Идеальность
Шрифт:
Ситуация с сестрой выбила его из колеи. Жизнь вроде бы устаканилась, и вот снова дала крутой поворот, сбросила с дороги в наполненную грязью яму. В яме лежал папа, и на его затылок капала вода.
После приёма у врача поехали в аптеку, купили нужных лекарств. Прямо в машине Лера выпила две капсулы «Ревинола» и, откинувшись на сиденье, долго растирала пальцами виски.
— Тебе надо развеяться, — предложил Пашка. — Не сидеть в квартире и не работать, а развеяться. Позвони кому-нибудь, сходи в кино или в кафе.
— Легко говорить, — отозвалась Лера. — Сходишь со мной?
— Не уверен, что я тот, с кем можно отвлечься от проблем.
— Тогда мне нужно хорошенько постараться, чтобы найти хоть кого-то.
Она стала шутить. Хороший признак.
Пашка довез её до дома, а сам отправился в ближайшее кафе, где до вечера монтировал видео. Мысли о Лере и Нате не отпускали. Он то и дело возвращался к новостям в интернете, отслеживал комментарии, репосты, а потом вовсе вмешался в ряд бесед, доказывая, что информация о самоубийстве Леры — дела из давнего прошлого. Вляпался в какой-то ненужный спор. Получил несколько банов. Обнаружил, что вместо работы окунулся с головой в интернет и ведет себя как подросток, свято убежденный в том, что к его мнению на просторах сети кто-то прислушивается.
Одернул себя: успокойся. Спорить в интернете всё равно, что нести воду в решете. Ни одного аргумента не донесешь.
Однако мысли всё равно не отпускали. Ни вечером, ни ночью, ни даже на следующее утро.
Проснувшись, Пашка понял, что не отвертится. С Натой всё же придется поговорить. Рано или поздно.
…С утра Лера позвонила Лизе и сбивчиво, торопливо, будто стыдясь, предложила съездить куда-нибудь позавтракать. Как раньше. Две сестры, тихое кафе, омлет, смузи, разговоры ни о чем.
Лиза обрадовалась (или сделала вид, что обрадовалась), и тут же назначила встречу в их любимом месте, в ресторанчике на берегу реки.
Долго собираться не пришлось. За окном светило солнце, редкое для этого времени года. Серые тучи, правящие бал почти две недели, расползлись, обнажив голубое глубокое небо. Лера накинула плащ поверх платья, подхватила зонт, пачку жвачки, привычно проверила баланс на зарплатной карточке. Когда сбережения от концертов и контрактов кончились (особенно быстро они начали испаряться после выплат компенсаций продюсерам и лейблам), Лера быстро вернулась к своему старому, «до звездному» состоянию. То есть превратилась в девушку с ограниченными средствами, которая долго выбирает в дешевом супермаркете, скажем, между зубной пастой за двадцать рублей и за двадцать пять, но с эффектом белизны. Когда-то она чистила зубы брендовой, за триста рублей… Сейчас даже на ежедневный круассан с кофе приходилось выкраивать из заботливо отложенных запасов.
На улице заметно потеплело, хотя пейзаж был унылый, осенний. Голые деревья торчали из голой же земли, растопырив в стороны кривые ветки. Воронье, вперемешку с голубями и воробьями, бродило по комьям земли, где летом росли цветы. Кто-то рассыпал у подъезда крошки хлеба, птицы от неожиданного подарка обнаглели, лезли под ноги.
— Кыш! Кыш! — прикрикнула Лера, прошла к машине, запрыгнула в салон.
В зеркальце заднего вида поймала взглядом собственное отражение, оценила на четверочку из пяти. С сестрами всегда нужно держаться на высоком уровне. Нет более критичного человека, чем кто-то из родственников. Подразумевается, если сестра видела тебя с голой задницей в детстве, то может, не раздумывая, сообщить обо всех твоих морщинах, кругах под глазами, отвратительной помаде или волосах в ноздрях. Сейчас, тьфу-тьфу, придраться было особо не к чему.
