Игра на двоих
Шрифт:
Комментарий к КНИГА II. ЦЕЙТНОТ. БЛОКАДА. Глава 14. Давай останемся никем
Цейтнот - шахматный термин, нехватка времени на обдумывание хода.
Блокада - военный термин, окружение войск противника с целью уничтожения, а также изоляция враждебного государства, города с целью прекращения его сношений с внешним миром.
========== Глава 15. За все надо платить ==========
И снова нас везут в машине с затемненными окнами, только на этот раз — по улицам родного Дистрикта. Я сижу у окна, рядом с Хеймитчем; Эффи устроилась напротив. Судя по ее словам, сегодняшний день будет ничем не лучше последней недели в Капитолии: банкет в Доме Правосудия, праздник для целого Дистрикта, общение с многочисленными
На вокзале, стоит спуститься с платформы, нас обступают фотографы и журналисты: всем хочется узнать подробности подготовки к Играм, пребывания на Арене, возвращения домой. Хеймитч по привычке хочет закрыть меня от вездесущих капитолийцев, но Эффи одаривает его уничтожающим взглядом и, схватив подопечную за руку, выталкивает навстречу репортерам. Поняв, что они захотят сделать шоу даже из моей встречи с семьей и не желая давать им лишний повод, я тепло улыбаюсь родителям и, указав на них ментору, прошу его передать им пару слов. Тот с готовностью кивает и начинает продираться сквозь толпу. Ответив на неоригинальные, а также не особо тактичные вопросы капитолийцев, я наконец добираюсь до автомобиля. Забившись в самый угол, прижимаюсь к окну, откидываюсь на спинку сиденья и прикрываю глаза. Необъяснимая тревога сжимает ледяной рукой горло, а желудок совершает одно сальто за другим.
Хеймитч слегка толкает меня в плечо: приехали. Мы стоим на пороге Дома Правосудия: в дверях нас встречают чиновники и мэр Двенадцатого, которым не терпится поприветствовать Победительницу. Взгляд Андерси выражает настороженность. Я было теряюсь, но быстро понимаю его реакцию: фильм. Жестокость к Эмили. Убийство Джейка. Вряд ли жители Двенадцатого ожидали подобных действий от юной, на вид вполне безобидной девочки. Следующие несколько часов превращаются в очередную пытку. Вспышки камер. Бестактные вопросы. Лицемерные улыбки. Танцы. Речь мэра. Дело доходит до благодарностей в адрес Капитолия (Эффи светится от счастья), и я чувствую стойкое отвращение почти ко всем присутствующим. Когда становится совсем невыносимо, ищу взглядом Хеймитча. Тому тоже не дают покоя: впервые за многие годы Победителем стал его трибут. По лицу ментора время от времени пробегает тень усталости и раздражения: его, как, впрочем, и меня, не слишком радует повышенное внимание к своей скромной персоне. Но выхода нет: каждый из нас просто выполняет свои обязанности.
После банкета, на котором присутствуют только власти Дистрикта, сам Победитель и его наставники, а также репортеры из Капитолия, приходит время праздника для всего Дистрикта. Празднование победы проходит на Главной Площади, вмещающей несколько тысяч людей, не привыкших к подобным мероприятиям. Меня устраивают на почетном месте; репортеры продолжают следить за каждым моим шагом, а потому я стараюсь не делать лишних движений и лишь внимательно наблюдаю за гостями. На их лицах цветут улыбки, но стоит им взглянуть на меня, как в глазах появляется что-то чужое и холодное. Наверное, это должно задеть ту, к которой обращены эти недружелюбные взгляды, но я только посмеиваюсь. Нервы, не иначе. На самом деле поводов для улыбки пока не так много. Мое настроение меняется слишком часто: пять минут назад я смеялась, а теперь чувствую смертельную усталость. Единственное оставшееся у меня желание — чтобы все это поскорее закончилось. Чтобы я вернулась домой, узнала, что все мои опасения были напрасны, обняла родителей, прошлась по улицам Шлака, отправилась в лес, на знакомый склон. Поговорила бы с ментором, пара слов которого помогла бы, как всегда, забыть на время о печальной действительности и подарить надежду на лучшее.
Найдя в толпе Хеймитча, ловлю его взгляд и еле слышно шепчу: «Спаси меня». Тот слегка приподнимает уголки губ и, оборвав разговор с незнакомым мне пожилым мужчиной, пробирается сквозь толпу взрослых и детей, не сводя с меня глаз. Ментор преодолевает последнее препятствие в виде Бряк, которая не упускает случая
— Как ты?
