Игра воды. Книга стихов

Дьячков Алексей Владимирович

Сердце

Зарос склон за полем футбольным ромашками,И кашкой зарос. – Ну так что ж…На облако, на телевышку размашистоИ весело креститься бомж.Он стаю душманов вспугнул из кустарника,И рябь отразилась в реке.И прям под окном моим в небо уставилсяОболтус, застыв в столбняке.Шмурыгая шлепанцами по линолеуму,Я дальше потопал, держасьЗа стену, к палате моей, новым опытомЛюбви исцеленный тотчас.Прощенный за боль, за творение шепотомСкворцами, вспорхнувшими ввысь.За то, что я в надписи «Выход» нашел такойПростой, неожиданный

смысл.

Мел

Проезд. Ворота. МухоморПесочницы. Столбы опор.Больничное окно во двор.Ведро под куст несет уборщица.Пускает дым сестра с крыльца.Прохожий – не видать лица.Куста кипящая листва,Застыв, над лавкою топорщится.Вдыхая дыма никотин,Никто проводит день один,Оставленный на карантинВ палате с форточкою маленькой.Больница, тихий двор, барак,Застывший у окна дурак —Печально движется все, какВода в воронке умывальника.Все едет – тополь, гаражи,Больной – кто тих, кто еле жив,В сторонку книгу отложив,Сидит, сутулится, задумавшись.Кто у окна застыл – вдвоем,Кто размышляет – ё-моё!Кто этой пылью опьяненкустом, площадкой, лужей, пустошью.

«Жизнь ушла на то, чтоб злиться на погоду…»

Жизнь ушла на то, чтоб злиться на погоду,Прятать деньги в верхнем ящике комода,Набивать на Пасху ситцевый, тугой,Полный шорохов мешочек шелухой.Повторять упрямо, как слова считалки,Утром топая к машине на стоянку,Пока дворник продолжает двор мести:Отче наш, иже еси на небеси…Бегать под дождем, пугать ребенка штормом,Петь комаринским хореем шестистопнымО помятых у антоновки боках,О неспешных, как коровы, облаках.Память все еще растит во мне ребенка.Свет реликтовый засвечивает пленку —Вот уже до института засветил.Сад колхозный. Я под яблоней один.

Бинокль

Ветка в сумерках, ёк-макарек.Над ларьком тьма качается легкая.Так раздуй для меня уголек,Чтобы сердце от страха не екало.Разомни мяты лист на два-три,Окати кипятком травы родины.У бездомной собаки внутриРазгорелась пригоршня смородины.Знаю я, что за пыльным репьемНа площадке со ржавыми трубамиО житье напряженном своемТрансформатор с гудением думает.Что подростки на то, что нельзяТратят время в бараках колонии,И почти что потрачена всяНа пустырь перед школой гармония.

Начало

Я учил падежи, наблюдал за растеньями,Поддавался влиянью – хамил и грубил,Чтобы с физики выгнанным за поведениеВ раздевалку плестись коридором глухим.Я натягивал куртку и пел, хоть не пелось мне,И по склону спускался к реке не спеша,Чтоб глядеть, как на заводи гладкой поверхностиПропадает седых облаков урожай.И хотелось грустить, и молиться, и плакать мне,И кого-то любить, когда из-под листвыТеплый воздух моченого яблока мякотьюРасползался на медленных складках воды.Возвращался домой то пешком, то автобусом,Старым школьным двором, где, физичку кляня,Средь ребят-футболистов и прочих оболтусовМоя бабушка не находила меня.

Бегство

Тюк бечевой прижав для верности,Отец во тьму отводит ослика.Загадочная память осени —Свет проступает на поверхности.Рябь телика, раскаты тиканья,Верстак в углу со стружки кружевом,Мы оставляем миски с ужиномИ гарь потушенных светильников,Дом, голубятню с тряпкой-знаменемИ двор с воротами футбольными —Все, что под темным небом вспомню я,В пути предавшись созерцанию.Все, что забуду – школу с кленамиИ сверстницу-соседку с пуделем,Когда во тьму спускаться будем мыСо склона, солнцем озаренного.Там ивы, выгнутые натискомПорыва ветра, в тайном сговореС осинами, – нам вскружат головы,И вдруг напомнят о предательстве.Пустынный пляж зола украсит там,С заплатками навес заплаканный.Нас встретит хмурый город лавкамиЗабитыми – закрыто на зиму.И там, на пустыре без зелениМы встанем там холодным вечером,Из барахольской сумки клетчатойЛепешку выложив последнюю.

8185

Ты вытирала губы варежкой,И мы играли в города.Норильск. – Калуга… Кстати, знаешь что,Я так любил тебя тогда.Твое пальто, твой голос, дурочка,Твой снег забыть я не могу.И пирожки с повидлом – трубочкой —Из магазина на углу.Общагу, танцы в главном корпусе,Нескромный стол на Новый год.Короткий разговор в автобусе,Полупустой аэропорт.Что пробурчал я перед вылетом,Какие глупые слова? —Махнул рукой, как было принято,Как было принято тогда.

Старик

В трясущейся, морщинистой – в егоБугристой, безволосой головеЧасть мира умещается легкоСо шторами и деревом в окне.Протяжной песни грустные слова.Как в сумерках река без берегов.Картонная дурилка позвалаВ прекрасное дал'eко далек'o.Все что прожить стремительно пришлось,Все что сгорело и ушло, как дым,В двух-трех знакомых образах сошлось,Запомнилось ему таким родным. —Пейзаж неразличимый из окна,Сплошные ветки липы за окном.Цветная репродукция – стогаИ облака на фоне облаков.

Полдень

Как какой-нибудь барин в карете,В летний солнечный день может бытьПушкин к другу за город поедет,Чтоб по стопочке с ним раздавить.От ухабов устав и от кочек,От твоих тополей, милый друг,На минуту забыться захочетОн, в сурепке и кашке вздремнув…Он проснется в траве на поляне.Взглядом облако в небе найдет.Имя Господа всуе помянет,И от птицы взгляд не отведет…

Советник

Сквер, мостовая, сторож в будке,На тополе ворон толпа.Нас не пугают предрассудки,Приметы, сплетни и молва.Нас не подстерегает случайВ заштатной мюнхенской тиши,Где чуткий Тютчев, нахлобучивЦилиндр, с депешею спешит.Нас пустырями водит осень,Где желтый лист спешит упасть.Но мы прощения не просимУ Господа за нашу страсть,В которой под раскаты гимнов,Под грохот форток и фрамуг —Империи и страны гибнут,Планеты испускают дух.