Игра в безумие. Прощай, сестра. Изверг

Макбейн Эд

— С крейсера Соединенных Штатов «Хантаг», — ответил моряк. — Что, кисонька, теперь тебе со мной интересно?

Эйлин остановилась. В упор глянула на моряка, и ее зеленые глаза метали грозные молнии.

— Послушай, я работаю в полиции, понимаешь? Я сейчас на службе, и мне совсем не нравится, что ты путаешься под ногами!

— Что-что? — переспросил моряк. Собрался было дико заржать, но ее ледяной голос его поразил.

— У меня в сумочке «38-спешл», — спокойно продолжала она. — Я считаю до шести, потом его достану, выстрелю тебе в ногу, оставлю тебя валяться на тротуаре

и вызову патруль береговой охраны. Считаю.

— Слушай, ты что…

— Раз…

— Что это все значит? Я только…

— Два…

— У тебя что, серьезно, пистолет…

В руке ее тут же появилось оружие. Глаза у моряка полезли на лоб.

— Три…

— Да я уже…

— Четыре…

Ошеломленный моряк еще раз взглянул на револьвер.

— Спокойной ночи, мисс! — Он развернулся на каблуках и пустился наутек. Эйлин смотрела ему вслед. Револьвер она сунула обратно в сумку, улыбнулась, свернула за угол и пошла по неосвещенной улице. Не прошла и пятнадцати шагов, как чья-то рука сдавила ей горло и втащила в переулок.

Моряк припустил с такой скоростью, что Уиллис прыснул от смеха. Форменка его так и раздувалась на ветру. Он мчался посреди улицы странным стилем: вразвалку — как моряк, спотыкаясь, как пьяница, и галопом — как трехлетка на Кентукки-дерби. Глаза вытаращены, волосы безумно растрепаны.

Заметив Уиллиса, он юзом затормозил и, переводя дух, посоветовал:

— Приятель, если увидишь вон ту рыжую девку, держись от нее подальше, честно тебе говорю.

— Что случилось? — с отеческим сочувствием спросил Уиллис, изо всех сил борясь со смехом, который так и рвался наружу.

— Что случилось? Приятель, да у нее в сумочке целый арсенал. Я лучше сматываюсь!

Кивнув Уиллису, он припустил снова. Уиллис проводил его взглядом, рассмеялся и взглянул вперед — где же Эйлин. Видимо, свернула за угол.

Ухмыльнувшись, он решил, что моряк оказался совсем недурным развлечением, скрасившим их бессмысленное блуждание по улицам, в глупой надежде наткнуться на грабителя, который, наверное, так никогда и не появится. И как раз в тот момент, когда она хотела выхватить револьвер из сумочки, ремешок ее соскользнул с плеча. Почувствовала, как тяжесть сумочки, означавшая для нее безопасность и спасение, исчезла. Когда же выставила ногу, готовясь бросить нападавшего через плечо, тот резко развернул ее и шмякнул о стену дома.

— Я не шучу, — прошипел он угрожающе, и она поняла, что он всерьез. От удара о стену ей перехватило дыхание. На его едва освещенном лице не было очков, но цвет глаз она все равно разглядеть не могла. На голове у него была шляпа, и Эйлин кляла ее в душе, потому что не видны были волосы.

И тут взлетел его кулак и угодил ей точно в левый глаз. Она слышала о красных и желтых кругах и искрах, которые сыпятся из глаз в таких случаях, но до этого момента ничего подобного не испытывала. Внезапно ослепнув, она силилась оторваться от стены, но он снова грубо ударил ее спиной.

— Это только для острастки, — зашипел он, — Не вздумай кричать, когда я уйду, поняла?

— Понятно, — спокойно сказала она. — «Уиллис, где ты? — вопила она в душе. —

Господи, да где же он?»

Его нужно задержать, пока не подошел Уиллис. Ну, торопись же ты, Уиллис!

— Кто вы? — спросила она.

Кулак его взлетел снова, и голова ее содрогнулась от сильного удара.

— Заткнись! — угрожающе предупредил он. — Я ухожу.

Если это Клиффорд, у нее есть шанс.

Если это он, несколько секунд могут все решить, нужно заставить себя и на несколько секунд собрать все силы. Она только знала, что должна задержать этого типа, пока не подошел Уиллис.

Вот! Он уже приближается!

— Клиффорд благодарит вас, мадам, — сказал грабитель, приложил руку к груди и низко поклонился. Эйлин крепко сжала кисти рук, взмахнула над головой и изо всех сил огрела его по затылку. Неожиданный удар его ошеломил. Начал валиться вперед. Эйлин огрела его коленом под нижнюю челюсть. Широко взмахнув руками и выронив сумочку, спотыкаясь, отлетел назад, а когда опять поднял голову, Эйлин уже была наготове, держа в руке туфлю шпилькой вперед. Не ожидая новой атаки, подпрыгивая на босой ноге, она ударила его по голове.

Отскочив в сторону, тот избежал удара; потом взревел, как раненый медведь, и атаковал снизу, угодив ей точно под ложечку. Резкая, острая боль пронзила ее, и тут он ударил снова и снова. Бил ее зло и жестоко. Бросив туфлю, она схватила его за пиджак; одной рукой нащупала его лицо, пытаясь царапать и рвать, в отчаянной схватке самозащиты, забыв обо всех полицейских навыках и сосредоточившись только на своем женском оружии — ногтях.

Так и не достав его лица, подалась вперед, снова схватила его за пиджак, зацепившись за передний карман. Рванув рукой, почувствовала, как трещит ткань, но когда обрывок был у нее в руке, она получила еще один сильнейший удар в подбородок. Больно ударилась о стену, но тут уже услышала топот бегущего Уиллиса.

Грабитель нагнулся за сумочкой и схватился за ремешок, как раз когда Уиллис с пистолетом в руке вбежал в переулок.

Резко выпрямившись, Клиффорд метнул сумочку. Она ударила Уиллиса по голове, тот споткнулся, и пистолет выстрелил. Потряс головою, чтобы прийти в себя, и, видя, что грабитель пустился наутек, выстрелил навскидку, потом еще раз; но так и не попал. Клиффорд метнулся за угол, и Уиллис бросился за ним.

Грабителя нигде не было.

Уиллис вернулся к Эйлин Барк, которая лежала на земле, привалившись к стене. Поджав ноги, так что юбка задралась до пояса, она держалась за голову; на саму себя она уже похожа не была. Левый глаз начал заплывать.

Когда она подняла голову, Уиллис вздрогнул.

— Он вас ударил!

— Где вас черти носили? — простонала Эйлин Барк.

— Я шел за вами. Но понятия, не имел, что что-то происходит, пока не услышал, как кто-то орет: «Заткнись».

— Сволочь, изрядно он меня уделал, — пожаловалась Эйлин. — Как там у меня с глазом?

— Будет фонарь, — сообщил Уиллис. — Как только придете в себя, пойдем поищем где-нибудь сырого мяса. — Немного помолчал. — Это был Клиффорд?

— Разумеется, — ответила она. Встала и тут же скорчилась. — Ох, кажется, он сломал мне ребро.