Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
– Да, хьон. Я никогда не предам тебя.
====== Глава 19. Миттельшпиль. Часть 6 ======
Араши вошёл в будуар без стука, чем вызвал нешуточный переполох среди фрейлин, заставив их побросать рукоделие и в жесте почтения пред Воплощением Бога, закрыть лица широкими рукавами. Гюссхе, совсем недавно уложившая детёнышей на дневной сон, оставив Хельгу охранять драгоценное потомство, собиралась почитать в тишине и спокойствии, которое было грубо нарушено незапланированным вторжением Хаффи. Он же, казалось, совершенно не обращал внимания на явное раздражение Гюссхе, очевидно, не ощущая за собой вины за нарушенный отдых
Хаффи изменился, – вдруг с какой-то неотвратимостью поняла она. При долгожданной встрече, исполненной радостного, едва ли не восторженного возбуждения, это обстоятельство не так сильно бросалось в глаза, но теперь… Будучи бесправной пленницей на «Немире», Гюссхе обучала тонкостям этикета и наукам человека, чьей силой являлась острота ума и необыкновенная жажда знаний, которые он умел применять со смертоносной точностью. Однако в Араши не было того, что делало бы его в глазах Гюссхе воином в истинном смысле этого слова.
И вот он стоит перед ней – прославленный хафес, познавший на деле собственную мощь и силу, узнавший границы своих возможностей и шагнувший далеко за их пределы. Суровый воитель, отмеченный ранениями, видевший смерть друзей и врагов и сам едва не отправившийся во тьму… В его чертах помимо прежней властности появилось нечто неуловимое, что придавало Араши сходство с мрачными ликами воспетых в древних сказаниях великих героев.
С трудом Гюссхе выдержала золотой взгляд Хаффи, борясь с желанием по примеру фрейлин спрятаться от него за широким рукавом, вновь почувствовать себя в уютном, привычном мирке. Но она не могла себе позволить подобной роскоши, ибо женщина, что хочет быть достойной внимания Великого Дракона, не должна трусливо опускать взгляд.
– Вижу, вы по-прежнему не изменяете своим варварским привычкам врываться в покои эссы без предупреждения, – холодно произнесла она, искривив красиво очерченные губы в язвительной усмешке. Араши не ответил на эту шпильку, словно и не заметив укола. Свет множества светильников причудливым танцем скользил по его коже, высверкивая острым перламутром и плавными переливами жемчужного нежные хэле, заставляя невольно затаить дыхание, наслаждаясь тонкой игрой полутонов, плетущих неимоверно сложную паутину в сверкающем золоте властного, пленительного взгляда.
О, мучитель и спаситель! Безупречный, величественный посланник Изначальных!..
Гюссхе склонила голову на бок, словно изучая мерзкое насекомое, посмевшее предстать пред нею, на деле же любуясь его статью. Но вот Хаффи взмахнул рукой и двери за его спиной распахнулись, являя удивлённому взгляду женщины странную процессию – четверо мужчин в мундирах незнакомого покроя, пестревших обугленными прорехами и пятнами засохшей крови, с натугой волокли большой контейнер. Вид они имели при этом самый жалкий и уничижительный. Один из военнопленных, видимо, старший офицер, был в годах, двое могли сравниться возрастом с Араши, последний же – и вовсе безусый юнец, угодивший в переплёт в самом же первом бою. Дождавшись знака Змееглазого, хсауры с видимым облегчением поставили ящик на пол.
– Вы, верно, сгораете
– Полагаю, я и без лишних вопросов скоро узнаю об этом, иначе зачем всё это представление?
Араши кивнул, носком сапога откинув простую щеколду, запирающую сундук и откинул крышку. Внутри оказались какие-то металлические пластины, обугленные и искореженные. Пленные принялись выкладывать непонятные символы к ногам женщины в определённом порядке, так что она догадалась – перед ней лежат иероглифы чужого языка, но что они означают? Символов оказалось ровно десять и в ожидании объяснений Гюссхе, приподняв брови в вежливом полу-удивлении, воззрилась на Араши. Он, явно наслаждаясь замешательством невесты, произнёс:
– Я долго думал над тем, как доказать исполнение своих клятв. Может, преподнести вам в дар головы врагов? Но три тысячи голов занимают довольно много места, и, к тому же, имеют свойство портиться со временем.
Гюссхе отметила, что при последних словах Хаффи мальчишка-пленный судорожно дёрнулся, мучительно сглатывая. Остальные просто опустили взгляд, явно стыдясь. Неужели люди были такими чувствительными? В таком случае, Араши отличался от большинства своих сородичей непримиримой жестокостью. Воплощение Великого Дракона, ни мало не интересуясь реакцией окружающих на свои умозаключения, продолжал:
– Тогда я предположил, что можно было бы законсервировать глаза жертв, однако их было бы слишком трудоёмко пересчитывать. Обдумав все варианты, я остановился на следующем. Перед вами, моя хэйна, первые буквы имён боевых крейсеров, которые я уничтожил лично. Стремясь к наиболее точному исполнению клятвы, я выбирал только те корабли, чей экипаж насчитывал три сотни душ. Таким образом, наше соглашение я считаю исполненным. Кстати, выложенные в таком порядке буквы эти на моём языке означают ваше имя: «Эсса Гюссхе». О, вижу, мои объяснения не полностью удовлетворили ваше любопытство и вы всё ещё в недоумении относительно присутствия этих хсауров.
Гюссхе отметила для себя этот факт. Араши не сказал «людей». Он сказал – «хсауров», тем самым полностью отрицая собственную принадлежность к этой расе, и сделал это не случайно именно перед ней и сейчас. Это скрытое послание было простым и незатейливым, расшифровать его не составило труда.
Гюссхе улыбнулась самыми кончиками губ, оценив его талант, после чего кивнула, подтверждая предположение Араши и продолжая рассматривать пленных. Змееглазый, между тем, вынул из ножен, прикреплённых к бедру, широкий кинжал и, поигрывая им, объяснил:
– Все загадки имеют простое решение, моя эсса. Эти несчастные – последние жертвы в списке, их я приберёг напоследок, дабы вы собственными глазами могли увидеть исполнение жертвоприношения. Итак, пожалуй, начнём с младшего, проявив, тем самым, милосердие. Ни к чему ему мучатся ожиданием казни.
С этими словами Араши зашёл юноше за спину и приставил лезвие кинжала к беззащитному горлу. Остальные мужчины, понимая, что должно произойти не только не воспротивились, но и ещё ниже опустили плечи и головы, напоминая покорных баранов, пригнанных на убой. Хаффи полностью сломил их волю, обладая над пленниками какой-то мистической, страшной властью.