Иллюзия бессмертия
Шрифт:
— Хотите пить — ешьте снег, — сурово бросал он рычащим ему в спину оборотням в ответ на требование сделать для женщин еще один привал. Зачерпывал пригоршню снега, бросал себе в рот и быстро шел дальше.
И уж если молчала Урсула, и лишь насупившись, как сыч, глядела куда-то вдаль, то Вайолет жаловаться на затекшую шею и невозможность справить нужду тем более было стыдно.
— Осталось совсем немного, — ловко балансируя на беспорядочно торчащих повсюду валунах, бросил через плечо Айт. — За этим перевалом есть место для ночлега. Небольшое. Но нам, чтобы продержаться до
Пожалуй, слово "небольшое" было слишком громким для того круглого каменного мешка, каким в итоге оказалось обещанное одарином прибежище. Забраться туда можно было только на четвереньках, а о том, чтобы подняться в полный рост, и речи не шло. Ночь им предстояло провести сидя друг к другу спинами, да еще и по возможности поджав к груди колени.
Сейчас Вайолет понимала, почему Айт так спешил. Разжечь костер и приготовить какую-никакую скудную еду можно было только на открытом воздухе. А поскольку высоко в горах взять древесину было негде, воду для чая Урсула и Айт кипятили магией, предварительно растопив в котелке утрамбованный снег.
Грея руки горячей кружкой, Вайолет отказалась в пользу братьев от предложенных Урсулой остатков дичи и, бросая робкие взгляды на одарина, не удержалась и все же спросила:
— Ты ведь стал искать укромный угол для ночлега не сразу? Раз ты предупреждал о том, что ночью на нас нападут ледяные призраки, значит, тебе пришлось с ними столкнуться?
Запив ржаной сухарик глотком чая, Айт поморщился и нехотя ответил:
— Они явились мне в первую же ночь. Образ, позвавший меня за собой, был настолько реален, что я решил, будто схожу с ума. А когда меня окружили остальные твари, я догадался, что меня заманили в ловушку. Отбиваться от них пришлось до утра. Я наивно полагал, что уничтожил всех. Оказалось — просто прогнал. На следующую ночь их прибыло в сотни раз больше, и тогда я понял, что последующая битва станет для меня последней, если я не найду хоть какого-нибудь более-менее надежного укрытия.
Вайолет опустила глаза, испытывая жуткую неловкость, но не спросить о том, что просто сверлило мозг, не могла — это было сильнее ее.
— Ты ведь бессмертный, разве могут призраки причинить тебе хоть какой-то вред?
— Разве что превратить в глыбу льда, — иронично заломил бровь Айт. — Мне встречались такие на пути — мои замороженные менее удачливые собратья. Нет, если кто-нибудь согласится протащить их ледяные статуи через горы до Тэнэйбры, то там, благополучно оттаяв, они вновь обретут способность двигаться, думать, говорить. Вот только желающих это сделать почему-то не нашлось. Как думаешь, твои братья согласились бы мне помочь? — насмешливо поинтересовался он, точно зная предпочтения рохров. Да они бы хвосты свои отдали за то, чтобы первый одарин навечно остался в этих горах.
— Тебе и твоим собратьям пусть твоя темная покровительница помогает, — не разочаровал его Доммэ. — А нам и без вас есть чем заняться.
— То есть все одарины, которые пытались пройти барьер до тебя, замерзли в этих горах? — не обращая внимания на брата, Вайолет вновь обратилась к Айту.
— Да, — с леденящим до ужаса спокойствием ответил он, и девушке
— И как долго ты шел через горы? — произнес внимательно слушающий темного Кин.
— Неделю, не меньше, — ответил Айт.
Первой мыслью Вайолет было повыть от отчаяния, второй — дикое желание спросить у небесных покровителей, зачем ей все это нужно, вот только воспитание и гордость не позволяли. Девять дней ледяного плена. Это просто невыносимо.
— Ты куда? — в два голоса воскликнули братья, стоило Вайолет резко подняться с мешка, на котором сидела.
От досады она едва не заскрежетала зубами. Да они просто издевались. Это рохрам можно было справлять свои естественные потребности у каждого камня, но она-то не оборотень. И так стыдно, что особо укрыться негде, а еще и отчитываться перед всеми должна.
— Туда, куда умные мужчины за ветром не ходят, — насмешливо пояснил вместо Вайолет братьям Айт, окончательно смутив девушку. — Провести? — вдруг совершенно серьезно и спокойно спросил у нее он. — Если подняться чуть выше, там есть небольшая площадка и выступ, за которым можно спрятаться.
— Спасибо. Я найду, — поспешно отведя взгляд, кивнула Вайолет.
— Я с тобой, — мгновенно заявил Доммэ, а следом за ним подскочил и Кин.
— Не надо, — злясь, процедила сквозь зубы девушка, и тут подала голос Урсула:
— Я за ней пригляжу.
Глубину коварства этой мошенницы Вайолет осмыслила только тогда, когда Урсула, взобравшись наверх, отодвинула ее в сторону, бессовестно заявив:
— Ну-ка, пусти старушку вперед. А то я весь день терпела.
— Ну, знаешь, — задохнулась от возмущения Вайолет. — Это ты так приглядывать за мной собралась? У тебя ни стыда, ни совести. Да ты только и ждала, чтобы прикрыться моим позором.
— Тебе по молодости простительно, а мне по статусу позориться не положено, — высунув из-за выступа нос, заявила хитрая одэйя. — И потом, что естественно — то не безобразно.
— Ах вот, значит, как? — опешила от такой наглости девушка. — Ты не светлая волшебница, ты — самая настоящая ведьма.
— Все женщины в моем возрасте немного ведьмы, — поправив одежду, довольная старуха выползла из укрытия и лукаво подмигнула девушке, пропуская ее на свое место. — А братья твои — олухи. Темный и то быстрее соображает, что к чему.
— Что ж он таким сообразительным только сейчас стал? — сердито пропыхтела Вайолет. — Мог бы и раньше о естественном и не безобразном вспомнить.
— Все правильно он рассчитал, — неожиданно встала на сторону одарина Урсула. — До паобед* еще часа полтора. Успеем и поесть, и отдохнуть, и в порядок себя привести. А ежели бы остановку когда вздумается делали, могли дотемна сюда и не добраться. Мы втроем от нечисти, пожалуй, отбились бы, а вот братья твои…
Вайолет порывисто выдохнула, не желая даже слышать о таком исходе событий.
— Как думаешь, — спросила она Урсулу, — ледяные духи — это умершие одэйи?
Волшебница криво усмехнулась и выпрямила спину, разглядывая с высоты площадки заснеженные горы.