Игры сильнейших

Jane F.

– В соседнем гробу? – истерично засмеялась гриффиндорка, повернувшись к Драко.
– Там ты её спрятал?

Ничего не ответив ей, Малфой вышел из комнаты. Девушка же, вновь заплакав, ещё пару минут находилась в Выручай-комнате, после чего, скрывшись под мантией-невидимкой, отправилась назад в свою комнату старосты…

***

Лишь на третий день Гермиона появилась на лекциях. На вопросы преподавателей об её отсутствии девушка отвечала лишь, что приболела. Посмотрев на неё, исхудавшую и измученную в лице, преподаватели больше не задавали ей вопросов, не сомневаясь в правдивости слов студентки. Меньше всего жаждя слушать расспросы друзей, гриффиндорка стала садиться в лекториях на задние

парты, избегая любого общения. В перерыве между лекциями она старалась отсиживаться в пустых кабинетах, прячась от друзей, жаждущих в очередной раз всё выпросить у неё и устроить душещипательные беседы. Она не хотела этого. Никакие слова не могли вернуть ей отца, никакие разговоры не смогли бы свести на нет эту боль и залечить ещё столь свежую и кровоточащую рану, поэтому гриффиндорка решилась отдалиться от всех. Изредка она ощущала на себе взгляд стального цвета глаз, но никак не реагировала на это, делая вид, что ничего не заметила. Она старалась не пересекаться со слизеринцем.

Малфой не трогал её больше, не искал повода увидеться. Казалось, он забыл её, вычеркнув из памяти прошлое, уйдя с головой в свои дела. Иногда Гермиона замечала его в коридорах с другими девушками, но с безразличием проходила мимо него, либо, по возможности, старалась и вовсе обойти, пройдя другим путём и не пересекаясь с парнем. Лишь к концу недели девушка стала немного приходить в норму, заставив взять себя в руки, но по-прежнему продолжая избегать общения со старыми друзьями. Время от времени гриффиндорка общалась лишь с Полумной, которая не лезла в душу девушки и даже не пыталась выпытать у той, что с ней происходит, и, на удивление себе же, с Грегори Гойлом, с которым иногда сталкивалась в коридорах школы после лекций. Лишь эти двое составляли редкий круг её общения, лишь с этими людьми гриффиндорка могла спокойно говорить, забывая обо всём и разговаривая на нейтральные темы. В остальном же она старалась оставаться одиночкой, пытаясь заставить всех забыть о ней самой…

***

– Ты слишком много куришь, - сказала другу Панси, застав его на Астрономической башне.

– Я и прежде немало курил, - уклончиво ответил тот.

– Меньше, - подойдя и став рядом с ним, упрямо сказала слизеринка.

Драко никак не отреагировал на её приход. Он уже побыл в тишине, помогающей ему сосредотачиваться и что-то решать для себя. Сейчас ему просто хотелось побыть одному. За эти две недели, прошедшие со дня смерти Томаса Грейнджера, в его жизни произошло немало изменений. Самым сильным для него было то, что он потерял свою гриффиндорку. Она ненавидела его и избегала при любом удобном случае. Сам же слизеринец, исполнив задуманное и спрятав на новой заколдованной и максимально обезопасненной квартире мать девушки, ни разу с тех пор не совался туда, решив больше не подвергать женщину опасности, оставив её на попечительство домовикам. Отца гриффиндорки Малфой похоронил уже на следующий день, найдя на кладбище могилы его предков и захоронив мужчину рядом с его родными. Он знал, что девушка не сумеет простить его.

Сейчас Гермиона вешала на него едва ли не все грехи, которые только могли прийти ей в голову. Парень понимал, что если бы он не забрал тогда родных девушки из Австралии, отец гриффиндорки был бы жив, но время нельзя было отмотать назад, чтобы исправить свои роковые ошибки. Того, что произошло, было уже не изменить. С головой уйдя в дела текущей войны, парень старался как можно меньше думать о девушке, но так или иначе он часто вспоминал о ней. Стараясь забыться, он нередко приводил в Выручай-комнату своих бывших подружек, проводя с ними весьма бурные ночи, но это лишь временно позволяло ему забыться. Он любил гриффиндорку, и потерять её, вмиг лишившись всего, что месяцами выстраивалось по крупинке, отдавалось

пустотой в душе слизеринца. Он видел, что девушка понемногу стала приходить в себя, но от этого ему не становилось легче…

– Что у тебя произошло? – прервав длившееся с минуту молчание, спросила девушка.

