Их позвал Ашт
Шрифт:
Нади прищурилась, вытянула губы трубочкой, но промолчала.
Голос младшей сестры стал совсем тихим, а белое личико окрасил таинственный, заговорщицкий свет.
– Мы вместе уже полгода и он ни разу, понимаешь, ни разу не склонял меня… Ну, к близости.
Надия, вопреки ожидаемой реакции, нахмурилась.
– То есть твой ровесник, бэйб, за полгода так и не затащил тебя в постель?
Трея
– А ты уверена, что у вас любовь, бэйб? Может, просто дружите? Ну, как брат и сестра?
– Мне кажется, он скоро сделает мне предложение… Я это чувствую… З н а ю…
– Трея…
– Нади…
– Ты несправедлива. А ведь ни разу даже не видела его! Я не понимаю…
– Бэйб, – Надия потрепала Трею по голове. – Когда тебе в тридцать лет понадобится мужик в постели, поймешь. А у тебя, в лучшем случае вместо мужика будет сопливая девочка. Выражаясь твоим языком, романти-ик. А в худшем – чужой, посторонний человек, которому до тебя дело как до погасшей звезды Альфа-Центавра. Ты пойми! Друг, соратник, это все не то!
Худшим опасениям Надии не суждено было сбыться. Все оказалось в лучшем виде. Именно так, как предсказывала сестра…
*
Хорошо, что прямо в светлом, восьмиугольной формы зале космодрома Венеры встретили давнего приятеля, профессора Нелиуса, Нела. Нел – почетный лектор, первый научный руководитель, знает Трею и Алекса еще со времен студенчества.
Обаятельный весельчак Нел увлек семейную пару археологов под воду, уверяя, что аккурат посреди искусственного океана в давние времена, задолго до перевода Венеры на новую орбиту, упал некий таинственный болид, который на самом деле был ничем иным, как потерпевшим крушение кораблем таинственных инсектов. Пять с половиной тысяч лет назад.
Правда по другой версии, а точнее, по утверждению верного врага и научного коллеги Нела, профессора Байровича, тот самый болид был, конечно, никаким не кораблем инсектов, а тривиальным ядром кометы.
Как всегда, романтично настроенный Алекс (годы не испортили его, или не помогли, это как посмотреть) проникся идеей Нела. Более трезвая и рациональная Трея склонна была поверить гипотезе Байровича, или, еще лучше, сделать собственное открытие, предложив Археологической Фригане новую, фактически подтвержденную версию.
Так что три дня предполагаемо романтичного уик-энда пролетели незаметно и весело, на самом дне искусственного венерианского океана.
Следов таинственного болида не обнаружили, зато отлично провели время. Инстинкт археолога, или кладоискательская лихорадка, как называет свою страсть Алекс, даже серое, неприветливое глубоководье раскрасит во все цвета радуги. А споры до хрипоты в камбузе! А симбиоз дружеских перепалок и научных дебатов, байки, анекдоты,
Пискнуло входящее сообщение. Надия.
Бегло пробежавшись по фотографиям, Трея начала набирать стандартное приветствие.
– Милая, – в люке показалась всклокоченная голова мужа. – Вылетаем через десять минут. Трон утверждает, что если не покопаться в левом шлюзе, до Луны не дотянем. Думаешь, перестраховывается?
– Уверена, – Трея пожала плечами.
– Готова к псевдоегипетским будням? Если повезет, сегодня вскроем гробницу!
– Ты хотел сказать, лабораторию? – Трея прищурилась.
– Если нравится называть Аменхотепа ученым, а не фараоном, я не против. Хоть полярным исследователем.
– Не называть, – уголок губ Треи пополз в сторону, а янтарного цвета глаза сощурились. – Он и был ученым.
– Докажи, – в глазах мужа мелькнула насмешка.
– Докажу, – задрала подбородок, и сжала костяшки пальцев Трея. – Не сомневайся.
Алекс с обожанием посмотрел на упрямую женщину. Умеет же идти до конца, и в заведомо бредовой гипотезе. За эту стойкость и упертость уважал. Даже иногда робел. Правда, безжалостная и жесткая Трея только на работе. В редкие часы семейного досуга рядом с Алексом добрая и покладистая женщина. И видит жену такой только он.
– Если задерживаемся, я свяжусь с Надией. На Луне связь хуже.
– Хитрюга. Связь приличная. Просто окунешься с головой в заведомо ложную гипотезу и думать обо всем забудешь.
– Милый, утомляешь!
– Вот видишь, сколько сил тратится на поддерживание ложных теорий? – Алекс по-мальчишески подмигнул, показал язык и скрылся из вида.
Трея нажала на фото Нади на экране коммуникатора.
Пока устанавливалась связь, Трея задумчиво уставилась в открытый люк.
Алекс, как и Трея, мало изменился за одиннадцать лет брака. Стал еще красивее, еще образованнее. В студенческой среде за безупречную внешность и сложение его звали Аполлоном. Причем, как женская, так и мужская половина. Первый год Трея вообще не верила, что все это взаправду. Что ей могло так повезти. А вот, скоро одиннадцатая годовщина, а их брак не знал ни одной серьезной ссоры, ни одного подобия скандала. Рядом с Треей лучший на свете мужчина, любимый… брат, друг, соратник. Одновременно отец и сын, учитель и ученик, деловой партнер – кто угодно, любая из функций, которые мужчина играет в жизни женщины, кроме одной… И эта одна-единственная, недостающая роль, Трея готова была поклясться чем угодно, запросто перевесила бы все остальное. Роль мужа.
– Эй, бэйб, мне долго ждать, пока намедитируешься на неведомые артефакты? – Нади сидела на краю неприличного размера и цвета ложа, кутаясь в алую шелковую простыню.
– Какие артефакты? – Трея слегка опешила.
– А я знаю, куда ты там пялишься, вместо того, чтобы порадоваться любимой сестре?
– Я помешала? Привет!
– Ты не можешь помешать. Помешала Тара. Вызывала только что с Арттдоумие, они с Ри ищут какой-то ключ. Или бабу, которая сперла этот ключ, я слабо поняла.