Игры Немезиды
Шрифт:
Поначалу она пробовала отвлечься на мысли о своей настоящей команде. Алекс и Амос. Джим. Но сейчас далее лучшие воспоминания о них окрашивались виной и болью, поэтому Наоми заняла голову техническими вопросами. В столовой, где все ликовали при виде разрушений, она подсчитывала выходную мощность реактора, отталкиваясь от размера камбуза, оценивая по ней потребность в воздухе и регенерации воды и используя данные по расходу на эти функции для «Роси». Во время, отведенное для сна, она лежала в амортизаторе и ощущала давление трети g как тяжелую ладонь на груди — и проходилась по энергетической сети «Росинанта», переносила логику устройства знакомого корабля на этот. Она называла такие подсчеты медитацией, потому что не смела даже себе признаться, что строит план.
И все же мелочи потихоньку складывались. У шкафчика для инструментов в мастерской погнута петля — его можно взломать в несколько минут. Набор ключей–шестигранников откроет панель доступа в стене лифта, ведущего от жилой палубы к шлюзам, где хранится запасная диагностическая аппаратура для системы связи. За несколько минут без помех кто-нибудь, возможно, сумел бы передать с нее сообщение. Коротенькое. Если бы ему было что сказать и кому.
У нее набралось полдюжины таких вариантов. Потайная дорожка между обшивками к управлению орудиями точечной обороны. Способ через украденный у кого–нибудь ручной терминал сделать копии программ работы машинного отделения. Запуск форсированного режима шлюзования через поддельные аварийные коды из мед отсека. Большей частью это были фантазии — теоретические возможности, которые даже пробовать не имело смысла. Но кое–какие идеи казались ей более основательными. Однако все разбивались простым и неизбежным фактом: первый слой любой защиты — физический. Даже если Наоми придумает, как перехватить управление кораблем с помощью магнитика и куска пластыря, это ее не спасет, потому что Минь, Ааман или Бастиан успеют всадить ей пулю в затылок раньше, чем она приступит к делу.
Так что она называла это медитациями и не давала себе волю. А иногда — благодаря тому, что она вела себя тихо, не гнала волну, а держала ум и уши востро, — она слышала кое-что, чего ей слышать не полагалось.
Карал, присматривавший за ней в эту смену, болтал с Сартой, пока Наоми неподалеку отскребала жилую палубу. По правде сказать, новый корабль в такой чистке не нуждался, но это была хоть какая–то работа. Вингз, следивший за ней с первого шага на Церере, вышел из своей каюты в марсианской форме. Наоми видела из–под занавески волос, как он посмотрел на разговаривающую парочку. Искра ревности, проскочившая в его взгляде, не изменилась с той поры, как люди слезли с дерева.
— Всем хэй, — с наигранной растяжкой заговорил Вингз. — Визе ме? Вин мартено, са–са [15] ? Окэ–эй, окэ–эй…
Карал хихикнул, а Сарта взглянула на шутника с досадой. Вингз, нарочито выворачивая колени, заковылял по узкому коридору. Наоми посторонилась, пропуская его.
— Делать нечего, что ты маскарад устроил? — укорила Сарта.
— Нечего ждать на дне, — возразил ей Карал. — Говорят, мы прежде пленных заберем. Лиано шепнул кое–что Церере. По направленному лучу. Хамечи насчет пленных.
15
Видали меня? Я марсианин.
— Я другое слышал, — слишком поспешно ответил Вингз, обращаясь скорее к Сарте, чем к Каралу. — Я слышал только об одном. О Сакаи. Да и то… — Он пожал плечами.
— Да и то? — Сарта повторила его движение.
Вингз вспыхнул.
— Всем известно, как случается, — сказал он. — Иной раз покойнику скажут: он будет жить. Карал, ты все видел. Эндрю с Чучу? Насчет «помощь идет», а потом — извини, нам так жаль?
— Эса смерть солдат, — возразил Карал, но видно было, что удар попал в цель, — видно по рукам и по уголкам его губ.
Потом, словно спохватившись, Карал оглянулся на Наоми. Та ответила пустым скучающим взглядом, прилежно водя по палубному шву узкой пластиковой лопаткой. Водоворот мыслей не задел ее лица.
