Идолы
Шрифт:
Глава 15
Отсевки
Я таращусь на огромную серую палубу некоего гигантского промышленного танкера. Этот корабль — наше следующее средство передвижения, за места на котором было выложено больше монет, чем я видела за всю жизнь; во всяком случае, мне так кажется. Я знаю только, что теперь мы одеты как отсевки, жалкие остатки человеческой популяции — те, кто отверг первоначальный призыв перебраться в города, когда на нашей планете появились Лорды. Те, кто предпочел грязь и нищету ложно спокойной жизни под властью Посольств. Те, кого в наказание отлавливали и отправляли на стройки Лордов, как какой-нибудь скот.
И вот теперь мы среди них, в грязной истрепанной одежде, с перепачканными лицами. Если бы нас спросили, мы бы ответили, что потеряли своих родных в ту самую ночь, когда была уничтожена Икона. Только вряд ли кто-нибудь станет спрашивать. Мы ведь ничем не выделяемся. Мы и в самом деле отсевки.
Я смотрю вверх. Клубы черного дыма выплескиваются из высоких цилиндрических труб, торчащих вдоль всего корабля, словно множество флагштоков.
Вижу знакомый знак Посольства, нарисованный на борту. Я узнаю его даже отсюда, издали, и у меня все внутри болезненно сжимается. Это он, образ нашей погибшей планеты, всегда окруженный пятиугольником, представляющим Дом Лордов. Те самые пять стен, что окружают стройки Лордов.
Это золоченая птичья клетка. Земля, пойманная в ловушку, как маленькая канарейка. Именно это я всегда говорила Ро.
Я сосредоточиваю взгляд на метке, указывающей место посадки. И стараюсь не думать ни о чем, кроме того, что она означает. И почему я здесь. И куда мы отправляемся. И почему это важно.
Маленькая девочка ждет нас по другую сторону океана.
Все действительно меняется и продолжит меняться.
Может быть, именно так ощущается то, что ты выжил. Или сама жизнь. Я и в самом деле не знаю.
Окруженная таким количеством горя, я едва в состоянии думать отчетливо. Слишком долго находясь вдали от Хоула, я просто забыла, как ощущается всплеск паники и отчаяния. Как я должна защищаться, если нахожусь в толпе.
Чувствую себя так, словно меня топчут невидимые гиганты.
Не все изменилось, даже после того, как пала Икона. Не здесь. Пока — нет. Не среди отсевков.
Печаль снова стиснула их сердца.
Потом линия человеческого груза впереди нас опять начинает двигаться, и я внимательно смотрю в никуда, поднимаясь по крутому трапу, который приведет меня в грузовой отсек «Ханджин маринера».
Наш корабль приходит в движение. «Маринер» покидает Портхоул. С места, где мы находимся, съежившись в укрытии за спасательными плотами и шлюпками, будто дети, играющие в миссии в прятки, я могу видеть небо и трубы, выплевывающие черный дым, когда корабль скользит вперед. Впервые в своей жизни я покидаю Америку, и это все, что я знаю.
Я испугана.
Тима, с бледным даже под слоем грязи лицом, все так же держит в охапке Брута. Лукас молчалив. Ро представляет собой комок нервной энергии, он счастлив оттого, что отправляется в неведомое.
Фортис менее взволнован всем этим. Он лишь низко присвистнул, когда мы тронулись в путь, и это было единственным прощальным звуком.
— Нельзя выбираться из этого укрытия до тех пор, пока не окажемся вдали от порта. Уж позвольте мне напомнить вам об этом. — Голос Фортиса понижается, и мы видим ноги матросов, проходящих мимо стойки со спасательными плотами, прямо перед нами. — Не знаю, как Епископ мог думать, что вы сами со всем этим справитесь. Даже мерк с трудом может раздобыть достаточно монет, чтобы контрабандой протащить вас на такое судно, а потому постарайтесь не испортить все. Эта посудина набита двумя типами людей — и только двумя. Посольскими чинами и отсевками. — Он замолкает, когда форма другого цвета останавливается прямо перед нами. Мы чувствуем дым, тянущийся из трубки. — Посольские не станут выкидывать вас с корабля, — говорит Фортис, — но вы бы и сами того захотели. Потому что вас либо прикончат, либо бросят к настоящим отсевкам. И тогда никакая грязь на лицах не поможет. Вас убьют скорее, чем успеете глазом моргнуть.
