Игра с нулевой суммой
Шрифт:
Алёха постоял, переваривая услышанное. Потом попятился, наткнулся спиной на стул, развернул его, не сводя взгляд с Онариша, сел. Сглотнул.
– Чего? – спросил он. – То есть ты, – он проглотил оскорбление, – это вот все, – тут он бессмысленно потыкал рукой в воздухе, – вот это со мной сделал ты?
Онариш кивнул и изобразил на лице неискреннее раскаяние.
– Да я тебе сейчас, – всхлипнул Алёха. Но и сам не понимал – что. Ну что он ему сделает, такому-то колдуну? В лучшем случае он сам до конца своих дней будет чирикать и вряд ли при этом ещё говорить. – Зачем?
– Говорю же, случайно так получилось, – улыбнулся Онариш. – Ну, и открыть тот портал мог кто угодно, не обязательно ты. Мне нужно было, чтобы Матиш как бы себя не помнил, а наводить на него такой морок – у меня не осталось бы сил.
Вот о себе он, разумеется, позаботился. Что при этом пришлось пережить Алёхе – какая, к лырам, разница?
– Да уж, – прошипел Алёха, изо всех сил сдерживая желание нарваться на превращение в какую-нибудь тварь. – Ты хоть представляешь, что там у меня осталось? Кто там у меня остался? Мать, отчим, брат, бабушка… – «И диплом», – хотел добавить он, но промолчал. Вместо этого он спросил: – А как же тот Алох, который, ну…
– А он будет думать, что ему словно все это снилось, – спокойно сказал Онариш. Настолько спокойно, что звучало оскорбительно. Ну да, подумаешь, поигрался немного, главное ведь, что цель оправдала затраченные усилия. – Поначалу, конечно, первые пару дней. Он никуда и не делся, просто он… ну, считай что спит. Так что рыцарь по праву – ты, и голова твоя, и вот это все, – он опять улыбнулся. – И тебе выбирать, будет спать он и дальше или осознает, что он герой… и жених Орнели. Сам король ведь не против.
Алёха на секунду перестал даже дышать.
– То есть ты хочешь сказать, что…
– Что могу отправить тебя обратно? – подсказал Онариш. – Конечно. Встанешь, откроешь любую дверь. Если хочешь, у тебя ещё есть время до четверти месяца. Как месяц четверть наберёт, закончится власть моего колдовства.
– А если я открою дверь прямо сейчас?
Алёха очень хотел домой. Все это время. И все это время он пытался смириться с той мыслью, что, может быть, никогда не вернётся. А теперь все казалось таким простым: встань, подойди к любой двери, если, конечно, Онариш не врёт. И он очутится дома.
Ладно, это будет платой за то, что Алёха вот так вот сюда прогулялся и столько здесь перенес. Несколько раз чуть не умер. Но и спас короля. А значит, не так уж Онариш был и неправ?
– Ты окажешься там же, откуда сюда попал, – проскрежетал Онариш голосом вредной сороки. – Ну, ты готов?
И что, он готов?
– А ты сам? – спросил Алёха. – Куда ты сам денешься? Почему попросил Бенарда тот морок держать? Почему не признался?
– Потому что колдун есть колдун, – улыбнулся Онариш на этот раз грустно. – И отсюда я скроюсь в чужие края. Может, туда, где за мной мужики гоняться не будут, а бабы вслед проклятья не слать. Как думаешь, есть такие края?
Алёха не знал. Но почему-то Онаришу посочувствовал. Он неплохой парень, компанейский, не злой, отважный и мудрый. И разве есть в том его вина, что у него такой вот удивительный и пугающий дар?
– А тот Алох, – начал Алёха, – который сейчас подо мной, ну, настоящий, – как-то он странно выразился, но Онариш кивнул. – У него останется этот дар? Который был у меня?
– Да не было у тебя никакого дара, – рассмеялся Онариш. – Это же я тебя направлял. И верёвки. И разбойников. И душил тоже я, а ты меня ещё с каким-то Ведром сравнил. Не знаю я, что там за Ведро, но, слушай, обидно даже. Дед мне говорил, что мне равных не будет, когда в силу войду.
Ого. Так это он ещё тренируется?
– А как ты думал, – знакомо прокаркал Онариш. – Мне всего двадцать два. Колдун годам к сорока набирает силу. Так что, ты решил?
И что Алёха должен решать? Он встал. Домой. Вот так, внезапно, так же, как и попал сюда. Вот только что он был там – а теперь уже здесь, был здесь, а окажется дома. Не попрощается с Бенькой. Не узнает, что будет с Орнели. Неужели она и вправду выйдет замуж за Алоха, того, который бывший слуга? И будет жить при дворе? Она останется с Бенькой, а ведь Алёха к нему тоже привык. А Бенька, наверное, ничего не поймёт, какая ему будет разница, какой это Алох?
– Он тебя не забудет, – тихо пообещал Онариш. – Если хочешь – иди.
Алёха встал. Он был к этому не готов. Но если он останется тут, значит, задержит Онариша. Эта вздорная птица стала ему почти как друг. И Бенька. И даже Орнели. Были ли у него такие друзья в том, его настоящем мире?
Может быть, он…
– Ты был нужен здесь. Теперь ты нужен там. Тебя не забудут. И ты не забудешь. Иди.
Алёха все еще сомневался. Особенно после того, как Онариш сказал, что никакого дара у него вовсе не было. Может, и тут прикололся? Пойди его разбери. За этой дверью спальня Беньки, ну ладно, откроет он дверь, а за ней – темнота. Потом вернётся обратно, спустится вниз.
Алёха прислушался. Крики со двора до сих пор доносились и, кажется, подданные приветствовали своего короля.
Потом он спокойно открыл дверь.
И ничего не случилось. Алёха машинально сделал шаг, и голова у него закружилась. Гудок машины, яркое пятно фонаря. Запах бензина, чуть не сбивший с ног, и знакомая городская влажность.
Алёха вздрогнул. Вот так и… все?
Это ему не приснилось?
Он распахнул дверь обратно. Зачем? Хотел сказать, что все получилось? Но за спиной был обшарпанный старый подъезд выселенной пятиэтажки. Никакой комнаты со столом, за которым только что умерла королева. И никакого, разумеется, рыжего колдуна.
Алёха оперся спиной о стену. Сунул руку в карман… Куртки? Слегка удивился, обнаружив, что нет ни меча – а он уже перестал его замечать! – ни монет. Только смартфон. И дата на нем… и время…
Да, он двадцать минут уже ходит. А дома – курица. Бенька, мать и Сергей.
Алёха сунул руку в другой карман. Тут вроде бы… ключи от квартиры? А это что? Откуда у него вдруг наличка? Алёха вытащил монетку, зажёг смартфон, всмотрелся – и глазам не поверил. На его ладони лежал настоящий арг. Новенький, сверкающий, с таким знакомым портретом.