнячок под посольство и подберет. Ну что стоишь? Беги уже, исполняй службу…
Федор Иванович сам не очень понял, почему он выполнил распоряжение этого иностранца, но через десять минут на палубе суденышка стоял десяток солдат, а сам он сел рядом с этим… адмиралом на удобный диван, стоящий под навесом позади надстройки. А затем этот… человек сто-то негромко сказал на иностранном языке, паруса очень быстро поднялись — сами поднялись! — и яхта, почему-то издавая низкий, едва слышный рык, с невероятной скоростью помчалась вперед. И капитану артиллерии стало понятно, что день у него сегодня будет очень насыщенным и интересным…
Наверное, я очень соскучился по Родине, и поэтому, когда с форта ударила пушка, явно намекающая, что дальше плыть не стоит, я сильно рассердился. И в сердцах наорал на спустившегося на причал офицера. Но в целом все получилось не так уж и плохо: офицер согласился проводить нас в столицу, даже охрану для яхты захватить согласился. Вот только в Дворцовому причалу нам подойти не удалось: поперек реки — как раз перед причалом — оказался мост, причем не разводной, а вообще наплавной. Но перед мостом тоже нашлось место, где причалить — а посланный офицером солдатик уже через пять минут подогнал к месту нашей высадки экипаж и мы отправились в гости к генерал-губернатору. Мы — это я, викарий-казначей и соответственно этот офицер, которого звали Федор Иванович.
По дороге я Федору Ивановичу вкратце рассказал про две великие южноамериканские державы, особо в ненужные детали не углубляясь дабы его не смущать — и уж не знаю, что он там Павлу Васильевичу пересказать успел, но нас (с викарием) глава Санкт-Петербурга принял буквально через пятнадцать минут. Очень вежливый оказался товарищ:
— Я раз, что высокие гости из столь дальних стран посетили нашу столицу. Но из слов капитана Красикова я не совсем понял, по какой нужде вы решили ко мне обратиться.
— Нужда у нас простая: мы представляем посольство… два посольства заокеанских держав, и нам было бы неудобно ютиться на судне в ожидании аудиенции у императора. Смею надеяться, что вы, как глава города, можете нам поспособствовать в приобретении, хотя бы на время, какого-либо особняка.
— Так вы квартирмейстер посольства? — с легкой усмешкой спросил Павел Васильевич.
— Как раз нет, — едва удерживаясь от того, чтобы не расхохотаться, ответил я и повернулся к викарию:
— Дон Пастор, передайте господину губернатору мои грамоты.