Игры немертвых (др. перевод)
Шрифт:
Я вспомнила о своих снах с фиолетовыми глазами и крыльями. Я осторожно откусила печенье, и мне стало интересно, где она их берет.
— Так ты, м-мм, знаешь о Богине?
— Конечно, я знаю. Я присутствовала, когда мы убили ее.
Я склонилась ближе и отряхнула крошки с коленей.
— Так значит, она реальна?
— О да. Мы смоги победить эльфов только потому, что убедили их, что Богини больше нет. — Она указала на меня зажатым в руке печеньем. — Эльфа, который не верит в свою магию, всегда можно одолеть. А тот, кто верит, всегда найдет способ выжить. Поэтому Ал так расстроен, что
Я обдумывала ее слова, наблюдая, как демоница положила печенье в рот и проглотила его. Она скривилась, будто оно оказалось не тем, что ей хотелось, а затем замерла, когда и вправду распробовала его. Трясущимися пальцами она схватила еще одно.
— Какое вкусное печенье, — прошептала она.
— Так значит, из моей линии сочится дикая магия, — сказала я, глядя на нее.
— Нет. — Быстро моргая, Тритон благоговейно откусила еще кусочек. — Кто-то вытягивает дикую магию из пространства между мирами, а твоя линия маленькая и находится в отдалении. Ей легко манипулировать. Что ты думаешь предпринять?
Я представила мир, в котором она живет, мир, где хрустящее шоколадное печенье может вызвать слезы восхищения. Так не должно продолжаться.
— Я собираюсь выяснить, кто и зачем вызывает волны, и скажу им прекратить.
— Хорошо. — Она подтолкнула ко мне тарелку. — Возьми еще печенья.
— Можешь доедать, — ответила я, и она улыбнулась мне.
Тритон пробежалась взглядом по разрушенному Безвременью, заметив, как ветер выдувает песок кучками из-под камней.
— Тебе известно, почему Ал так долго держал у себя Кери? И обучил ее всему что знал? — спросила она, наблюдая за Алом и Трентом.
— Она была его выставочным образцом, демонстрирующим его выдающийся талант в создании фамильяров, — ответила я, зная, что это не правда, не смотря на то, что это были собственные слова демона.
— Он пытался найти способ, чтобы она смогла забеременеть, — сказала Тритон, погрузившись в воспоминания. — Сейчас он никогда в этом не признается. Даже может убить за одно упоминание. Мне он все рассказал в бреду, считая, что умирает, когда его аура сгорела после проклятья Ку'Сокса. Бедный дурак потратил тысячу лет, ища ответ в магии и науке, зная, что только так она сможет стать для него больше, чем рабыней. Я подозреваю, что если бы ему это удалось, он бы скорее бился до последнего со всеми нами, чем позволил бы эльфийке уйти. Но когда он не смог найти решение, он просто… смирился. — Тритон перевела на меня взгляд своих черных, немигающих глаз, и меня поразила ясность ума, отразившаяся в них. — Вот сколько времени ушло у него, пока надежда умерла. Мы упертый народец.
Смутившись, я отвела взгляд в сторону. Я любила Кистена, зная, что у нас никогда не будет детей. Для меня это было не важно, но видимо, если твой вид бесплоден, дети начинают иметь огромное значение. Настолько огромное, что даже могут прекратить войну, например.
— Рэйчел, эльфы опасны, — сказала Тритон, и я заставила себя выбросить из головы улыбку Кистена. — И очень умны, сильны, пленительны. И в момент слабости можно опрометчиво довериться им. Если они практикуют магию, то она занимает каждый кусочек их души, и они способны оторвать тебя от этой грешной земли. Эти ощущения неповторимы. Ты точно уверена, что у тебя не было секса с твоим эльфом?
Я невесело помотала головой.
— Он женится в этом году. — И тогда все уже будет не важно.
— На тебе? — спросила она, шокировав меня.
— Нет, на другой эльфийке.
Тритон откинулась назад, притянув тарелку с печеньем ближе к себе.
— И они наплодят еще эльфов. Я этого не понимаю. Ты освободила нас от Ку'Сокса только для того, чтобы снова поработить.
Я затрясла головой, представив, какого будет быть с Трентом, ощущать его касания на моей коже, дотрагиваться до его мускулов руками. Вздохнув, я отбросила эту пленительную грезу, надеясь, что Тритон не заметит пробежавших по моей коже мурашек.
— Он знает, как освободить вас от проклятья.
— Но он все еще не освободил, — сказала Тритон, понизив голос. — Уже не важно. Не думаю, что мы сможет покинуть нашу темницу, даже если разрушим стены реальности изнутри. Мы как светлячки в банках. — Склонив голову, демоница подобрала ближайшую банку и уставилась на нее. — Так что вы собирались делать с этими банками?
Я обеспокоенно посмотрела на Трента и Ала, и она стукнула по столу.
— Я слежу за ними, — произнесла Тритон резко. — Что вы собирались делать с этими банками?
Чувствуя жалость к ней, я снова сказала:
— Это твои банки. Ты пыталась ловить светлячков.
Она задумчиво откинулась в кресле.
— Знаешь, я не помню, — прошептала демоница, передавая мне банку. Стекло, казалось, слегка гудело у меня в руках. Она снова взяла себя в руки. — Я так рада, что мы смогли с тобой поболтать.
Я выдохнула с облегчением, но все еще ощущая настороженность. Я узнала сегодня очень многое, но ничего по существу.
— Я тоже, — сказала я, поднимаясь и продолжая держать банку в руке. Где-то в промежутке между мгновением, когда Тритон сидела в кресле и сейчас, она успела переодеться в длинное струящееся платье, которое хорошо сочеталось бы с типичным обликом Ала в качестве богатого лорда.
— Иди, забери своего эльфа у Галли, пока глупый демон не убил его. Ты пожалеешь, если сама не сделаешь это, — произнесла она. — И, милая, не забудь перед этим заняться с ним сексом. Эльфы знают, как правильно применить магию.
— Н-но ты же сказала… — запнулась я, ощутив, как линию потянули сквозь меня, и Тритон исчезла, оставив навес и испорченный чай. А вот остатки печенья забрала.
— Боже мой, как все запутано, — прошептала я, зажав пустую бутылку подмышкой, и направилась в сторону Ала и Трента.
Трент взял меня под руку.
— Можешь больше не переживать о Нике.
Я подумала о безопасном месте Тритон и отодвинулась от него.
— Если еще раз нападешь на Ала, я с тобой никогда больше не заговорю, — сказала я.
Довольно пыхтя, Ал подступил ближе, принеся с собой насыщенный мускусный запах жженого янтаря.
— Это и тебя касается, — добавила я, ткнув демону пальцем в грудь. — Сказать честно, вы оба сегодня сплошное разочарование — валялись в грязи, пытаясь выяснить, чья волшебная палочка длиннее.