Игра над бездной
Шрифт:
У моста они вышли и двинулись пешком по Петербургскому шоссе. До захода солнца было еще далеко, но затянувшие небо тучи нагоняли преждевременные сумерки. На щеку Ирене упала первая капля дождя, принесенная ветром, хотя туча еще была далеко впереди.
— Не придется и ночи ждать, как поливать начнет, — улыбнулась Ирена.
— Да, дождик оказался проворней, чем я думал… — ответил Илмар. — Прибавим шагу, наше укрытие близко.
Они пошли быстрей. В том месте, где от шоссе отходил небольшой проулок, Илмар увидел Савелиса. Он издали слегка ему кивнул, и Савелис, увидав их, пошел по этой улочке шагах в пятидесяти впереди. Илмар не старался нагнать Савелиса — так было условлено. Где-то неподалеку должен был находиться и Цауна, который из потайного наблюдательного пункта следил, не увязались ли шпики за Илмаром и Иреной. Об этом тоже договорились заранее — осторожность за осторожность, хитрость за хитрость. Этих ребят голыми руками не взять. Все шло по хорошо продуманному плану, никакие оплошности не должны были его нарушить.
Капли дождя падали все чаще, иногда небольшими скоплениями, тяжелые и теплые. В палисадниках окраинных домиков зашелестела листвой сирень, маленькие липки нахохлились, словно распустившие крылья наседки при виде тени ястреба. Все трепетало, шелестело, хлопали поспешно закрываемые окна, матери скликали домой детей. Люди прятались от грозы. Уличка словно вымерла. Только три человека в безмолвии торопились пересечь пустырь, отделявший их от выгоревших стен фабрики, особняком стоявшей на краю поля.
«Хорошо бы лил дождь… — подумалось Илмару. — Грузчикам придется пережидать ливень, и „Ладога“ не уйдет без меня».
— Впереди нас какой-то человек, — проговорила Ирена.
— Это наш, — отозвался Илмар. — Он показывает нам дорогу.
— Я подумала, вдруг какой…
— Ну, те впереди не пойдут, будут красться по пятам, — сказал Илмар. — Разве не замечательно, что именно сейчас собралась гроза? Никто на нас больше не обратит внимания, и если даже увидит, что мы зашли туда, на пожарище, то подумает, мы прячемся от ДОЖДЯ.
— Илмар, — она взяла его за локоть и крепче прижалась. — Ты только не смейся надо мной.
— Ну, ну? — подбадривая, он погладил ее по руке.
— Я страшно боюсь грома.
— Гром навряд ли будет. А если и был бы, мы его не услышим. В том месте, где произойдет… это собрание, толстенные стены.
— Милый… — Она еще крепче прижалась к его боку. — С тобой мне нигде не страшно. Тебе надо быть только рядом со мной, тогда я буду всегда смелой и сильной. Дай слово — когда настанет гроза, ты не оставишь меня одну.
— Конечно, дорогая, как я могу тебя оставить!
Разговаривая, он избегал смотреть на Ирену, взгляд его потемнел, он нервно покусывал нижнюю губу.
Следуя за Савелисом, они обошли стены фабрики и с другой стороны нашли выгоревшую дверь. Внутри здания было полно всяких обломков и мусора. Битый кирпич, натеки расплавленного стекла, погнутые огнем железные балки, будто срезанные прутья, торчали наискось в коробке корпуса, решетки чернели в амбразурах окон. Вору тут взять было нечего, развалинам сторож был ни к чему.
Снаружи у двери они встретили Савелиса.
— Знакомства не будет, — шепнул Ирене Илмар. — Извини, я переговорю с товарищем.
Илмар с Савелисом отошли в сторонку.
— Это она? — тихо спросил Савелис.
— Да.
— Ничего пока не заметила?
— Вроде пока нет.
— У меня все в порядке. Подождем снаружи, покуда Цауна подойдет. Если воздух будет чист, сможем сразу приступить.
— А если нет?
— Тогда он свистнет и мы мотанем каждый в свою сторону. До леса недалеко.
Илмар вернулся к Ирене.
— Все хорошо, — сказал он. — Ты будешь участвовать. Нам только надо дождаться дозорного.
Цауну долго ожидать не пришлось.
— В порядке… — негромко сообщил он.
— Все собрались, — так же тихо отозвался Савелис. — Пошли!
Они вошли в корпус, Цауна с Савелисом впереди, Илмар с Иреной в нескольких шагах за ними.
— Какой жуткий у вас ритуал… — шепотом сказала Ирена.
— Всего-навсего осторожность, — ответил Илмар. — В первый раз немного пугает, это я знаю. Но потом привыкнешь.
Они подошли к широкой бетонной лестнице, ведшей вниз. Савелис и Цауна уже спустились. Со скрипом отворили какую-то дверь, исчезли в темноте. На половине лестницы Ирена остановилась, откинула вуаль на шляпу и посмотрела на Илмара. В темноте он не мог видеть ее растерянную, умоляющую улыбку, но все равно понял, чего она ожидает. Илмар наклонился и крепко поцеловал ее. Но в этом поцелуе не было страсти, губы Илмара дрожали. Затем они двинулись дальше вниз.
— Сюда, еще правей… — раздался в темноте громкий шепот Цауны.
Ощупью, по стенам, они прошли в какое-то темное, холодное подземелье. Пахло сыростью и плесенью. В дверном проеме едва брезжили вечерние сумерки, но теперь не стало и этого, потому что дверь закрыли. Сурово лязгнул тяжелый засов. И настала полная тьма и тишина. От этого гнетущего безмолвия Ирена не смела ни вздохнуть, ни пошевелиться. Крепко прижавшись к Илмару, она ждала, что будет дальше.
Чиркнула спичка. В тяжелом подвальном воздухе огонек горел трепетно и тускло. Стены подвала были пропитаны сыростью. Савелис зажег свечу и поставил на маленький стол в углу подвала. На полу валялись драные тюфяки, солома и старая одежда — память о зимних обитателях этого помещения. Была даже пара гнилых скамеек и валялась оббитая глиняная миска. Помещение с низким потолком имело форму квадрата футов двадцати в длину и ширину. Окон не было — сплошной бетон и железо. Место жуткое. И такие же мрачные, как этот подвал, к Ирене сейчас были обращены лица троих молодых мужчин. Отбрасываемые ими тени были огромными и закрывали всю стену и потолок.
Ирену трясло, и она крепче прижалась к локтю Илмара. Ее друг стал чужим. Он больше не успокаивал женщину, не гладил ее руку, даже не улыбался ей. Такой же угрюмый и замкнутый, как его товарищи, он высвободил свой локоть, отодвинул Ирену чуть-чуть от себя и подошел к столу. В руках у Цауны был какой-то плоский сверток в темной бумаге. Взгляд Илмара на миг задержался на свертке. Затем он отвернулся. Цауна громким голосом проговорил:
— Все собрались. Мы можем говорить смело, никто пас не услышит. Объявляю заседание открытым.