Потом его голос затихает — садится, как солнце за горизонт, — и мы слышим только шум двигателей и крики команды.
Судно кренится, палуба вибрирует, воздух со свистом проносится мимо меня. Мы набираем скорость, а значит, Портхоул остался позади.
Теперь я знаю, что мы действительно удаляемся. Биггер и Биггест. Падре и Епископ. Ла Пурисима и Идиллия. И Хоул.
Мы ушли от них.
Холод пронизывает, мне хочется, чтобы в моей одежде отсевка не было такого количества дыр.
Но дрожь пробирает и по другим причинам.
Когда остальные устраиваются вокруг меня на ночь, я мысленно тянусь сквозь тьму к тем, кого потеряла, снова и снова, пока уже не остается сил думать и чувствовать — только впасть в некое забытье, которое означает поражение.
Ты предназначена для того, чтобы спасти мир, Долория. И уже зашла далеко.
Но девочка не собирается искать тебя. А мир не собирается спасать тебя.
ПОМЕТКА: СРОЧНО
ГРИФ: ДЛЯ ЛИЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ
Подкомитет внутренних расследований 115211В
Относительно инцидента в Колониях ЮВА
Примечание. Свяжитесь с Джасмин3к, виртуальным гибридом человека 39261.ЮВА, лабораторным ассистентом доктора И. Янг, для дальнейших комментариев, если понадобится.
Копия частично обгоревшей страницы.
Найдено у отсевков общины Белтер, прежде известной как Идиллия.
Дорогой брат!
Мне кажется странным, что ты можешь быть моим братом и все же жить жизнью, так отличной от моей. Епископ и падре, между нами нет ничего общего. Твоя религия включает в себя оружие и взрывы. Моя — гимны и свиней…
Твой Флако теперь стал отцом или ближе
к тому, чем мне вообще следовало бы. Дети Тишины возвращаются к жизни вместе со мной, в миссии. Они нашли меня или я нашел их, обнаружив крошечного пищащего младенца в руинах одного дома как раз на прошлой неделе, когда бродил там. Я зову ее Дол — Долли, вообще-то, — и она забавная малышка. Она иногда напоминает мне тебя, брат, — тем, как кричит.
Ну и легкие у этого ребенка!
Глава 16
В любую минуту
Когда наступает утро, свет, проникающий между лодками и плотами, настолько интенсивен, что мне приходится прикрыть глаза ладонью. Там, по ту сторону, все так ярко, а здесь так темно. Темно и сыро. Щель, найденная Фортисом, отлично нас скрывает.
Мерк и вправду замечательно умеет прятаться. Это профессиональные фокусы.
У меня застыло все тело, я не чувствую ног — спала, свернувшись в клубок, как мокрица, только не думаю, что мокрице было бы так трудно развернуться.
Воздух вокруг нас пахнет солью и ощущается как вода. Как Портхоул. Как море там, в Калифорнии. Как дом, как все мои дома, которые, похоже, мне теперь пришлось навсегда оставить позади.
Я глубоко вдыхаю — и морщу нос.
Воздух, может быть, и пахнет как соль, но вот мы пахнем как свиная ферма. Я пытаюсь вспомнить, чем именно мы перепачкали лица и одежду. И надеюсь, что это не имеет отношения к свиньям.
Снова принюхиваюсь.
Свиньи и мокрые собаки. Все отсырело на морском воздухе. Как будто недостаточно того, что мы спали клубком, втиснутые между спасательными шлюпками и твердой деревянной палубой.