Ильич

Кротков Антон Павлович

Впрочем, будучи для своей подруги и её родителей «сверхчеловеком», Пётр пребывал в мучительных поисках своего пути. Благодаря успешной работе в «Платиновой лиге» у него появились вера в собственную исключительность и жизненные запросы, которых не было прежде. Но сами по себе деньги не принесли доктору полного удовлетворения: да, он приобрёл трёхкомнатную квартиру в Южном Бутово, сразу же обставил её, купил новенькую иномарку, но… «И это всё? – разочарованно размышлял Дымов, понимая, что в нынешнем своём статусе ему фактически не к чему больше стремиться. – Ну хорошо: заработаю на обмане доверчивых пайщиков, куплю ещё одну квартиру, коттедж в престижном посёлке построю, а дальше-то?..

Пьянки по уикендам?.. Разговоры на тему у кого круче «тачка», «тёлка» или «хата»?..». Шагнуть на более высокий иерархический уровень Дымов не мог, ибо заправляли бизнесом люди, повязанные давней дружбой и родственными связями. В подобной мафии такому «лейтенанту» как Пётр в «полковники», и уж тем более в «генералы», никогда не выбиться. Да и не могла эта шарашка предложить своему амбициозному сотруднику настоящей карьеры, ибо создавалась «по образу и подобию» одноразового пылесоса для высасывания денежной массы из карманов доверчивых клиентов. Рано или поздно над компанией сгустятся тучи, и тогда её руководители без сожаления бросят на произвол судьбы своё детище да подадутся с собранными капиталами в тёплые страны: всё это Пётр понимал и уже подыскивал себе запасной аэродром.

Ну а пока, отработав два дня в офисе бизнес-клуба, он менял деловой костюм на зелёную униформу врача медбригады. Однажды их «Скорая» приехала по вызову в шикарный особняк какого-то нового русского: на стройке крытого теннисного корта получил тяжелую травму узбекский рабочий. Светловолосый мордастый бригадир сразу начал уверять Дымова, что его подчинённый сам виноват в случившемся:

– Я его проинструктировал: надо, говорю, страховкой пользоваться!.. Да если б он, придурок, монтажным поясом пристегнулся, с крыши бы не свалился!.. Кто же виноват, что урюк русского почти не понимает?..

Дымов только пожал плечами: он насквозь видел этого борова с бычьей шеей и наглым взглядом: «Наверняка гастарбайтеров своих обдирает безбожно, «вчёрную» заставляет работать – и никакого тебе трудового договора, куда там… А как случилось ЧП – сразу не при делах!»

– Да, не повезло вам, – иронично ответил Дымов. – Но не может же везти вечно!

Услышав в словах доктора только искреннее сочувствие, бригадир повеселел и засуетился вокруг Дымова, занятого подготовкой инструментов и медикаментов. Не требовалось быть Мессингом*, чтобы понять, чего от него хочет бригадир. В голове Петра уже созрела сочная фраза, которой он припечатает этого «рабовладельца», когда тот озвучит свою гнусную просьбу.

Но тут на месте событий появился высокий, очень вальяжный, сухопарый господин с плейбойской внешностью: породистое лицо «аристократа» с тонкими правильными чертами, оливковый средиземноморский загар в конце зимы, волосы с благородной серебристой проседью на висках, белоснежный спортивный костюм… «Барин» бросил брезгливый взгляд на окровавленного узбека, лежащего на продавленном диване в углу бытовки, и по-хозяйски принялся отчитывать бригадира. Затем он подошёл к склонившемуся над чемоданом с медицинскими инструментами Дымову и участливо поинтересовался, что же доктор намерен предпринять для облегчения страданий потерпевшего.

– Срочно нужна противошоковая инъекция; потом надо будет остановить кровотечение, а если потребуется влить физраствор, зафиксировать шинами раздробленные кости и немедленно транспортировать парня в стационар.

Седовласый с озабоченным видом кивал, приговаривая:

– Да, да, конечно, вы правы.

