If you're going through hell keep going
Шрифт:
Нет! Если бы кто-то из ребят погиб, Мелисса бы наверняка знала об этом и сказала бы мне.
Молодая женщина лет сорока склоняется над одним из тел и громко плачет, пряча лицо в белую ткань, и я тут же виновато отвожу взгляд.
Мы могли бы остановить ногицунэ раньше, и тогда ничего бы этого не произошло … Мы могли бы, но не стали, потому что боялись, что это может причинить вред Стайлзу.
Я чувствую, как что-то затекает за шиворот и тяну руку к шее. Пальцы вляпываются во что-то
Я знаю, что это кровь, но лишний раз не хочу видеть это, потому что здесь её и без моей достаточно.
— Кто-нибудь видел Скотта МакКолла? — обращаюсь я ко всем одновременно.
Однако, сейчас навряд ли кому-то до меня есть дело, и потому мой вопрос остаётся без ответа.
Я подхожу к лифту и нажимаю кнопку вызова. Дверь открывается практически сразу же, и я вскрикиваю от неожиданности — внутри него на полу сидит Эллисон. Девушка прижимает ладони к бедру, и я вижу, как под пальцами пульсирует кровь.
Всё лицо Арджент покрывает испарина, а грудь её поднимается неестественно, словно в лихорадке.
Ещё секунду я мешкаю, а затем, несмотря на собственное состояние, кидаюсь к девушке. Я резко приседаю, отчего перед глазами начинают прыгать искры, а затем перекидываю одну её руку через свою голову, принимая удобное положение для того, чтобы поднять её на ноги.
— Что с остальными? — спрашивает Эллисон.
Её голос немного дрожит, и я отчётливо слышу в нем попытку сохранять уверенность.
— Не знаю, я пока нашла только тебя …
Я могу с трудом удержать своё тело, поэтому с ещё и Эллисон на плечах я проделываю лишь несколько шагов до первой же скамейки.
— Айзек наверху … Он ранен, — Эллисон кашляет, а затем снова прижимает обе ладони к ране на ноге.
— Нужно позвать кого-нибудь на помощь, — я оборачиваюсь вокруг себя в поисках хотя бы одного незанятого врача.
Но Арджент вдруг хватает меня за запястье.
— Я позабочусь о себе сама, — произносит она.
Я киваю, бросаю на неё последний взгляд и снова двигаюсь к лифту. Захожу внутрь и нажимаю кнопку, что отвезёт меня на третий этаж к Айзеку и моей маме.
Железные двери медленно закрываются, однако, в последний момент я успеваю различить неожиданно появившуюся в коридоре фигуру. Пэрриш. Он и ещё несколько офицеров приходят на помощь раненым.
Он поднимает на меня свой взгляд буквально в последнее мгновение. Он не испуган, но озадачен, и почему-то мне кажется, что он что-то хочет мне сказать …
Но лифт уже уносит меня наверх.
Я делаю шаг назад и упираюсь спиной о стену. Боль в затылке не проходит, а, кажется, даже усиливается. На секунду она становится настолько невыносимой, что глаза застилает пелена,
Я поднимаю глаза на экран, где высвечивается цифра этажа, но когда там загорается тройка, лифт не останавливается. Я снова и снова давлю на кнопку, но тот едет вверх, несмотря ни на что.
Четвёртый.
Пятый.
Шестой.
Седьмой.
Восьмой.
Но разве в больнице не четыре этажа?
Я чувствую, как паника поднимается вверх по пищеводу, отдаваясь неприятным чувством укачивания где-то в горле. Я начинаю нажимать на все кнопки разом в попытке хотя бы остановить машину, но она не поддаётся и лишь увеличивает скорость подъёма.
Вскоре она достигает такой величины, что меня давлением прижимает к стене.
Тридцать третий.
Тридцать четвёртый.
Тридцать пятый.
Страх накрывает меня с головой, и я крепко зажмуриваюсь.
Я не знаю, сколько “этажей” пролетаю, когда, наконец, лифт останавливается, и меня резко подбрасывает, отчего я ударяюсь головой о стену.
Затылок снова пронзает несколько сотен тонких иголок.
Я слышу характерный сигнал, который оповещает меня о том, что лифт прибыл на нужный этаж, и открываю глаза.
Минус девятнадцатый.
Я нервно сглатываю. Двери лифта со скрипом открываются, и я вижу перед собой длинный коридор, ведущий в никуда. Я точно могу сказать, что это не больничное крыло. Тут пахнет сырой землёй, плесенью и ещё чем-то, из-за чего слезятся глаза.
Лампочки на этаже поочерёдно перемигиваются, придавая атмосфере ещё больший ужас.
Я делаю шаг вперёд и выхожу из лифта. В лицо тут же ударяет непонятно откуда взявшийся поток холодного воздуха.
— Эй? Есть тут кто? — спрашиваю я, обращаясь куда-то в пустоту.
В ответ не раздаётся ничего, кроме звенящей тишины.
Я снова двигаюсь вперёд, и противный чавкающий звук моих мокрых от дождя ботинок эхом разлетается по коридору, отражаясь от стен.
Я останавливаюсь, когда понимаю, что дальше идти бесполезно, потому что коридор, кажется, не имеет выхода.
Здесь нет ни одной двери.
Я начинаю пятится назад, а затем и полностью разворачиваюсь со вполне обоснованным желанием вернуться к лифту, однако, как только мой взгляд наталкивается на нужный объект, я замираю.
В лифте стоит Он.
Стайлз рассказывал однажды, что настоящее лицо ногицунэ ужасно — перебинтованное, словно у мумии, тело, скрывающее многочисленные открытые раны, чёрные острые зубы. Даже когда он не произносит ни звука, он вселяет страх.
Я никогда раньше не видела своего демона, кроме того случая в саду, где я даже не смогла отличить его от обычной лисицы.