Идущий
Шрифт:
Вот почему его заковали в цепи. Чтобы он не достиг стены. Но и в противном случае это ничего не даст — цепи не пустят его.
Цепи — то же препятствие, что и стены, ничуть не надёжнее и не реальнее.
Мальчик вздрогнул. От неожиданности он решил, что ему померещилось, но вообще похоже на голос отца. Так ли это? Дини закрыл глаза, попытался хоть что–то увидеть.
Спустя минуту во тьме опущенных век появился смутный образ. Он чуть приблизился, но отчётливее не стал. Дини ждал, стараясь не отвлекаться. Однако за решёткой послышался какой–то шорох, и мальчик
Охранники склонились едва ли не до пола. Стоявший возле решётки тоже поклонился, правда, не так низко. В первое мгновение мальчик решил, что к его темнице снова наведался сам Правитель, но это был ни Он. Рядом находился изящный мужчина, своеобразная тень Правителя. Наверное, его первый советник.
Он улыбался. Нежной, ласковой, всепрощающей улыбкой.
Дини испытал новый виток страха. Только что он мог увидеть отца, увидеть в глубине своей души, увидеть и поговорить. Изящный мужчина всё испортил. Наверное, он пришёл не просто так. Но самое печальное — Дини так и не узнал, что же ему делать в качестве совершенно иного пленника.
— Дини?
Мальчик вздрогнул. Несмотря на мягкость, голос колол длинной, раскалённой иглой. От Дини что–то хотели, он им нужен, и эту корысть нельзя ничем скрыть. Мальчик пошевелился, звякнули цепи, будто упреждали заранее все его потуги.
— Ты хочешь помочь людям? — спросил изящный мужчина. — Требуется твоя помощь. В Городе появились больные.
Дини захотелось плакать. Его не собираются отпускать и, конечно же, не отпустят после того, как он вылечит кого бы то ни было.
— Так как? Ты пойдёшь со мной к тем людям?
— Отпустите меня, пожалуйста, — прошептал ребёнок. — Мне надо идти. Идти, пока я не увижу родителей.
На мгновение Флек нахмурился, но улыбка возникла снова.
— Хорошо. Тебя отпустят. Я замолвлю за тебя словечко перед самим Правителем. Но сначала ты должен пойти со мной в Город. Согласен?
Дини чувствовал фальшь. Не понадобилось напрягать свое чутьё, чтобы понять никуда его не отпустят. В руках Правителя он станет средством защиты от любой напасти. Естественно, от такого не отказываются. Дини будут держать, если не в темнице, то в другом замкнутом помещении. И обязательно с цепями. Теперь он с ними никогда не распрощается. Теперь его способность уйти известна.
— Дини, ты слышал меня? — Флек добивался того, чтобы мальчик действовал по своей воле. — Ты поможешь нескольким людям и станешь свободным. Ты ведь уже многих вылечил. Разве сделать это ещё раз проблема?
Мальчик с тоской подумал о родителях. Вместе с этой мыслью пришла надежда, что в одну из следующих ночей он что–нибудь придумает, и сейчас действительно лучше помочь людям, кем бы они ни приходились Правителю или Его приближённым.
Лишь только он так решил, как услышал явственный голос отца. Это было настолько неожиданно, что Дини застыл.
Идти вперёд — не значит всё время двигаться на восток. Восток, как и любое направление, придумали люди. Не можешь изменить обстоятельства, живи в них, слейся с ними. И всё равно иди вперёд. Только так, мой мальчик. Иди и лечи людей, и не беспокойся ни о чём. Если тебе понадобиться свернуть в сторону, твоё сердце подскажет тебе, когда и где это сделать.
Улыбка у Флека исчезла. Мальчик будто спал наяву. Похоже, уговаривать его бессмысленно. Нужно отвести его в Столицу и оставить у одного из домов, что поразила болезнь без названия. И будь, что будет. Если лечение у него, как у других потребность в дыхании, он будет действовать. Даже если ему откровенно сказать, что он уже никогда не получит свободу.
— Выводи его, Гурин, — приказал Флек.
Гурин отворил дверь камеры. Шагнул внутрь, медленно, кажется, даже неуверенно приблизился к мальчику. Вопросительно посмотрел на Флека. Тот понял, что интересует гвардейца.
— Оставишь одну цепь. На всякий случай. Ту, что на ноге.
В дальнем конце коридора послышался шум. Туда обратились взгляды стражников. Флек повернулся. К ним спешили Зург и Толг. Флек нахмурился.
— Что ещё? — спросил он, когда те приблизились.
Зург, тощий, с крючковатым носом и мохнатыми бровями, которого все недолюбливали, кроме, пожалуй, Флека, произнёс:
— Талхи у ворот Столицы. Члены Совета. Требуют от Правителя аудиенции.
Флек оглянулся на Гурина.
— Приготовьте мальчишку и ждите меня.
Они находились в смотровой башне на южной стене. Правитель, Флек, Зург и за спинами этой троицы несмело топтался Нелч. За последние часы лекарь превратился в тень своего хозяина. Казалось, Правитель рассчитывал с помощью лекаря упредить удар болезни без названия и выиграть время. Удивительно вообще, что он отпускал Нелча с Флеком и мальчиком.
Однако обстоятельства изменились. Появились талхи. Совет Ордена. Через гонца они передали, что это очень важно для самого Правителя и, естественно, касается мальчика.
Сначала Правитель хотел просто игнорировать предложение Ордена. Талхи, молчавшие ранее, когда Правитель посылал им ноту протеста, заслуживали такое. Кроме того, ситуация с эпидемией не способствовала каким бы то ни было переговорам. И всё–таки он передумал. Ведь речь шла о мальчике.
Чтобы принять окончательное решение Правитель поднялся на стену. Про себя Флек одобрил это. Но его ждало разочарование. Вокруг Столицы на три тысячи шагов лес вырублен, но, сколько хватал глаз, нигде не было видно стоянки Ордена. Лишь в двух сотнях шагов одиноко гарцевал всадник, судя по всему, кто–то из членов Совета Ордена.
Конечно, остальные могли раствориться в толпе, что скапливалась перед запертыми воротами Города. Этих людей нереально проверить.
— Это не Старх? — спросил Правитель, указав на одинокого талха.
— Нет, отец, — быстро ответил Зург.
Старх не придёт сюда, подумал Флек. Зачем? Правитель тем более прикажет убить его. Лучше отправить в пасть дракону кого–нибудь из членов Совета.
Правитель обратился к Флеку:
— Как думаешь, есть смысл тратить время на этих псов? Поджали хвосты, когда припекло, и прибежали просить милостыню.