Игра на двоих
Шрифт:
Наконец, банкет подходит к концу; у нас с ментором есть час на то, чтобы подготовиться к Балу, который будет проходить в одном из залов дворца. Когда мы возвращаемся в пентхаус, то видим, что Цинна уже с нетерпением ждет нас. Вручив Хеймитчу новый костюм, стилист отправляет его переодеваться, а сам помогает мне с платьем, прической и макияжем. На этот раз он решает отказаться от привычного доминирования черного цвета, так что я оказываюсь сильно удивлена, взглянув в зеркало. Короткое платье с пышной юбкой чуть выше колен и завышенной талией. Поверх темно-красного шелка — тонкое черное кружево с редким узором из крупных цветов и широкий черный пояс. Руки и спина открыты; на
Пока я придирчиво изучаю свой внешний вид, Цинна успевает неслышно удалиться. Подняв взгляд, замечаю в зеркале стоящего у меня за спиной ментора. Хочу язвительно прокомментировать его способность незаметно появляться рядом со мной, но что-то во взгляде Хеймитча меня останавливает. Глаза мужчины выражают восхищение, на губах появляется одобрительная улыбка. Отвернувшись от зеркала, я замечаю в его руке черный галстук. Проследив за моим взглядом, ментор нехотя поясняет:
— Не привык к официальным костюмам.
— Помочь? — усмехаюсь я.
— Пожалуй, стоит. Твоих насмешек я не боюсь, а вот вид смеющихся Цинны и Эффи пережить не смогу, — смеется Хеймитч.
Пока я завязываю аккуратный узел, в голове мелькает мысль о том, насколько приятна забота о близком человеке.
На Бал приглашены лишь Победители, поэтому Эффи остается в Центре, не забыв дать мне последние наставления. Перед входом во дворец я на мгновение останавливаюсь на пороге. Ментор замечает мое волнение и, обняв меня за плечи и повернув к себе, тихо говорит:
— Они тоже когда-то были такими, как ты. Все, кто сейчас войдет в зал, не причинит нам вреда — у них нет причин для ненависти или зависти.
— Очень на это надеюсь, — невесело усмехаюсь я.
Мы входим в зал, украшенный по последнему слову моды. Справа и слева вдоль стен протянулись столы и стулья, в противоположной стороне комнаты — небольшая сцена, все остальное пространство предназначено для танцев. Постепенно зал заполняется народом. Пятьдесят семь человек — именно столько Победителей живы на сегодняшний день. Большинство из них — жители Первого и Второго Дистриктов. Хеймитч шепотом предлагает мне познакомиться с ними, а затем держаться подальше: от профи можно ожидать все. Увидев, что я готова к новым знакомствам, ментор берет меня за руку и ведет к компании из нескольких человек, по дороге комментируя каждого из них. Следующие два часа проходят в приветствиях, поздравлениях и дружелюбных разговорах. Передо мной мелькают лица: брат и сестра из Дистрикта-1, мрачный мужчина лет сорока из Второго, гении из Третьего, миловидный парень, явно сумасшедшая девушка и еле держащаяся на ногах старушка из Четвертого, пара из Шестого — худые, бледные, с черными кругами под глазам и отрешенным видом. Хеймитч тихо шепчет:
— Морфлингисты. Надеюсь, после такого зрелища ты хорошо подумаешь, прежде чем выбрать морфлинг как средство ухода от безрадостной действительности.
— Мне казалось, ты одобряешь любой способ, который помогает отключиться от реальности, — посмеиваюсь я.
Однако ментор не разделяет моего веселья:
— Да, если только это не касается тебя.
У меня возникает вполне понятный вопрос, но не хватает времени, чтобы задать его: к нам приближается очередной победитель. Джоанна Мейсон, единственный выживший трибут Дистрикта-7. Не успев представиться, она моментально окидывает меня оценивающим взглядом и высказывает пару язвительных замечаний относительно моего довольно откровенного наряда. Я отвечаю тем
— Думаю, вы найдете общий язык, — смеется ментор.
— Даже не сомневайся, — в один голос отвечаем мы.
Теперь у меня двое сопровождающих: Хеймитч называет имена присутствующих и вкратце перечисляет основные факты их биографии, в то время как Джоанна ехидно комментирует их поведение на Арене и то, что с ними произошло после победы в Играх. Постепенно я понимаю, что в зале нет ни одного физически и психически здорового человека: у всех свои проблемы, зависимости и способы уйти от реальности. Пытаюсь удержать в памяти список новых знакомых, но все кончается головной болью, и я сдаюсь. В память врезаются несколько человек, который сумел привлечь мое внимание: Джоанна, компания из Четвертого, пара гениев, Рубака из Одиннадцатого — близкий друг моего ментора.
Наконец, все заканчивается: теперь я более или менее знаю, с кем мне придется встречаться каждый год во время Игр. Звучит громкая музыка: время танцевать. Не успеваю я оглянуться, как передо мной вырастают сразу несколько новых знакомых. Обернувшись к Хеймитчу, замечаю враждебный взгляд в их адрес и еле заметный кивок в мою сторону. Делать нечего, приходится принять приглашение. Партнеры и танцы сменяют друг друга, но я никак не могу отделаться от навязчивой мысли: что-то не так. Я не чувствую той же уверенности, что раньше: ни в своих силах, ни в партнере. Меня пугает близость чужого человека, я не доверяю никому из тех, кто рядом со мной. В голове мелькает предательская мысль: если что-то случится, мне не стоит ждать помощи от своего окружения. Я тщетно пытаюсь найти причину своего беспокойства. Мне словно чего-то не хватает. Или кого-то. Встретившись глазами с Хеймитчем, я понимаю, что происходит, и мысленно смеюсь над тем, сколько времени потребовалось на решение элементарной задачи. Мне не хватает ментора: его пристального и чуть насмешливого взгляда, иронии, теплых объятий, точных и грациозных движений.
Все, кто сейчас рядом со мной, не могут дать мне и малой части того, на что способен он. Осознав все это, я с нетерпением жду, когда закончится танец. Однако стоит мне сделать шаг в сторону ментора, как кто-то осторожно касается моего плеча. Оборачиваюсь — и в нескольких дюймах от моего лица вспыхивают знаменитые на весь Панем глаза цвета морской волны.
— Привет, Генриетта, — произносит Одэйр, словно мы знакомы всю жизнь.
— Привет, Финник, — в тон ему отвечаю я.
Рядом с ним меня охватывает смутное чувство тревоги. Слишком красивый, слишком открытый, слишком доступный и в то же время слишком ветреный — его трудно заинтересовать, легко потерять и невозможно вернуть. Если верить Хеймитчу, парню пришлось пережить тот самый тайный аукцион, на котором Президент Сноу продает самых юных и красивых Победителей богатым и искушенным жителям Капитолия. Кто знает, может, после всего, что ему пришлось пережить, его вечная улыбка и непринужденное поведение — лишь маска?
— Потанцуем? — спрашивает так, будто у меня есть выбор.
Звучит музыка. Парень подходит вплотную, кладет руку мне на талию, а другой берет мою ладонь. Мы кружимся в центре зала, изредка обмениваясь парой ничего не значащих слов. Однако вскоре разговор приобретает интересный поворот.
— Слышал твое последнее интервью с Цезарем — ответы интригуют как ничьи другие. Забавно: тебя не интересуют ни деньги, ни слава, ни внимание.
— Внимание Капитолия меня как раз настораживает: кто знает, вдруг Сноу захочет воспользоваться моей победой?