— С нетерпением жду, когда все закончится. Устала улыбаться всем вокруг.
— Потерпи, волчонок. Осталось немного, — даже не оборачиваясь, знаю, что Хеймитч смеется.
— Как будто у меня есть выбор!
— Хотел бы сказать, что есть, но не стану тебя обманывать, — притворно вздыхает ментор.
— Тогда молчи и просто будь рядом, — чуть повернув голову в его сторону, отвечаю я.
Мужчина выполняет мое желание со всем присущим ему усердием: стоит очередному репортеру приблизиться к нам и открыть рот, чтобы задать мне еще пару сотен вопросов, как Хеймитч отвлекает его разговором, а затем незаметно оттесняет обратно к толпе. Я лишь успеваю мило улыбнуться незадачливому капитолийцу.
На закате меня и ментора наконец отпускают; Эффи остается, чтобы еще раз поблагодарить мэра. Ночевать она будет здесь, в городе, а утром вместе с репортерами отправится домой. Обняв ее на прощание, спешу в сторону Шлака, но меня останавливает смех ментора:
— Куда собралась, детка? Теперь твой дом в Деревне Победителей, рядом с моим.
— И правда, — усмехаюсь я. — Привычка, ничего не поделаешь.
Хеймитч обнимает меня за плечи и увлекает за собой, в сторону моего нового дома.
— Ты передал родителям мои слова?
— Да. Почему ты решила отложить встречу с ними до вечера? Мне казалось, они так ждут тебя, — протягивает Хеймитч.
— Дело не во мне, — хмуро отвечаю я. — Не хотелось бы, чтобы мое воссоединение с семьей превратили в очередное шоу. Не желаю демонстрировать капитолийцам свою личную жизнь.
— Все правильно, волчонок. Они этого и не заслуживают, — во взгляде ментора мелькает холод и злость, а в голосе звучит лед.
— Удивительно, почему капитолийцы не настояли, чтобы мои родители присутствовали на празднике? — в моем голосе проскальзывают тревожные нотки.
— Скорее всего, это приказ Сноу или Крейна, — тихо произносит мужчина. — Сейчас для всех главное действующее лицо — ты. Они не захотят разрушать созданный образ, а потому продолжат показывать тебя одну.
— Да, так и мне будет легче, — соглашаюсь я. — Лишь бы все это не коснулось родителей.
Замечаю слегка обеспокоенный взгляд Хеймитча, но не придаю этому особого значения. Мы неторопливо идем по дороге, медленно удаляясь от Дистрикта. В полумиле от Главной Площади расположена отделенная от внешнего мира община — двенадцать домов, предназначенных для Победителей Голодных Игр. Огромные здания стоят в два ряда, один напротив другого. Поселение украшено фонтаном, несколькими скульптурами и многочисленными цветущими клумбами. Едва моя нога ступает на священную землю, как я чувствую нарастающее беспокойство.
По дороге окидываю взглядом дома, пытаясь угадать, какой из них принадлежит моему ментору. Это занимает всего пару минут: я мельком осматриваю Деревню и моментально узнаю жилище Хеймитча — уж слишком оно напоминает своего хозяина и даже внешне отличается от другие построек. Такой же громадный, как остальные, этот дом выглядит старым и неухоженным. Запущенный сад смотрится не менее уныло: газоны и клумбы заросли сорняками, кусты и деревья давно забыли, кто такой садовник, дикий плющ успел оплести добрую половину здания. От дома словно веет холодом, равнодушием, одиночеством. Будто он уже не помнит, каким было прошлое, не верит в будущее и пытается убежать от настоящего. Как, собственно, и его владелец, идущий в двух шагах от меня. И все же в нем есть что-то притягательное — необъяснимое, опасное, но манящее. Любой другой на моем месте — особенно капитолиец, та же Эффи, к примеру — захотел бы привести его в порядок и украсить, как подобает. Единственное, чего хочу я — спрятаться за его прочными, каменными стенами, закрыться от всего мира, прогнать всех, кто хочет сунуть длинный любопытный нос в мою жизнь, и остаться наедине с теми, кто мне дорог. Я подхожу к дому ментора чуть ближе и останавливаюсь в двух шагах от порога, не в силах сдвинуться с места.