Игрок
Шрифт:
— Знаете, есть более простые способы сбежать с неудачного свидания, — сообщает мне Власов, протягивая упаковку перчаток.
Рентген уже сделали, костей в горле не обнаружили, теперь черед эндоскопии. И если первый этап Станислав Афанасьевич пропустил, то теперь объявился. Наставления дает, подозрительно посматривает. Не доверяет. С другой стороны, я к нему отнеслась так же. Его опасения просты и понятны. Пусть стоит над душой, если ему так спокойнее. Только бы не заставил о причинах докладываться, а то объяснять, что у моего брата-идиота есть друг-порноактер, ради которого я подработала заядлой картежницей, не очень хочется. Кстати впечатляющее вышло трио.
— Все сложнее, — отвечаю уклончиво.
— Слава Богу, — вновь закатывает глаза Власов. — А я уж было испугался, что вы отказались со мной поужинать из-за этого сального типа.
— Я вам отказала из-за совсем другого типа, — отвечаю предельно откровенно. Власов вопросительно изгибает бровь, будто не ожидая, что я признаюсь в таком. — А этот… предлагает деловые отношения, которых я очень надеюсь избежать.
— Вы его боитесь, — кивает Станислав Афанасьевич, а в ответ на мой недоуменный взгляд поясняет:
— При вашем росте такие каблуки надевают только чтобы поколебать в мужчине уверенность.
— То есть с вами такие трюки не проходят? — спрашиваю. — Раз вы все знаете.
— Они со всеми проходят. Курс психологии суперсилами не наделяет, — фыркает Власов. — Работают ваши уловки — можете быть спокойны.
На автомате отмечаю, что хоть местная звезда хирургии ростом и не обижена, сегодня я однозначно выше. Но странно думать, что такой человек, как Власов, может быть не уверен хоть в чем-то. Успешный хирург, весьма симпатичный к тому же, — какие уж тут сомнения. Плюс одежда. Он явно тратит на имиж немало времени. Есть врачи, которые могут прибежать в больницу со всклокоченныи волосами, в мятой футболке, напялить поверх халат и сидеть так до вечера, любезничая с коллегами и заливая в себя кофе литрами. Это никак не отражается на профессионализме, и в то же время чуточку приспускает их до уровня простых смертных. Но Власов точно не из таких. Он скорее спать перестанет, чем контролировать хоть что-нибудь в своей жизни.
Опомнившись, понимаю, что пора бы отвести взгляд, а то это может быть истолковано неверно. Но, судя по всему, поздно: внезапно Власов делает шаг ко мне и тянется к губам, будто поцеловать собирается. А я не знаю стоит ли отодвинуться, потому что мои прошлые причины для отказа испарились вместе с рассказом Арсения о сестре. Не становиться же тенью умершей дорогой его сердцу девушки? А Власов — ступенька следующая, не пройденная.
Он останавливается всего в паре сантиметров от моего рта, но на губы не смотрит. Что-то я не поняла: поцелуй будет или нет? Проходит несколько секунд, но ничего не меняется. Просто стоим и таращимся друг на друга. Я — выжидающе, он — невозмутимо. На прелюдию совсем не похоже.
— Вы что делаете? — спрашиваю.
Вот тогда он немного отстраняется.
— Пытаюсь определить, сколько вы выпили и можно ли вам доверить эндоскоп. А вы что подумали? — хмыкает, однако за реакцией следит.
— Встанете вы на цыпочки или нет.
— Да, обработка Капранова чувствуется, — кривится Власов и вот теперь отступает. А меня такая быстрая капитуляция разочаровывает. — Кстати, помнится, что-то подобное я вам уже предлагал. Хотите удовлетворить свое любопытство — сначала со своего пьедестала спускайтесь!
Ауч. И вау. Это честно. Знающий себе цену мужчина пригласил девушку на свидание и, получив отказ, не собирается подставлять вторую щеку. Что ж, я понимаю, это естественно. Если я хочу, чтобы у нас что-то было, то должна сделать шаг навстречу.
Как и следовало ожидать, эндоскопия ничего не выявила, Власов позубоскалил о влиянии перестраховок на личное время пациентов, но наш пациент претензий не предъявил. А раз так, то невиновны.
Мой телефон начал разрываться еще во время процедуры, но поскольку засовывать человеку в горло трубку, параллельно болтая по мобильнику — моветон, пришлось оставить Вадима в неведении относительно происходящего. Вообще я сегодня настоящий расхититель времени! Таких обычно с огромным удовольствием сжигают.
Мой сегодняшний бодигард, как оказывается, дожидается уже в больничном коридоре. Но только я делаю шаг к нему, как:
— Доктор Елисеева, — останавливает меня Власов. — Вы знаете, что по итогам курса лекций, которые я читаю для ординаторов в вашей больнице, грядет зачет?
— Нет. А что будет?
— Вот именно. Это зачет по хирургическим швам. Так получилось, что я не сторонник односторонней теоретической подачи, а у вас, насколько мне известно, не хватает часов в общей хирургии.
После двух месяцев реабилитационного периода у меня везде часов не хватает. Даже в нейро. Уже просила отложить переаттестацию, но все равно рискую потерять целый год академа. А у меня его, черт подери, может и не быть.
— Послезавтра по просьбе Мельцаевой я провожу операцию у вас в больнице, могу взять вас ассистировать и показать один из швов.
— Конечно, с удовольствием.
Он кивает так, будто моей ответ его совершенно не интересует. Хотя я уверена, что это чушь.
— Значит, до послезавтра? — спрашиваю, вынуждая еще раз взглянуть на себя.
— До послезавтра, — кивает сухо.
— Легкой вам смены. И спасибо за помощь в таком странном деле.
— Не привыкайте особо. В следующий раз номер не пройдет.
Что ж, если от тебя ждут ухода, остается только уйти. Плюс, я уже достаточно потрепала нервы Вадиму. Он сидит на одной из лавочек и выглядит так, будто ото сна его спасает разве что честное слово. Бедный, весь день проработал, а тут еще ночью по всему городу носится, дабы проследить за дочерью друга. Даже более молодого Власова ночные бдения потрепали, а уж Вадима тем более. Нет, надо было позвонить этому придурку с паспортом, и пусть он расхлебывает. Сполна заслужил!
— Прости, что так долго, — присаживаюсь рядом и ласково глажу Вадима по плечу.
В детстве я его звала «дядя Вадик», но мама каждый раз после этого начинала безудержно хохотать. Однажды ему это надоело, и мне было велено звать его просто по имени. Мама тогда очень извинялась, но на нее все равно обиделись. Хотя я, например, понимаю. Молодость — состояние души, такие люди, как Вадим, не рождены быть дядями. Одна его история чего стоит: копом он не пропускал ни одной авантюры, в результате чего его попросили написать заявление на увольнение по собственному желанию. После этого Вадима понесло в другую крайность, он связался с моим отцом и возглавил отдел безопасности. Хороший, толковый парень, и копом, уверена, тоже был неплохим, но если ты по натуре Индиана Джонс, агентом Смитом прикидываться бесполезно (тот, который из Матрицы).