Игра над бездной
Шрифт:
— Ну, ладно, ладно, — примирительно кивнул служанке Черепов. — Я знаю, кого барышня ожидает. Мы с ней говорили о нем. Этот молодой человек скоро может придти?
Видя, что гость спокойно и даже как бы с удовлетворением воспринимает весть о том, что, кроме него, хозяйку посещает другой мужчина, Тина успокоилась и в благодарность за снисхождение готова была услужить Черепову.
— Раньше семи он никогда не заявлялся, — продолжала она. — Конечно, хозяйка лучше знает, когда его ждать, не то ведь не ушла бы.
— Да, да, она это знает, и я это знаю тоже, — сказал Черепов. — Иначе не пришел бы.
Почему Ирена наврала ему, что идет к родственнице? Только для того, чтобы не пришлось провести вечер с ним, с Череповым? Если она ожидала Крисона, об этом ведь можно было сказать, — чего ради было утаивать это свидание? Ложь. Без причины ни один психически здоровый человек лгать не станет. Ирена здорова. Теперь она солгала. Значит — должна существовать для этого причина. И если таковая существовала, то Черепову необходимо до нее доискаться.
— Скажи, ты умеешь молчать? — ни с того ни с сего спросил он у Тины.
— Да вроде бы тут я неплохо к этому приучена, — отозвалась она. — Чего только не перевидела, не переслышала, но разве я кому хоть полсловом обмолвилась? Вот тут…
— Ладно, ладно, верю, — перебил ее Черепов. — Скажи, есть у тебя охота преуспеть в жизни, ну, скажем, настолько, чтобы не надо было до гробовой доски ходить в прислугах у чужих людей?
Тина предчувствовала приближение чего-то важного и приятного, похожего на счастливый конец душещипательной картины в кинематографе.
— Кому ж этого неохота, — заволновавшись, шепотом проговорила она. — Вы, барин, думаете, мне большая радость всегда жить под другими?
— У тебя сейчас есть неплохие виды на другую жизнь, но для этого сумей быть полезной.
— Я, конечно, все бы делала, чего сумела, но, сказать правду, я не больно ученая. Написать и прочитать — это могу, со счетом у меня похуже, а вот сготовить и стол накрыть — это извольте.
— Главное, чтобы желание было, — слегка улыбнулся Черепов. — Ты хочешь помочь мне и заодно своей хозяйке? Мне сдается, вы с ней ладите?
— Она человек золотой! Да я ради нее…
— …пошла бы в огонь и воду, — закончил фразу вместо Тины Черепов. — Но такого геройства тебе проявлять не понадобится. Главное — уметь молчать и делать добро так, чтобы никто, кроме тебя, об этом не знал. Мне кажется, ты давно уже поняла, что я самый искренний друг твоей хозяйки. Желаю ей только добра, забочусь о ней и помогаю всем, чем могу. Но она еще так молода, легкомысленна как ребенок и не умеет быть осторожной. Молодой человек, что приходит сюда, коварен и опасен, но госпоже с ним необходимо встречаться — для нас всех это очень важно. Мне известно, какая большая опасность грозит твоей госпоже со стороны этого человека, если она не будет достаточно осмотрительна, но сама она этого не чувствует и может навлечь на себя огромную беду. Если бы я мог быть всегда поблизости, самолично вести наблюдение за этим мужчиной, то смог бы ей помочь. Но это невозможно. Ни он не должен знать, что я им интересуюсь, ни твоя госпожа не должна заметить, что я чего-то тут ищу. Это, конечно, мелочи, но Ирена обиделась бы. И вот тут ты была бы незаменима. Ты всегда дома, все слышишь, все понимаешь и потом сможешь мне рассказывать. Будешь держать ухо востро — буду платить наличными. Для меня важна любая мелочь, но чем важней будут твои сведения, тем больше я заплачу. Однако непременное условие: госпожа не должна об этом знать. Потом она сама будет благодарна, что мы от нее скрывали. Ну так как — по рукам?