Затем он мягко взял Дымова под локоток и предложил выйти на воздух «обсудить одно дело». Перед тем как покинуть бытовку, Пётр перехватил торжествующий взгляд бригадира: тот уже не сомневался, что могущественный заказчик легко решит все проблемы «с медициной».

– Вы понимаете, этот парень здесь

нелегально, – без предисловий начал хозяин дома, как только они остались без свидетелей. – Мне бы не хотелось, чтобы в ваших документах фигурировал мой адрес. Кажется, бедняга приписан к какому-то общежитию… можете уточнить это у его начальника. Я же со своей стороны буду весьма признателен вам за любезность.

Седовласый вытащил из кармана олимпийки несколько стодолларовых купюр и сунул их в карман медицинской спецовки Дымова: он сделал это с такой убеждённостью в собственной правоте, что Пётр не посмел ему возразить.

– Кстати, друг, – плейбой широко улыбнулся, – у меня собака заболела, ротвейлер. Отличный пёс, умница, родословная безукоризненная. А тут вдруг – понос, температура… Не посмотрите моего Цезаря? А то ветеринар наш сегодня как назло забюллетенил. Понимаю, это несколько не ваш профиль, но я вам хорошо заплачу за услугу.

Пётр чувствовал себя лакеем, у которого при появлении важного клиента тело само собой угодливо сгибается в лёгком полупоклоне, а с губ срывается «что вам будет угодно-с». Вот, оказывается, каков его нынешний социальный статус – пользовать господскую челядь и псов с аристократической родословной!

В тот же день Пётр написал заявление по «собственному желанию» и уволился со «Скорой», а через месяц прокуратура завела уголовное дело на организаторов бизнес-клуба «Платиновая лига».

*Вольф Мессинг (1899-1974) – известный гипнотизер и экстрасенс.

*

Почти четыре месяца Дымов был без работы. Абы куда устраиваться не хотелось, потому как появилась привычка к «серьёзным» деньгам. Найти же в разгар кризиса подходящее место оказалось задачей не из лёгких. Но вскоре ему повезло: Пётр с радостью принял предложение институтского знакомого устроить его врачом в санчасть завода русского русско-американской компании. Так совпало, что появление на предприятии молодого доктора произошло в тот самый момент, когда администрация занималась организацией местного профсоюза. Конечно, помешанным на корпоративной культуре заокеанским топ-менеджерам не нужна была реальная оппозиция в их вотчине. Руководству требовался «карманный» бутафорский профком, на который пиар-менеджеры компании могли бы в любой момент сослаться: «Вот, посмотрите – с рабочей демократией у нас всё о, кей».

В качестве модели организуемой структуры были выбраны не американские профсоюзы, закалившиеся в борьбе с такими жёсткими заводовладельцами, как Генри Форд, и представляющие собой реальную независимую силу, а профкомы времён СССР, не обладавшие реальной властью. Поэтому возглавить заводской профком был приглашён опытный функционер советской закалки Фёдор Кузьмич Ессеев. Его кандидатуру администрация сумела легко навязать трудовому коллективу, ибо рабочие отнеслись к идее создания местной профессиональной организации безучастно, как к необходимой формальности.

Нового заведующего заводской санчастью администрация тоже выдвинула на общественную работу, усмотрев в нём лояльного к власти умного человека. Так Петр, к своему немалому удивлению, оказался «правой рукой» председателя профкома крупного предприятия, да ещё и иностранного. Это получилось случайно в том смысле, что Дымов даже не пытался «двигать собой». Но когда новая должность свалилась на него, он обрадовался, ибо снова почувствовал наметившуюся жизненную перспективу.

На первых порах профсоюз вёл себя вполне лояльно по отношению к породившей его администрации – и в то же время изображал кипучую деятельность: организовывал показушные конкурсы вроде «Лучший по профессии», ведал раздачей санаторных путёвок и новогодних заказов. В управленческие же дела профкомовцы не лезли.