If you're going through hell keep going
Шрифт:
— Твой отец был истинным альфой, Брук! — подключается Дитон.
— Хорошо, да, он был истинным альфой, только что толку? Я не оборотень, как видите! У меня ни когтей, ни шерсти, ни клыков, ни прочих ваших волчьих штучек!
— Одно я знаю точно — дети истинного альфы никогда не рождаются обычными людьми, — голос Дитона спокоен, как и всегда. — Последние три месяца ты была лисом, и потому в любом случае не могла быть волком …
— Да, да, я знаю, рейко меня уже об этом уведомил, — я передёргиваю плечами.
Скотт
— Он разговаривал с тобой об этом?
Я обхватываю руками корпус в попытке согреться. Странно, но ладони бьёт в ознобе, словно я стою на морозе без перчаток.
— Бросил пару фраз о том, что Мастер выбрал меня именно потому, что я, якобы, дочь истинного альфы, и обладаю чем-то, что не под силу обычным оборотням … Понятия не имею, что он имел в виду, но, наверняка, это что-то непонятное и сверхъестественное, как и всё в этом городе …
Я замолкаю, когда ловлю на себе удивлённые и даже немного испуганные взгляды.
— В чём дело?
— Брук … Ты только не волнуйся … — Скотт достаёт из кармана мобильный телефон и протягивает его мне. Я вопросительно приподнимаю брови. — Твои глаза …
Я медленно поднимаю телефон на уровень своего лица, потому что от мысли о том, что именно я могу там увидеть, мои руки покрываются мурашками.
И не зря.
Экран телефона Скотта еле видно отражает предметы, однако свои ярко—зелёные, практически ядовитые, глаза, появившиеся вместо обычных голубых, кажется, отразятся в чём угодно.
— Это ещё что за хрень? — я с грохотом кидаю телефон Скотта на стол так, словно он может угрожать моей жизни. — Кто-нибудь может мне объяснить, как такое вообще возможно?
— Ты уверена, что рейко ушёл?
— Если честно, то мне вообще казалось, что он умер! Я не видела, чем закончилась их схватка, но раз уж ногицунэ остался жив и сейчас разгуливает по Бэйкон Хиллс, держа Лидию на поводке, причём, дай Бог, живой, то вывод напрашивается сам собой!
Я с непонятно откуда взявшейся злостью ударяю ладонью по столу.
Однако, вспышка гнева угасает моментально, и я тут же расслабляюсь. Эти странные перемены в настроении пугают меня не меньше, чем мои “новые” радужки глаз.
— Они исчезли … — говорит Скотт. — Глаза снова голубые.
— Отлично! — я провожу рукой по лицу и тяжело вздыхаю.
У меня нет желания проверять это, снова обращаясь к отражающей поверхности.
Казалось бы, рейко ушёл, и проблемы должны были поубавиться, но, всё происходит с точностью, да наоборот.
— Может то, что произошло с тобой и Стайлзом — состояние Бардо, в которое ногицунэ погрузил вас на несколько дней, — открыло в тебе то, что было спрятано глубоко внутри? — Дитон начинает говорить, и я предчувствую, что рассказ получится в очередной раз довольно запутанным. — Часто бывает, что определённые события в нашей жизни открывают двери в душе, что были плотно закрыты. Это может проявляться
— Это произошло с нами после того, как мы спасли родителей? — Скотт задаёт вопрос, однако, тот не требует ответа.
Но всё же, Дитон согласно кивает.
— Всё произошедшее могло открыть в тебе волка.
— Знаете, док, насколько я помню, вы сами считаете, что некоторые двери нужно держать закрытыми. Так вот, я такого же мнения.
Я разворачиваюсь на каблуках и направляюсь обратно в гостиную в полной уверенности выйти на улицу и подышать свежим воздухом, однако, как только я выхожу из кухни, то вижу, как Стайлз, до этого спящий, подскакивает на ноги. Его глаза бегают по помещению, испуганные и потерянные.
— Стайлз! — восклицаю я, подлетая к юноше.
Я хватаю его за кофту, пытаясь удержать в равновесии, однако, он продолжает кидаться из стороны в сторону, словно не осознаёт, где находится.
— Эй, эй, друг! — я вижу, как Скотт возникает рядом и тоже хватает Стилински.
Вместе нам удаётся вернуть его внимание, а так же координацию.
— Сколько … Как долго я спал? — его голос дрожит, и это меня пугает.
— Пару часов, — отвечает Скотт.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, всё ещё держа Стайлза за рукав.
— Да …
Мы с МакКоллом усаживаем парня на диван, и сами садимся по обе стороны от него.
Я вижу, как Стайлз оттягивает рукава толстовки на ладони. Я всегда так делаю, когда мёрзнут руки.
— Тебе холодно? — спрашиваю я.
— Не знаю, я … Я просто почему-то не могу согреться.
— Скотт, телефон звонит, — доносится до нас голос Дитона. — Это Кира.
Парень переводит на нас вопросительный взгляд, и мы со Стайлзом синхронно киваем.
— Я сейчас вернусь, — произносит он, а затем уходит.
Я встаю с места и подхожу к креслу, на котором лежит сложенный плед, а затем присаживаюсь обратно и укрываю им плечи Стилински.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, поправляя шерстяную ткань так, чтобы она покрывала юношу полностью до подбородка.
Стайлз пожимает плечами.
— Нормально. Наверное …
Он начинает тереть свои ладони друг о друга.
— Давай я, — я обхватываю руки Стайлза своими, натыкаясь на холодную, словно камень или металл, кожу. — Господи, да ты просто ледышка!
Стилински хмыкает и поднимает свои глаза на меня. Я не могу сдержать улыбки и когда чувствую, что щёки почему-то вспыхивают румянцем, опускаю глаза на наши руки.
Чтобы хоть как-то согреть юношу, начинаю тихонько растирать тыльные стороны его ладоней. Стайлз окончательно успокаивается, я вижу это по тому, как перестают напрягаться его руки.
— Ты поцеловала меня, — вдруг неожиданно произносит он, отчего внутри меня что-то сжимается в тугой узел.
Сказать, что это было неожиданно — ничего не сказать.