Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")
Шрифт:
Я лежу на снегу. Вокруг слышна какая-то возня. Чьи-то ноги, обутые в странные сапоги без каблуков, прошли между мной и костром. Прикрываю глаза и пытаюсь вспомнить - что же со мной произошло?
Боль, саданувшая при попытке пошевелить челюстью, подтверждает реальность воспоминаний. Удивляюсь лишь тому, что так спокойно воспринимаю происходящее, действительно веря, будто это не сон и не бред.
М-да, первый день пребывания в этом мире прошел гораздо приятней - поездка на санях, веселое застолье в компании со Светлейшим Князем. Зато второй день как начался со встречи
Что, кстати, вокруг-то деется? Снова приоткрываю глаза, скашиваю взгляд мимо костра и вижу смотрящего на меня бородача в черном полушубке.
– Очнулся никак?
– спрашивает он.
Нет, блин. Просто открыл глаза в бреду и разглядываю окружающую обстановку. Приподнимаюсь, с удовлетворением обнаружив, что не связан, и сажусь на лежащую рядом толстую ветку, срубленную, вероятно, на дрова.
Небо заметно посветлело. Это сколько же я провалялся в отключке? И где мои товарищи? Товарищи ли? Разве ж товарищи будут так лупить по голове?
Мы все еще на той же поляне. Грязный снег вокруг плотно утоптан и по цвету и по плотности напоминает старое асфальтовое покрытие.
Кроме бородатого у костра никого нет. Чуть в стороне у кустов, повернувшись к нам спинами, несколько человек ворошат какие-то мешки. Двое отходят от них и с деловым видом удаляются по просеке.
– Так, говоришь, от Бельских прибыл?
– вопрос звучит так, будто мы уже некоторое время беседуем..
И что мне ему ответить? Я-то, когда упоминал про этих Бельских, не рассчитывал на долгие разговоры. Ладно, попробую взять инициативу в свои руки.
– Где Светлейший?
– вопрошаю, проигнорировав вопрос бородача.
– Надеюсь, с ним все в порядке? Иначе ни мне, ни тебе не сносить головы.
– - Ну, ты не заговаривайся!
– грохнул кулаком по коленке собеседник.
– Нешто мне твои Бельские указ? Сам-то ты кто таков есть?
– Я-то?
– поднимаюсь на ноги и, украдкой оглядываясь, стараюсь принять гордый вид.
– Я Дедиков Дмитрий Станиславович, потомок древнего рода старших научных сотрудников Средиземной Военно-Морской Академии Саурона имени штандартен фюрера Штирлица. Так что Бельские и мне не указ. Но, надеюсь не надо объяснять, что за ними стоят гораздо более серьезные силы? Да-да, уважаемый, не задирай так высоко брови. Бельские являются лишь ширмой. Отвлекают, так сказать, внимание на себя до поры - до времени. Скажу по секрету, милый друг, я уверен, что как только они станут не нужны, так от них избавятся как от отработанного масла, в смысле, материала. Ну, ты, короче, понял. Ты-то сам, кстати, кто будешь?
– Евлампий Савин я, нешто не знаешь?
– в голосе мужика слышалось неподдельное удивление.
– Так значится, верно то, что о Бельских треплют?
– Слушать треп - прерогатива низших сословий, - говорю, гордо вскинув подбородок.
– Я говорю только о том, что знаю точно. И все же, Евлампий, мне бы хотелось узнать о судьбе Светлейшего Князя и его спутников.
– Ты бы о своей судьбе переживал, - раздраженно посоветовал тот.
– али думаешь, я поверил всему, что ты наплел?
– Ты не веришь мне?!
– делаю ударение на слово "мне", будто меня сей факт крайне изумил, и даже встаю.
– А ты сядь, сядь, - дважды повторяет Евлампий.
– Не горячись, боярин, чи кто ты есть. Сгоряча можно и головы лишиться.
– Голов мы с тобой в любом случае лишимся, ежели князь мертв. Уж поверь мне, эти люди и под землей достанут.
Видно, что мои слова все же зародили сомнения у собеседника. Он даже сдвинул папаху на затылок, позволив мне разглядеть прищуренные черные глаза и почти сросшиеся на переносице густые брови.
Похоже, выбранная мною тактика оказалась правильной. Главное вовремя пресекать все его вопросы и молоть нечто важное и непонятное. Эх, сейчас бы на мое место какого-нибудь народного избранника из моего мира, так он бы вмиг забил этому бородачу весь мозг умными непонятностями. Но и перебарщивать нельзя.
– На кой же им Нарышкин живьем сдался?
– задает очередной вопрос Евлампий.
– Какой Нарышкин?
– не понимаю я и, судя по взметнувшимся под папаху бровям собеседника, соображаю, что только что сморозил какую-то глупость.
Ё-моё, так это ж Светлейший Нарышкин! Известная фамилия, кстати, в моем мире. Жаль не помню, кто такие эти Нарышкины были.
– Пан генерал, - раздается из-за спины голос Чиниги.
– Хлопцы зробыли все, як вы повелели. Будем уходить, чи шо?
Бородач, оказавшийся генералом, некоторое время переводит взгляд то на появившегося пана Чинигу, то на меня. Видно, в его голове толкаются две мысли, пытаясь завладеть вниманием - мысль о том, что я не знаю, кто таков Нарышкин, и мысль, связанная с сообщением Чиниги.
– Следы хорошо запутали?
– наконец спрашивает он вислоусого, поднимаясь и плотнее запахивая черный полушубок.
– Все як вы приказали, пан генерал.
– Тогда пошли. А этого, - генерал кивает на меня, - пусть на прицеле ведут. Ежели бежать надумает - стрелять.
– Мабуть, связать ёму руки? Дюже прыткий ций чоловик.
– Нешто быстрее пули?
– бросает бородач и, посчитав разговор оконченным, двигается к просеке в кустарнике.
– Мабуть, быстрее, - бормочет в усы Чинига, опасливо косясь в мою сторону, вероятно вспоминая, как ночью караульный Панас, целясь в меня, застрелил своего товарища.
Один из сопровождающих постоянно тычет в спину стволом. Второй, из-за узости протоптанной в глубоком снегу тропинки, идет позади товарища, но тоже держит ружье наготове. Следующий впереди Евлампий изредка оглядывается, словно убеждаясь, что я все еще не сбежал.
Интересно, если я сейчас схвачу ствол, ткнувшийся в поясницу и направлю в бородача, будет ли шанс у сопровождавшего меня хлопца не пристрелить генерала? До чего же заманчивая идея. Жаль, самоубийственная. Если даже второй конвоир промахнется в меня, то все равно убежать по глубокому снегу не получится. Ночью еще можно было бы рискнуть, но, к сожалению, уже полностью рассвело.