Идеальность
Шрифт:
Толик был где-то рядом. Пошел за напитками. Он умел уговаривать — Лера за последние полчаса выпила уже два бокала рома с колой. Пришлось признать, она отвыкла от алкоголя. Тут же захотелось курить, но в кармане были только проклятые подушечки жвачки. Лера расковыряла одну ноготками. Голова кружилась. Со сцены какой-то молоденький диджей объявил время ностальгии и врубил ремикс на «Руки вверх».
Появился Толик с двумя бокалами.
Волосы Толика растрепались, рубашка оказалась расстегнута на груди. В полумраке, разрываемом яркими полосками света, Толик казался сильно моложе своего возраста.
— А правда, что ты себя вчера порезала? — спросил он, прильнув губами к её уху.
— Обманывают. Кто-то ловит популярность на моей теме.
— Я тоже не поверил. Моя девочка всегда была сильной. Раз уж выкарабкалась тогда, то выкарабкаешься и сейчас!
— Это точно!
Она выпила молочный коктейль с привкусом чего-то приторно-горького в несколько глотков, смакуя в мыслях фразу «моя девочка», примеряя на себя — годится или нет для нынешнего состояния.
— Мне жаль, что не открыла дверь, — наконец, сказала Лера.
Толик кивнул. Он, кажется, один тут не танцевал. Стоял среди беснующейся толпы, широко расставив ноги, и просто пил.
— Так надо было, понимаешь? Для всех было бы лучше!
— Уже не важно, — ответил Толик. — Главное, что ты вернулась. Веселись!
Она всегда его слушалась. Ну, или почти всегда. Сначала обожала, потом влюбилась, потом разочаровалась и отрицала. С Толиком были сложные отношения, на грани. Лера и сама не до конца понимала, что между ними происходило. Так легко было запутаться! Он оправдывал своё прозвище на сто процентов: вирус, захвативший тело и разум. Но она вылечилась и забыла. Так всегда и бывает.
Лера сообразила, что пялится на Толика, а он прекрасно это видит и улыбается. Позволяет, значит, пялиться.
— Пошел ты! — беззлобно фыркнула Лера, но Толик её, конечно же, не услышал в общем гвалте и шуме вокруг.
Кто-то толкнул его в плечо. Ром с колой расплескались по грязному полу. Толик растворился в толпе, видимо, за новой порцией, а Лера отдалась во власть танцпола, забыв обо всём.
Как же давно она не танцевала вот так, расслабленно и дико, на изломе эмоций, пьяная и довольная. Как же ей хотелось забыть обо всём, что случилось в последние дни. Чтобы смерть Дениса была всего лишь сном — на это же можно надеяться, правда? И чтобы завтра утром она обнаружила, что выходит из «Вирус-клуба» на съемки передачи, на дворе две тысячи девятый, бояться нечего, переживать не о ком. Под сердцем бьется еще одно сердечко. Не будет преждевременных родов, скандалов, депрессии, вырытой могилы, психоневрологического диспансера. А наоборот — всё будет хорошо.
Если бы не та злосчастная передача, Лера бы отправилась обратно в клуб. Здесь бы она пила, танцевала, нюхала, курила, трахалась. Здесь бы она оставалась королевой жизни навечно.
А что мешает сейчас, да-да, сейчас вернуться к исходной точке?
— Я жду этого! — шепнула она самой себе. Лера из прошлого — та самая, по-настоящему счастливая Лера — впилась ноготками в мякоть сознания и принялась выбираться наружу.
Толик оказался рядом и обнял Леру за талию. Лере захотелось запустить ладонь ему под расстегнутую рубашку, провести пальцами по груди и — ниже. Она повернулась к нему спиной. Дыхание у Толика было горячим, медленным.
— Денис, — пробормотала она, думая о прошлом. — Денис, я хочу тебя прямо сейчас…
— Пойдем ко мне в кабинет? — спросил он из-за спины.
У них даже голоса были похожи.
Денис мёртв.
А Толик жив.
Его пальцы медленно опустились на её бедра, потом еще ниже. Крепко сжали. Лера задрожала, ощущая, как внизу живота накатывает тёплая волна наслаждения.
— Жизнь продолжается, — сказал Толик на ухо. — Чтобы ни случилось. Ты уже взрослая, сама должна решать, что для тебя хорошо, а что нет. И отвечать за свои поступки6 так ведь?
— Ага. Снова грузишь своими взрослыми псевдофилософскими размышлениями, — ответила Лера, извиваясь будто бы в такт музыке, но на самом деле в его объятиях.
Еще немного, и у неё сорвёт крышу. Она ведь не умела сдерживаться. Никогда. Терапия, таблетки, тренинги, курсы — они не помогали. Просто повода не было срываться. А теперь вот появился.
— Пойдем в кабинет, — повторил Толик голосом Дениса, взял Леру за руку и повел сквозь толпу.
Гремела музыка, от которой дрожал пол и прыгало в груди сердце. Между ног был горячо и влажно. По коже бежали мурашки. Лера не сопротивлялась, да и не хотела. Она падала в темноту памяти, где было хорошо и радостно.
Толик провёл её за дверь, в холл, мимо гардероба, в коридор. Лера поймала своё отражение в зеркале. Другая Лера, из прошлой жизни, дерзкая и надменная, та самая королева жизни, подмигнула её и улыбнулась. Яркая вишнёвая помада размазалась по подбородку. Тушь под левым глазом размылась. Волосы растрепались.
Новая Лера не улыбалась. Но её никто не слушал. Она была здесь не к месту.
Толик распахнул дверь кабинета, вошел первым, втянул Леру и уронил её на кожаный скрипучий диван. Она успела глубоко выдохнуть, прежде чем Толик — большой, широкоплечий, сильный Толик — рухнул на неё сверху и впился губами в её губы.
Может быть, у Толика с Денисом были похожи голоса. Может быть, она одинаково сильно любила их обоих. Но сексом Денис и Толик занимались по-разному.
Другая Лера закрыла глаза и застонала. Ей нравился секс из прошлого.
Толик небрежно стащил трусики и проник в неё с силой, будто вогнал в плоть раскалённое лезвие. Сначала на короткое мгновение стало больно, но затем волна удовольствия расплылась по телу.
— Продолжай! — попросила она. — Продолжай милый, любимый, хороший. Продолжай…
…он зажмурился от яркого света, а потом почувствовал удар в плечо и боль.
Оступился, упал с лестницы, ударился затылком о ступеньку и съехал, нелепо, на пол. В глазах потемнело, а боль, расплескавшись волнами, стремительно охватывала всё тело.
Рука скользнула по стене и безвольно упала. Глаза непроизвольно наполнились слезами, сквозь них Пашка различил что-то. Что-то, мешающее двигать правой рукой… Что-то длинное, странное.
Это была стрела с разноцветным оперением. Стрела, погрузившаяся в плечо. Стрела, которую Пашка раньше видел — из комплекта Василия Ильича. Из его коллекции охотничьего оружия.