Сакаи — так звали нового инженера на Тихо, и если он был из людей Марко… И его поймали, раз о нем говорят как о пленном. Она сдула волосы со лба, перебралась к следующему шву и занялась им.
— Шел бы работать, а? — предложил Карал.
Вингз огрызнулся, но отправился к себе, как ему было сказано, а Сарта продолжила флирт, но момент оказался упущен, и очень скоро Наоми осталась коротать время с Каралом. За работой, втискивая лопатку в шов, выскребая все, что в него попало, и повторяя это движение снова и снова, она пыталась вписать то, что узнала, в общую картину. Марко надеялся, что она пригонит «Роси» на Цереру. Но Сакаи знал, что корабль нуждается в ремонте, и должен был сообщить наверх. Она считала, что Марко позарился на ее корабль из-за нее. Может, отчасти и так. А может, он на самом деле нуждался в корабле, который на станции Тихо ждут и встретят с распростертыми объятиями. Он, как обычно, прятал план в плане и наверняка предусмотрел полдюжины применений и для Наоми, и для «Роси». Дальше: был вопрос, грозит ли Сакаи опасность. Они боялись, что Фред казнит пленника? Возможно. Либо же они боялись другого. Так или иначе, она узнала больше, чем ей было известно раньше, и новое знание, как погнутая петля на шкафчике, открывало новые возможности. Наоми задумалась, что бы сделали на ее месте Джим, Амос или Алекс, как бы они восприняли и применили эту информацию. Вопрос был чисто теоретический, потому что она знала, что станет делать Наоми Нагата, а никто из них такого бы не сумел.
Отчистив палубу, она бросила лопатку в утилизатор, выпрямилась и потянулась. От гравитации ускорения у нее ныла спина и колени, и Наоми хотелось, чтобы корабль не так спешил туда, куда спешит. Но это не играло роли.
— Влезу в душ, я, — сказала она. — Передай, хочу с ним поговорить.
— С кем — с ним? — спросил Карал.
Наоми шевельнула бровью.
— Скажи ему, мать его сына хочет поговорить.
— Ты послал его в дело? — спросила Наоми. — Вот до чего мы дошли? Дети–солдаты?
Улыбка Марко была почти печальной.
— Ты считаешь его ребенком?
В зале для тренировок никого не было, кроме него. В невесомости вся команда проводила бы часы в гелевых ваннах или на тренажерах. При включенной тяге каждому хватало груза собственного веса. Но Марко оказался здесь: в чистом кимоно, он наматывал резину на руки, растягивая упругие ленты. Мышцы на спине шевелились от усилия, и Наоми не сомневалась, что он это сознает. Она видела многих сильных мужчин и умела отличить мускулатуру, наработанную трудом, от вылепленной ради тщеславия.
— Я считаю, он бахвалится тем, что участвовал в бомбардировке Земли, — ответила она. — Как будто этим можно гордиться.
— Можно. Он сделал больше, чем ты или я в его возрасте. Филип умен, и он лидер. Дай ему еще двадцать лет, и он возьмет в руки Солнечную систему. Если не больше.
Наоми подошла, отключила программу упражнений. Ленты с тихим шорохом обвисли.
— Я не кончил, — сказала Марко.
— Только не говори, что ты за этим притащил меня сюда, — съязвила Наоми. — Только не говори, что похищение затеяно, чтобы показать мне, какой ты хороший отец и какого хорошего сына вырастил. Потому что ты его предал.
Марко раскатисто, добродушно расхохотался. И стал разматывать руки. Пока он путался в ленте, напасть на него казалось таким простым делом, что Наоми почти не сомневалась: где–то скрыта защита. А ее если нет, значит, хватает и впечатления, что она есть. Однако Наоми не для того пришла, чтобы убить Марко. Она дразнила его, чтобы кое–что вытянуть.
— Ты так думаешь? — спросил Марко.
— Нет, — ответила она. — Я думаю, ты хотел настоять на своем. Я от тебя ушла, а ты же такой ребенок, ты не смог этого перенести. Так что в день своего величия ты непременно хотел, чтобы я была здесь и все видела.