До ресторана доехала за двадцать минут, огибая пробки по старым дворовым маршрутам. Несколько раз ловила себя на мысли, что наблюдает за машинами, едущими сзади. В машинах могли сидеть журналисты и блогеры. Могли следить. Могли снова начать портить ей жизнь.
Не дождетесь!
Припарковавшись, выпорхнула из салона, зашла в ресторан.
Непривычно заколотилось сердце. Людей в ресторане было много. Показалось, что все разом повернули головы и посмотрели на неё. Сейчас кто-нибудь обязательно узнает, ухмыльнется, покачает головой, а то и спросит: «Это не вы, девушка, позавчера вены резали в ванной?». Тогда придется неловко оправдываться, врать — настроение безнадежно испортится, и уже не захочется завтракать, круассаны будут невкусными, а вид из окна на реку серым, хмурым, под стать остальному пейзажу.
Никто её не узнал. Подошедшая девушка проводила к столику у окна. За столиком уже сидела Лиза, остроносая, с красными щеками, прекрасная двоюродная сестра, с которой (как глупо-то) перестали общаться. Она снова похудела, но уже не так сильно, чтобы возвращаться в клинику. Такая худоба ей шла.
Лиза заулыбалась, бросилась обниматься, защебетала на ухо:
— Здравствуй, красавица! Я так рада, что ты позвонила! Не поверишь, иногда с грустью вспоминаю наши посиделки. Каждый раз думаю, что надо бы тебя набрать, но… суета, мать её. Такая суета!
Они сели друг напротив друга, заказали тоже самое, что заказывали много лет назад: божественный чёрный кофе со сливками, круассаны с зеленью (теплые!), и на десерт маленькие и аккуратные шоколадные маффины. Лера года два не ела маффины.
Глядя на сверкающую улыбкой Лизу, Лера тоже невольно заулыбалась и подумала, что зря, наверное, не встретилась с сестрой раньше. Сразу после похорон, например. Психологи советовали не рвать дружеские связи, а, наоборот, искать среди близких людей поддержку. Человек — существо социальное. Он выдержит любые проблемы, если есть кому излить душу. А что сделала Лера? Правильно. Обрубила связи, будто оголённые провода, и убежала в тёмную пещеру. У неё даже на работе так и не появилось ни одного знакомого.
— Выглядишь намного лучше, — сообщила Лиза, бесстыдно разглядывая сестру.
— Чем когда?
— Чем на похоронах Дениса. Мы все в шоке были, конечно. Ната, видела, бледная, как мел? Весь день не снимала тёмные очки. А я даже за очками видела, что у неё красные глаза, — Лиза наклонилась и шепнула. — Пила, наверное, беспробудно. Такого мужика потерять, да?
Слова укололи, и Лера сразу же вспомнила, почему разорвала со всеми дружбу. Потому что два человека тут же начинают сплетничать о ком-то третьем. Постоянно. Этот процесс неискореним. Обсуждение того, кого нет рядом — это даже не мода и не увлечение, а зависимость. Похуже интернета, сигарет или наркотиков.
— Он был хорошим человеком, — негромко сказала Лера.
— Я разве спорю? Отличным. Поэтому мы все в сильном, сильном горе. Ты его хорошо знала?
— Не совсем. Видела несколько раз.
— Я тоже. Не сказать, чтобы мы общались. Так, на семейных ужинах, по праздникам, куда ты обычно не приезжала. Болтливый, самоуверенный, общительный. Хороший, дородный самец, — Лиза хихикнула. — Мой бывший ему в подметки не годится. И ни один мужик после… Денис за собой следил. Качался, тренировался, ел всякую диетическую полезную фигню. Я не сторонница здорового образа жизни, но таких людей уважаю. И ведь сердце! Подкосило! Так неожиданно.