Синяя пятирублевая кредитка помогла Тине решиться. Черепов обзавелся новым помощником. Он рассказал Тине, что делать, если возникнет надобность передать срочное сообщение, немножко подучил, как действовать, чтобы успешней вести наблюдение за Крисоном, когда он тут бывает, и с этой целью изучил расположение квартиры. Особенно его заинтересовал Иренин шкафчик с лекарствами, но Тине он ничего об этом не сказал.
— Будь добра, приготовь мне стакан воды с каким-нибудь сиропом или вареньем, — сказал Черепов, закончив осмотр квартиры.
Тина заторопилась на кухню. Пока служанка готовила прохладительное, он еще раз осмотрел шкафчик с лекарствами и проделал одну небольшую операцию, поскольку его осенила недурная фармацевтическая идейка. Скорей это была шутка, нежели что-то серьезное. И для вящего эффекта этот многоопытный, деятельный человек не сказал Тине, что он подстроил.
Выпив принесенное питье (хоть ему нисколечко пить не хотелось) и предупредив Тину, чтобы не рассказывала госпоже о его визите, Черепов ушел. Результатом своего визита он был доволен.
Была довольна и Тина, тем более потому, что утром помирилась с Иреной и получила деньги на кинематограф. Где-то демонстрировали «Графа Монте-Кристо» — он был одним из самых любимых героев Тины. Тут, в Риге, у нее был свой Монте-Кристо, помощник парикмахера на Александровской улице, поэтому обещанный госпожой свободный вечер был весьма кстати. Возможно, Тина догадывалась, отчего хозяйка в последнее время стала столь щедра на свободные вечера, но до сих пор Тину это только радовало. Потому что Фердинанд был видный парень и на будущий год, когда они сообща скопят достаточную сумму для открытия собственной парикмахерской, он поведет ее к алтарю. Такой уговор существовал с самого начала, когда они только познакомились. Теперь же Тина оказалась в затруднительном положении: госпожа отпускает ее в кинематограф, Фердинанд будет ждать, а в мире не могло быть ничего прекраснее, чем провести вечер вместе с ним, но господин Черепов дал ей пятерку и не велел выходить из дому, когда к хозяйке придет молодой человек. Читать и писать она умела, но никто не научил ее, как поступать в подобной ситуации. Так у Тины появилась уже вторая неразрешимая загадка в эту весну. Первая состояла в том, что госпожа все еще не собиралась переезжать на взморье: каждое лето она бывала одной из самых ранних купальщиц и нанимала в Эдинбурге небольшую дачку, а в нынешнем году, когда на взморье состоялся первый в сезоне концерт, она поехала вроде бы сговорить прошлогоднюю дачу, но потом ни разу об этом деле не обмолвилась. По правде говоря, для Тины это было хорошо, потому что ее красавец Фердинанд находился в Риге и под липами Эспланады поцелуи были не менее сладкими, чем, скажем, в сосняке на дюнах. И если Фердинанд бывал голоден, госпожа не замечала, когда Тина прихватывала на свидание лакомый кусочек из ее припасов. Недурная жизнь.
Как же быть? Один долг тянул Тину в одну сторону, другой, столь же важный — в другую. Исполняя один, нарушишь другой, а соединить оба было невозможно. Не пойдешь в кинематограф — не встретишься с Фердинандом, и он от огорчения еще возьмет да присмотрит себе другую; а если послушаешься голоса сердца, то останется невыполненным поручение Черепова, и она лишится заработка.
Сама судьба в лице Ирены помогла Тине сделать выбор. Спустя полчаса после ухода Черепова хозяйка вернулась с прогулки, накупив целую охапку заграничных журналов, и сказала служанке: — Сегодня ужин готовить не надо. Если хочешь, можешь идти хоть сейчас.
Раз госпожа не заботится об ужине, решила Тина, значит, к ней вечером никто не придет и не надо будет подслушивать. Со спокойной совестью она собралась и ушла к своему Фердинанду.
А часом позже, в то самое время, когда Тина, прильнув к своему парикмахеру, смотрела на киноэкран, где происходило свидание Эдмунда Дантеса с Мерседес, Илмар Крисон открывал дверь квартиры Ирены. И Ирена отнюдь не была удивлена его неурочным появлением.
— Милый, уж не захворал ли ты! — сказала она, впуская Илмара в переднюю.