Игра стоит свеч

Шелдон Валери

– Хорошо, Мисс Клаус...
– Я сощуриваю глаза.
– Или лучше Миссис Джонсон?

Робби закатывает глаза, обхватывает меня за плечи, уводя из гостиной.

Комната, которую она выделила мне на ночь, выглядела привлекательно. Слишком детская для моего возраста, но вполне чистая. Это хорошо.

Сажусь на мягкую кровать возле окна и глажу шёлковое одеяло под собой.

– Здесь ты ничего не услышишь. Вид открывается на бескрайней океан, в пару метре есть пляж.

Я ещё раз киваю и безжизненно смотрю на неё.

На девушку, которая разбила сердце моей матери. На подругу, которая знает меня, как свои пять пальцев. Я все ещё не верю в это, но когда я смотрю на Робби, страх только увеличивается. Я не знаю, как это остановить.

Я кладу голову на подушку. Внутри чувствуется запах страусинных перьев. Робби обожала страусов. Также она любила вести дневник об этих птицах будучи подростком. Они бы сдружились с Лиз. Боже, Лиз...

Смотрю в окно и не могу понять, как себя вести. Плакать? Радоваться или молчать от боли? Слышу в темноте шепот подруги. Она садится напротив, но не касается меня.

– Извини, что тебе пришлось узнать об этом таким способом. Прости меня. Я ужасная подруга.

Я не смотрю на неё. Однако не могу сказать "нет". Я просто молчу, чувствуя, как дыра в груди становится больше. Я пожимаю одним плечом.

– Не думай об этом. Я просто переночую тут, а завтра ты меня уже не увидишь.

Робби опускает голову и просто уходит, закрывая за собой дверь. Она не пытается сказать, что этого не будет. Она не станет выходить замуж за моего отца, потому что наша с ней дружба для неё важнее.

Я закрываю глаза в надежде на то, что завтра всего этого не станет. Завтра я поговорю с Лиз. Она скажет мне правду.

Глубоко находясь во сне, я все ещё слышу какие-то голоса за стенкой. Открываю веки и тихо иду на шум. Мне приходится спрятаться, чтобы не заметили ночные гости.

Краем глаза могу видеть отца и Робби, скромно сидевшую у него на коленях. Лицо отца такое мягкое, тёплое и извергающее любовь и заботу, что от этого тошнит.

Не помню, чтобы он так вел себя с мамой. Обычно я заставала их в ссорах или орущими друг на друга.

Цепляясь ногтями за выступ стенки, делаю шаг вперёд. Отец сидит на диване в строгом чёрном костюме, галстук развязан и сейчас свободно болтается на шее.

Робби медленно целует его щёки, двигается к губам, затем останавливается и говорит:

– Кажется, это была ошибка...

Я наблюдаю, как мой отец окальцовывает подбородок Роб и его брови хмурятся.

– Что ты имеешь ввиду, говоря, что это была ошибка?

В его голосе слышится такая паника, что я удивлена. Робби обнимает его, одной рукой накрывая свой живот. Я хмурюсь в замешательстве. Отец целует её висок.

– Все будет идеально, Би. Я позабочусь о вас двоих.
– Большая рука отца накрывает её ладонь на животе. Я тяжело сглатываю, отхожу от них и возвращаюсь обратно в кровать.

Такое ощущение, будто меня грубо выставили

на улицу. Выкинули, не оставляя выбора. Я прижимаю руку к губам, чтобы никто меня не слышал.

Думаю, пора уходить. Через какое-то время, когда я уже не слышу Робби и отца, тихо встаю с кровати, открываю настежь окно и вылезаю наружу.

***

Держа в одной руке каблуки, а в другой сумочку, лавирую между побережья, пока не выхожу на пустые аллеи, где обычно днём мама занимается пробежкой.

Я всхлипываю, больше не в силах сдерживать себя. Слёзы текут без остановки. Как он мог так поступить с мамой? С моими сестрами? Со мной?

Робби...

Мне не хотелось её знать. Я жалела. Жалела, что не могла понять этого раньше. Робби Клаус интересовали парни постарше с самого первого знакомства.

Каждый раз она твердила только о них. Секретах и о не совсем пристойных желаниях. Я была просто дурой, веря во все эти легенды.

– Эйвери, погоди...
– Слышу мужской, но сломленный голос позади себя.

Я подпрыгиваю на месте, резко оборачиваясь. Удивленно хлопаю ресницами, замечая Картера.

Его рубашка растегнута на несколько пуговиц. Язычок кожаного ремня свисает. Ещё бы чуть-чуть и точно бы ударила его.

– Господи..., Картер, ты напугал меня, - отзываюсь, часто дыша.

Картер зачесывает непослушные волосы назад, но несколько прядей все равно спадают на лицо. Чейз извиняется, подходя ближе. Он знает, что я слишком опасна в данный момент. Выдыхаю.

– Почему ты одна в такое время?
– спрашивает он, щурясь.

Мотаю головой, слёзы готовы в любую секунду вырваться.

Картер делает ещё шаг. Наконец, когда его рука касается моего плеча, моя стена самоуверенности рушится. Парень тут же притягивает меня ближе к своей груди. Он не понимает, что происходит. Поверь, Картер, я тоже.

– Что случилось?
– спрашивает он, его голос повышается, руки сжимаются в кулаки на моей спине. Я шмыгаю носом.

Я не могу от него ничего скрывать. Его запах, идущий от тела, опьяняет. Я утыкаюсь лбом в его грудь, руки свисают вдоль тела. Будто сейчас из меня выкочили весь воздух и силы.

– Я больше не в силах бороться. Я слишком много знаю, и это убивает.
– Я открываю глаза, смотря на его мокрые ботинки. Ветер пробегает по моей спине. Картер ослабевает хватку и делает шаг назад.

Я смотрю на него в ожидании. Лицо Картера искажает боль, когда встречается со мной взглядом. Он молчит, нервно кусая губы. Хмурится и морщинка на лбу пролегает настолько глубоко, что кажется его лицо расколется на две части.

– Что ты знаешь?

Я вздыхаю, чувствуя тошноту. Если я скажу об этом, меня точно стошнит. Но я совершаю одну попытку, делая глубокий вдох.

– Я узнала, что моя подруга скоро женится...
– Я закрываю глаза, тело начинает потряхивать.
– На моём отце.