Идя сквозь огонь
Шрифт:
Презиравшая чужие страдания, она боялась лишиться собственной жизни и готова была на все, лишь бы уцелеть.
— Спаси меня! — орала Барбара, с мольбой глядя в глаза несостоявшейся жертвы. — На меня напал морок! Я сама не знала, что творю!
— Зато я знаю… — ответила, с трудом переведя дух, Эвелина. — Ты сеешь вокруг себя смерть. Тебе не место в людском мире…
— Умоляю, не дай мне упасть! — продолжала скулить утратившая кураж злыдня. — Пусть я — жестокая тварь! Но если я погибну, грех ляжет на твою душу! Ты ведь не сможешь жить, зная, что стала виновницей чьей бы то ни было смерти…
В душе Эвы что-то дрогнуло. Как ни отвратительна была ей дочь Магната, княжна не смогла обречь ее на гибель. Природная доброта пересилила в девушке осмотрительность.
— Поклянись, что меж нами впредь не будет вражды! — вымолвила она, обращаясь к Барбаре.
— Богом клянусь, отныне я стану иной! — взвыла та, из последних сил цепляясь за рукоять кинжала. — Спаси же меня скорее!
Ухватившись за ее руку, Эвелина невероятным усилием втащила недруга на край обрыва. Ей казалось, что Барбара, клявшаяся в своем миролюбии Именем Господним, не осмелится посягнуть на ее жизнь.
Но княжна ошиблась. В миг, когда спасенная фурия вновь ощутила под ногами твердую землю, глаза ее вспыхнули злобой, и с криком «умри!» она нанесла Эве удар кинжалом в живот.
Однако, вопреки ее чаянию, клинок лишь бессильно лязгнул о железо. Поддетый под платье пояс верности уберег княжну от смерти.
Прежде чем Барбара осознала свой промах, Эвелина с криком досады оттолкнула ее прочь, и злыдня полетела туда, откуда только что выбралась.
Исполненный боли и ужаса вопль взорвал утреннюю тишь, подняв над лесом стаи крикливых галок. Подойдя к краю обрыва, княжна увидела противницу, павшую спиной на острые шипы терновника.
Пронзенная ими в сотне мест, она судорожно ловила ртом воздух, словно выброшенная из воды рыба, и в глазах ее угасали последние проблески жизни.
Вероломная тварь так и не воспользовалась шансом ответить добром на великодушие дочери Корибута. Но хотя Эвелина не чувствовала вины за ее смерть, на душе у девушки было муторно и горько.
Она тщилась понять, откуда в людских сердцах берется всепожирающая ненависть, и не находила ответа. Беспричинное желание Барбары уничтожить ее любой ценой не укладывалось в голове…
Услышав за спиной тихий стон, княжна обернулась и увидала Михея. Несмотря на полученную им рану, он все еще дышал.
— Господи, ты жив! — воскликнула Эва, радуясь тому, что ее защитник не погиб в схватке с убийцами. — Я тебе помогу! Нужно извлечь копье и перевязать твою рану!
— Погоди, княжна!.. — чуть слышно вымолвил, останавливая ее жестом руки, Михей. — Я умру, едва ты вытащишь из меня рожон.
— Что же делать? — в отчаянии заломила руки Эвелина. — Скажи, как тебе помочь?!
— Мне уже не поможешь… — слабо улыбнулся он. — А ты еще можешь спастись. Твой суженый ищет тебя на востоке. Если отправишься туда, быть может, встретишься с ним…
Возьми кошель с моего пояса. Там серебро, полученное мной от Барбары и Бур-Корибута. Оно пригодится тебе в пути…
— Но как я брошу тебя? — Эва не могла помыслить о том, чтобы оставить раненого друга. — Нужно найти способ закрыть твою рану!
— Нет нужды, — покачал головой Михей, — видишь, рожон засел у меня под сердцем. Стоит его вынуть, кровь польется ручьем…
Дивно, правда? — грустно улыбнулся он, — впервые в жизни хотел сделать добро, да не вышло…
— Еще как вышло! — глотая слезы, молвила Эвелина. — Если бы не ты, меня бы уже не было в живых!
— Жаль, что дальше тебе придется идти одной… — теряя силы, произнес Михей. — Но ты не страшись дороги. Господь не даст тебе пропасть. Верю, ты найдешь боярина и вы будете счастливы!..
Обо мне не печалься. Я рад, что смог тебя защить от сих иродов, пусть и дорогой ценой. Может, я не зря прожил свою жизнь?
— Теперь, прошу, исполни мою просьбу… — обратился он к Эвелине. — Вынь из меня копье!
— Но ведь ты же… — не нашла сил закончить фразу княжна.
— Умру… — кивнул он, — Мне по-любому не жить. Часом больше, проживу, часом меньше — сие ничего, не решает… Устал я, пора мне, на суд Божий…
— Я не смогу тебя убить!.. — с трудом выдавила из себя Эвелина.
— Ты не убьешь меня, а избавишь от мук, — ответил он с напутственной улыбкой, — давай же, княжна, помоги мне сбросить бремя плоти…
Бледная, как мел, Эвелина взялась обеими руками за древко сулицы и потянула ее на себя. Рожон вышел из раны, взметнув фонтан темной, багровой крови.
Раненый вздрогнул, отрывисто застонал, но в следующий миг его лицо просветлело, приняв выражение тихого блаженства, словно ему наконец удалось избавиться от опостылевших за долгие годы страданий.
Но еще больше девушку поразил взор умершего. Все время, проведенное с ним рядом, Эве казалось, что у ее спутника болотный, буро-зеленый цвет глаз. И лишь теперь ей открылось, что глаза у него голубые…
Здравый смысл требовал от княжны как можно скорее покинуть владения Радзивилов, но она не могла уйти, не отблагодарив Михея за спасение.
Найдя среди вражеских пожитков заступ, девушка принялась рыть могилу. С непривычки она натерла на ладонях кровавые волдыри, но боль не могла ее заставить отказаться от задуманного.
Лишь когда над местом гибели друга вырос глинистый холмик, Эвелина помолилась за упокой его души и, сев на коня, двинулась в сторону, где медленно разгоралось зарево грядущего дня…