Игра в классики на незнакомых планетах
Шрифт:
— И хал ззe кие, — сказала она. — И хал ззеанна кие.
«Нас тут не было. Нас тут нет».
Подул ветер. Пробежал по траве, пробрался по кронам деревьев. Утих.
Никто не разговаривал.
Суета творилась на корабле «Джон
Корабль «Джон Гринберг» направлялся к Земле.
Списывают на Землю, шутили ветераны. Как рухлядь.
На «Гринберг» переводили тех, кто навсегда возвращался на Землю: отслуживших свое ученых и техников, которым сил уже не хватало обманывать; устаревшее оборудование, еще двадцать земных лет назад бывшее суперсовременным.
«Я бы тоже могла вернуться», — думала Шивон.
Самое время.
В памяти моей очень много светлых дней,Пролетевших в городке, что был мной так любим,Где играл я в футбол с ребятней из разных школИ смеялся сквозь чад и сквозь дым [3] .3
Здесь и далее приводятся отрывки из песни Фила Коултера «The Town I Loved so Well» в переводе Ольги Чигиринской.
— Что это? — спросил Лоран.
— Песня, — ответила Шивон.
— Я понимаю, — сказал он. Он и другое, верно, понимал: отчего с приближением к Земле они становятся все более нервными, вспоминают такую вот ерунду вроде старых песен, которые теперь уже не найдешь ни в какой записи. Тянешься к старым воспоминаниям, запыленным, поросшим плесенью.
— Тебе снятся сны? — спросила она Лорана — доктора Дюпре, работы которого разлетелись по всему космосу еще до того, как «Гринберг» начал плавание.
— Вроде того, как мы высаживаемся на Землю — а там ничего нет?
— Ага. Все сожжено. Еще одна мировая война — а мы и не знали. Или что-нибудь похуже...
— Или еще; мы прилетаем, а там все как было, еще до первого полета. В точности. Только мы-то понимаем, что так быть не может...
Лоран знал, что она чувствует. Сейчас он был ей братом; таким же подростком. Ей казалось, что, стоит им прибыть на Землю, как все то время, что они провели в космосе, аннулируется; они снова превратятся в молодых стажеров, со зрачками, расширенными от надежды.
Только когда это было? Теперь ей кажется — сколько она себя помнит, всегда вокруг гудел Космос. Этого гула не слышно в огромных коридорах и кают-компаниях корабля, но стоит выйти на мостик или хотя бы закрыть глаза — и Пространство дышит тебе в лицо.
Она вздохнула:
— А мне все кажется, что я приеду и там все еще будет две Ирландии...
— Две Ирландии? Господи, чего тебе не хватает? Ты еще вспомни эти дикие войны, стены между кварталами, баррикады... что ты мне еще рассказывала? Вертолеты?
— И классики, — пробормотала Шивон.
Белые квадраты со старательно прорисованными цифрами, мелом — на границе двух кварталов.
Как на планете Гу.
На жаргоне миротворцев планетка называлась Ольстером.
Юмористы. Подписывая лингвисту Шивон Ни Леоч направление в Таукит, ответственный за миссию спросил, уж не боится ли она. С издевкой спросил.
— Я не боюсь, — ответила Шивон. От нее пахло космосом, и начальника это раздражало.
Много земных лет назад она удрала в пространство, как подросток удирает из дома. Но она уже больше не подросток. Раньше это показалось бы ей романтикой — нестись в далекую констелляцию, ГСА в зубы, улаживать чужую войну.
— Я удивляюсь. Зачем им вообще понадобился язык? Они с гуудху не разговаривают. Они их отстреливают.
— Давайте спишем на стресс это крайне неполиткорректное высказывание о Миротворческом корпусе, — сказал начальник.
— Давайте, — согласилась Шивон, — спишем.
— Уж вы-то должны понимать, доктор Маклауд.
— Ага. — Шивон выпрямилась. — Вот с этого бы и начали. Я должна понимать?
Тот ответил, что проблема ей знакома; она-де будет лучше ориентироваться в ситуации:
— Ваша семья была напрямую задействована в некоторых... акциях на территории бывшей Северной Ирландии. И ваш отец...
Убийца, кричали вслед ее отцу. Прови. Террорист пархатый. Шивон была маленькой, не понимала.
— Мой отец погиб, — сказала она, — и земля, в которой его похоронили, его уже не помнит. А Северной Ирландии сто земных лет как нет. Так что о каких акциях вы говорите...
Тот гнул свое, мол, ее помощь может оказаться полезной. Это доказало бы миру, что нынешние земляне далеко ушли от прежних конфликтов.
«Какая же злопамятная у нас планета, — думала Шивон. — Не вышло у меня спрятаться от этой войны в космосе. Кто и когда говорил, что дети за грехи отцов не отвечают? И ведь в том, что произошло, виноваты вовсе не мы».
— С вас всего-то и потребуется, — сказали ей, — что лингвистические услуги.
Командиром отряда значился сэр Уильям Брэйтуэйт, офицер Ее Величества. Налетали они с ним примерно одинаково; поглядев на место рождения в файле Шивон, он хмыкнул:
— Ну, вам самое место в Ольстере.
Так что там насчет политкорректности?
В перебросе все ее общение с экипажем свелось к курсам. Только с одним из новеньких она сдружилась — с белым трехконечностным траепалой, который летел в свою первую миссию. Траепала общаться умеют только телепатией, а у команды с этим было неважно.