Игра Бродяг
Шрифт:
Хозяин отстал, его пыхтение слышалось все дальше за спиной. Молчун был ослаблен голодом и потрясениями, но его заставлял бежать тот самый голос, что всегда, даже в самые темные и промозглые дни, предостерегал его: «Не стой у края слишком близко».
Трава; он бежал по жухлой осенней траве, путался в ней, спотыкался. Спасение так близко. Хозяин уже далеко; значит, он не узнает, где нора. Он никогда не поймет, как Молчун скрылся от него.
Молчун продирался сквозь заросли, растущие вдоль частокольной ограды…
И
Пыхтение хозяина раздавалось все ближе… и рядом… и прямо над макушкой… Молчун увернулся от удара палкой и, бросившись на четвереньки, как зверь побежал к дыре. Ликующий вопль подтолкнул его сзади. У него уже не было времени разобраться, что здесь не так. Он взвизгнул от боли и попятился назад, затем снова вперед, потому что, как бы неприятно это ни было, то, что преследовало его, было еще хуже.
***
Свет, проникающий в тонкую щель меж ставень чердачного окошка, был по-прежнему яркий.
— Скорее бы, — сказала Эхо. — Мне не по себе, Вогт. Мысли мечутся в моей голове, как испуганные мыши.
Она сцепила дрожащие руки и попыталась успокоиться.
***
Молчун всхлипывал без слез и хрипло дышал от боли. Он сел, дрожа, и вытянул перед собой руки. В правой ладони торчал глубоко вонзившийся обрезок жести. Молчун осторожно подцепил его и, помедлив секунду, вытащил. Из ладони струйкой потекла кровь. Он закрыл глаза, чувствуя порезы и кровь, покрывающие все его тело.
— Нравится тебе это, уродец? — закричал хозяин из-за ограды. — Нравится? Утром я разыскал твою нору, ублюдок. Думал, ты самый умный?
Молчун трясся от боли. Он не понимал, что в случившемся так изумляет его, почему, ожидая от хозяина чего угодно, он не мог предсказать такую подлость, как заостренные куски жести, торчащие сначала из земли, а теперь из его тела.
— Каждый твой порез воспалится, — издевался хозяин. — Сомневаюсь, что это убьет тебя, крысеныш, но что не закончил я, то доделает зима. Ты не вернешься к нам больше, понял? Я разорву тебя, если посмеешь!
Молчун, шмыгая носом, нащупал кусочек жести, торчащий из живота. Обхватив его дрожащими, скользкими от крови пальцами, он зажмурился и дернул, одновременно весь подавшись вперед. Хозяин ничего не говорил больше. Неужели ушел? Молчун осторожно заглянул в дыру (несколько погнутых треугольников жести торчали из земли; чтобы Молчун не заметил их сразу, хозяин Сквалог прикрыл их травой) и сразу отпрянул.
Хозяин вернулся. У него был молоток, гвозди и несколько досок, которые он принес еще утром и спрятал поблизости. Молчун сидел и слушал, как брешь в заборе
— Не хочешь что-нибудь сказать напоследок, говорун? — спросил Хозяин.
— Да, — ответил Молчун. — Ты умрешь за это.
Хозяин рассмеялся.
— Лет через сорок умру.
— Сегодня, — сказал Молчун и, поднявшись, тяжело побрел к скале.
***
Тот голос молчал в его голове, и его собственные мысли молчали, и сам воздух умолк, только море шумело внизу, билось о скалы, звало к себе, обещало немного боли и бесконечный покой после. Время остановилось для Молчуна, и он вышел из его потока.
Он стоял на краю, и в его жизни остался один шаг вперед, и ничего больше. Молчун раскрыл руки, как крылья, и шагнул. Он не думал, что этот последний день какой-то особенный в его жизни. Просто один из многих.
***
— Разбей эту проклятую дверь! — закричала Эхо. Беспокойство сводило ее с ума. — Мне уже все равно, что будет…
Она подошла к двери и сказала:
— Предупреждаю: вам лучше отойти. Я серьезно.
За дверью молчали.
— Мне надоело, — жестко сказал Вогт и, подняв руку, направил ее на дверь.
Эхо зажмурилась, в ее ушах тихо зазвенело от напряжения, однако же ничего не происходило. Она осторожно открыла глаза. Вогтоус с удивление рассматривал свою ладонь.
— Ты передумал? — спросила она.
— Ты права, — сказал Вогт. — Опасно использовать эти силы, — он посмотрел на нее, и Эхо увидела в его глазах остывающую ярость.
Снаружи лязгнули засовы, дверь распахнулась, и в проеме возник краснолицый толстяк. После бега он едва дышал.
— Выходите!
— Мы свободны? — недоверчиво уточнил Вогт.
— Дракон! — завопил толстяк так пронзительно, словно дракон уже запустил в него когти.
— И что? — холодно осведомился Вогт.
— Вот теперь идите и убейте его!
— Почему мы?
— Вы же охотники на драконов!
— Возможно, мы и охотники на драконов, но точно не самоубийцы, — возразил Вогтоус.
Толстяк оскалился.
— Живыми отсюда вы не уйдете.
— А вы не останетесь здесь живыми.
Вдали раздался вопль, вибрирующий от боли. Толстяк бешено закрутил головой.
— Бежим! — выкрикнула Эхо.
В ее груди, выплескиваясь из сердца, разливался обжигающий огонь. Она выскочила из дома первой. Вогтоус предпочел бы остаться, но не мог отпустить ее одну.
Впереди над домами вздымался дым, доносились вскрики и звериный рев. «Дракон, — подумал Эхо. — Дракон». Она замедлилась, ощутив слабость в коленях, и Вогтоус с разгона налетел на нее. Мимо пробегали люди. Все спасались как могли.
— Что мы будем делать? — пробормотала Эхо, лихорадочно озираясь. — Нам нужен хоть какой-то план.