Их любимая злодейка
Шрифт:
Боги, это всё было не обо мне. То, что говорила эта белая, бесцветная женщина, было не обо мне. Она что-то напутала.
Не было во мне ни капли жестокости, ни грамма. Совсем не было. Сколько ни пыталась, я не могла представить, что когда-нибудь сойду с ума и начну жечь города, истреблять народы. Да меня от вида крови мутило! Выворачивало. Я даже на лягушку руку бы не подняла, не то, что на человека.
Я прислушалась к себе — искала признаки развивающегося безумия, глубоко запрятанную безжалостность. Но я была мягкой, как грёбаная манная каша, как старая продавленная кровать. Что могло измениться за сто лет, даже за тысячу?
Но Верховная поклялась говорить правду, а значит...
— Неужели со временем я превращусь в чудовище?
Я обхватила себя руками. Меня подташнивало. Живот крутило, будто внутри ворочался усыпанный лезвиями шар.
— Превратитесь. Всегда превращаетесь. И прежде, чем вас убьют, успеваете натворить много бед.
Как же так?
— И ничего нельзя сделать?
Меня трясло. Вязкая горечь поднималась по пищеводу, жгла горло, наполняла рот. Я не хотела превращаться в монстра, становиться зверем, терять разум. Не хотела!
— Вы можете остановить Зло.
— Как? Как это сделать?
— Назовите мне своё имя.
Глава 53
Сивер
Поле перед замком действительно было ядовитым — они быстро в этом убедились — а кроме того, таило много других опасностей. Не успел Сивер прийти в себя после перемещения, как земля под ногами начала исчезать. Ослепший, оглохший, он доверился инстинктам — прыгнул вперёд, в неизвестность, и, к счастью, ощутил под собой надёжную опору.
В ушах гудело. Перед глазами расплывалось. Слишком далеко от Харона находился Цетрин, слишком затяжным оказался пространственный скачок — настоящий удар для неподготовленного организма, не защищённого магией. Упав на колени, Сивер исторг из себя остатки полуденной трапезы, и это принесло облегчение. В голове перестало звенеть.
И тогда он услышал крик.
— Сивер, помоги!
Несколько секунд понадобилось, чтобы сфокусировать зрение. За спиной, в полуметре от него, земля заканчивалась. Счастье, что Сиверу не пришло в голову двигаться вслепую. Шагни он назад — и здравствуй, верная смерть. Да и впереди поле представляло собой сеть извилистых трещин — коварную полосу препятствий.
— Сивер!
Эльф висел над пропастью, ухватившись за край разлома. Не догадался прыгнуть следом, когда земля начала расходиться? Прыгнул неудачно? Растерялся? И теперь смотрел на Сивера, застывшего у обрыва, с мольбой и безысходностью, будто не верил, что ему помогут. И, возможно, не зря. Сивер медлил.
Разве не этого он хотел? Не этого добивался? Раз и навсегда избавиться от соперника. Снова стать для Миалэ единственным, лучшим.
Никто не узнает, никто не осудит, если сейчас он отвернётся от края пропасти, от этого умоляющего взгляда и продолжит путь. Спасёт Миалэ самостоятельно, получит все лавры, а вечером в Хароне, уютно устроившись у ног жены, горестно повздыхает о погибшем сопернике.
«Он умер как герой. Так рвался к тебе на помощь, но земля под его ногами внезапно разверзлась и… Я ничего не мог сделать. Не успел. Мне так жаль, любимая. Так жаль. Какая нелепая смерть».
Никто не усомнится в его словах. Кхалэ только подтвердит, что пересечь ядовитое поле — задача самоубийственная, что случившееся закономерно и этого следовало ожидать. Мхил Дракар поскорбит и утешится в его объятиях. А с совестью… с совестью он договорится. Это никогда не было проблемой.
— Помоги, — шепнул эльф, ни на что больше не надеясь. Его лицо потемнело, стало пустым.
Смотреть в потухшие голубые глаза было неприятно, но ведь можно было не смотреть. Дождаться, когда пальцы, цепляющиеся за землю у его ног, разожмутся и безмолвие адской пустоши огласит удаляющийся крик. И это даже не считалось бы убийством.
Сивер был подонком, преследующим собственную выгоду. Эгоистичным мерзавцем. Зачем было нарушать эту славную удобную традицию, играть в благородство?
Эльф словно прочитал его мысли. Что он там прошептал надтреснутым голосом? «Ты лучше, чем думаешь о себе»? Неправда. Он именно такой, каким привык себя считать. Беспринципный ублюдок.
Почему же тогда он опустился на колени у темнеющего разлома и крепко сжал эльфийское запястье?
Стиснув зубы, Сивер тянул соперника вверх, тянул изо всех сил. Он понимал, что добровольно отказывается от мечты стать для Миалэ единственным мужем. Но также понимал, что в этот раз договориться с совестью не получится. Что отвернуться и уйти, бросив эльфа на смерть, он не может. Не может и не хочет.
— Спасибо, — прошептал Вечер, выбравшись на поверхность. Он стоял на четвереньках у обрыва, пытаясь отдышаться.
— Будешь должен. Благоух, — бросил Сивер, маскируя неловкость за насмешкой.
— Буду должен, — согласился спасённый. — Но только не называй меня Благоух.
— Хорошо, Воняющий вечер.
Эльф скривился.
Они огляделись. В конце ядовитого поля на фоне тёмного неба возвышался готический замок с четырьмя башнями, острыми и узкими, как ножи. Его словно искусно вырезали из обсидиана, а затем в огромном горне заставили чуть расплавиться. С такого расстояния рассмотреть детали не удавалось. Всё, что они видели, — неровные, будто потёкшие стены, смутные очертания стрельчатых окон и шпили, вгрызающиеся в ночное небо, которое было лишь на тон светлее самого замка.
— Идти не так чтобы долго, — заметил Сивер, почувствовав, как по спине побежали мурашки.
От цели их отделяло лишь поле. Километры сухой каменистой земли, испещрённой глубокими кривыми бороздами. Края трещин осыпались. Тут и там с грохотом проваливались вниз редкие островки земли, до этого казавшиеся безопасными. Над разломами клубился ядовитый зелёный туман — единственное цветное пятно во всей этой темени.
— Я обернусь, — сказал Сивер. — Можешь сесть мне на спину.
В драконьем обличье он покроет расстояние до замка за пару минут и ему будет безразлично, что творится внизу.
Эльф кивнул.
Сивер попытался трансформироваться, но не тут-то было. Невидимое защитное поле над Цетрином тянуло из него силы. Будь он магом и колдовать бы не смог. Проклятие! Даже крылья распахнуть не получалось. Даже выпустить когти. Дрот!
Похоже, придётся добираться до цели пешком, рискуя жизнями.
— В путь?
Что Сиверу нравилось в эльфе, так это то, что ему ничего не надо было объяснять.
— В путь, — согласился дракон.
Но стоило сделать шаг — из-под подошв взметнулись клубы ядовитого тумана. Воняющий серой дым ударил в лицо. Закричав от боли, Сивер принялся остервенело тереть глаза.