– Ты уже спрашивала позавчера, а ещё три дня назад, а прежде каждый день, но я повторюсь, у меня всё в порядке, - холодно ответил парень, сделав очередную затяжку сигаретой.

– Но я же не слепая, - повернувшись к Малфою и погладив его по щеке, сказала слизеринка.

– На надо, - убрав её руку, лишь ответил ей парень.

– Почему? Я же могу… быть рядом с тобой, как и раньше, - решилась сказать девушка, пожав плечами. Она хотела быть с ним сейчас, когда ему было плохо, ведь именно в такие моменты люди, оказывающиеся рядом, были наиболее значимыми, но даже в эту секунду слизеринец отталкивал её.

– Панси, нет, - тихо, но уверенно сказал Драко, кинув вниз с Астрономической башни окурок.

– Почему? Я недостаточно хороша для тебя?! – не сдержавшись, психанула девушка.

– Потому что ты мне друг и дорогой мне человек, а всё, что я могу дать тебе, это секс. Не мучай себя. Если я буду рядом, тебе будет ещё хуже, - прямо ответил парень, после чего всё же посмотрел на девушку, ошарашенную таким откровением.
– Я буду благодарен тебе, если ты действительно будешь рядом, но только как друг.

– Не стоит уточнять. Я не дура, - потупив голову, пробормотала Паркинсон, сглотнув.

– Прости меня, Панси. Я не хотел причинять тебе боли, - подойдя к подруге и поцеловав её в лоб, сказал тот.

– Но причинил, - покачав головой, ответила девушка, смахнув с ресницы слезу. Меньше всего ей хотелось, чтобы Малфой видел её слёзы. Она должна быть стойкой и сильной слизеринкой, достойной его. Именно к этому всегда стремилась аристократка.

– Я не умею жить и делать так, как должно быть правильно. Я далеко не правильный, - усмехнулся парень.
– А тебе нужен достойный аристократ. Тот, для кого ты будешь на первом месте.

Ничего не ответив ему, Панси лишь покачала головой, после чего улыбнулась слизеринцу уголками губ.

– Будь счастлив, Драко, - сказала та, после чего поцеловала парня в щёку и ушла. Слизеринец в ответ на это лишь грустно усмехнулся, достав из кармана пиджака пачку сигарет. В мыслях проскользнула старая пословица: «Её бы слова, да Богу в уши…»

***

– Сегодня мы с вами будем изучать заклинание «Адеско Файр», - объявил Филиус Флитвик, заставив студентов удивлённо начать перешёптываться.

– Практиковать, надеюсь, не будем? – послышался с заднего ряда насмешливый голос Симуса Финиганна.

– Лучше не стоит. Тем более, что у некоторых практика с ним уже была и закончилась весьма плачевно, - ответил на это профессор, кинув взгляд на Драко Малфоя и Грегори Гойла, отчего Малфой лишь усмехнулся, Гойл же промолчал, насупившись.
– Так вот, как вы уже, должно быть, наслышаны, «Адеско Файр» в переводе означает «Адский Огонь», который это заклинание, собственно, и вызывает. Этот огонь неподвластен контролю, поглощая и уничтожая всё на своём пути. Лишь опытный маг способен остановить его с помощью мощных заклинаний водной стихии.

– А разве стихией воздуха и земли нельзя остановить пламя? – спросила Гермиона, сделав пометки на своём пергаменте.

– Можно, мисс Грейнджер, но это в разы сложнее. Куда легче тушить пламя противоположной ей стихией. Не представляю, какой силы тайфун может понадобиться, чтобы затушить адское пламя, как и каковой мощи должно быть использование земной стихии, дабы остановить неконтролируемый огонь и полностью избавиться от него, - в ответ на это девушка лишь кивнула, делая очередную запись в пергаменте.
– Ну, так вот…