Иллюзия бессмертия
Шрифт:
Самое странное, что в какой-то момент девушка вдруг начала понимать, как он делает сцепки и плетет призрачную темную сеть. Это настолько ошеломило Вайолет, что она даже побоялась сказать об этом Урсуле, и когда та взялась за работу, делала вид, что внимательно следит за каждым ее движением, впитывая науку, как губка. На самом деле Вайолет точно знала, почему линии магии, созданные Урсулой, переплетаются с магией одарина в том, а не ином месте, и где они усиливают конструкцию, а где просто являются равномерно распределенной нагрузкой.
— А
— Это простая предосторожность, — снизошел до пояснений одарин. — Если существа, рожденные магией барьера, имеют темную составляющую, то их не пропустит моя сеть, если светлую, то Урсулы.
— Раз ты справился с ними в прошлый раз, то логично предположить, что существа — темные.
— Логично, — ровно и спокойно согласился Айт, — но не исключено, что есть еще и светлые, и они в этот момент были где-то в другом месте.
— А если они обладают обеими сторонами магии? — не унималась Вайолет.
— Это невозможно, — встряла Урсула.
— Почему? — удивилась девушка.
— Потому что черное — это всегда только черное, а белое — белое, — менторским тоном пояснил Айт.
— А как же кошки? — улыбнулась ему Вайолет.
— Какие еще кошки? — Айт вытаращился на девушку, совершенно не понимая, что за глупость она несет.
— Обыкновенные — черно-белые или бело-черные. Как тебе больше нравится. У них белый цвет очень даже мирно сосуществует с черным. И никакого конфликта. Если изначально искра инглии нейтральна, а темная или светлая составляющая появляется только тогда, когда обладатель дара делает выбор, то почему не предположить, что первичная магия, лежащая в основе всего, имеет две стороны?
Заявление девушки было совершенно нелепым и противоречило всему, чему Айта учили в башне: темными и светлыми волшебники становятся только после того, как присягают на верность Темной Матери или Светлому Отцу. Именно они окрашивают искру инглии частью своей силы. Но если в порядке бреда предположить, что версия юной Хранительницы имела право на жизнь, то это разрушило бы все представления о светлой и темной магии в целом.
— Объясни своей ученице, что маги — не кошки, и пятнистыми не бывают, — сердито буркнул Урсуле Айт, возвращаясь к костру и еде.
— За свою жизнь, а она у меня очень долгая, я не видела и не слышала о магах, обладающих двумя сторонами силы, — мягко улыбнулась Вайолет волшебница. — Так что тут темный прав — светлых пятен у них не бывает. Пойдем отдыхать, детка, а перед сном повторим наш с тобой прошлый урок.
Вайолет вздохнула и вяло поплелась за Урсулой, хотя червь сомнения все равно продолжал грызть ее. Почему она видела и понимала все, что делал Айт? Так и должно быть, или это какое-то отклонение?
Этот
Спустя час пещеру наполнил рокочущий храп Урсулы, впрочем, совершенно не мешающий крепко спать ни братьям, которые расположились по обе стороны от Вайолет, ни одарину, демонстративно игнорирующему их компанию. Мужчина облюбовал себе место у противоположной стены и отдыхал, положив под голову свой рюкзак.
Не спалось одной Вайолет. Она бездумно смотрела на пламя поддерживаемого магией костра, размышляя над тем, что ждет ее дальше.
— У-у-у, — сердито завыл у входа в пещеру усиливающийся ветер, и девушка инстинктивно укуталась в мех своего плаща.
В горах начиналась вьюга. Звуки ее неясно тревожили. Казалось, что у входа собрались страшные звери, которые только и искали возможность пробраться внутрь пещеры и сожрать всех ее обитателей.
В свисте ветра Вайолет внезапно почудился детский плач. Подняв голову, девушка беспокойно прислушалась, а когда уже собралась улечься обратно, плач послышался снова. Жалобный всхлипывающий голосок прозвучал где-то совсем рядом, заставив Вайолет испуганно сесть.
Вокруг все спокойно спали, и девушке даже не у кого было спросить, слышат ли они то же, что и она. Вскочив на ноги, Вайолет прошла пару шагов вперед, когда плач раздался отчетливо громко. Не раздумывая ни секунды, она ринулась по коридору к выходу, остановившись перед призрачной сетью, сотворенной Урсулой и Айтом. Пронизывающий холод мгновенно заколол кожу, а подвывающий ветер бросил в лицо горсть снежинок. За снежной круговертью не видно было ни зги. В свистящей темноте вдруг что-то зашевелилось, а потом всего в шаге от себя Вайолет обнаружила девочку.
По затылку юной Хранительницы волной прошелся леденящий ужас. Босые ноги малышки по щиколотку утопали в снегу, а посиневшее от холода тщедушное тельце тряслось в мелком ознобе. Ребенок обнял себя тоненькими ручками, поднял на Вайолет огромные, полные невыразимого отчаяния глаза, и заплакал.
— Иди ко мне, — Вайолет протянула к девочке в просящем жесте раскрытые ладони, но та вдруг отчаянно затрясла головой, нервно оглянулась, а затем резко отшатнулась от входа в пещеру, исчезнув в вихре летящего снега.
— Ты куда? — от мысли, что малышка сейчас растворится в этой воющей снежной пустыне и погибнет, сердце Вайолет будто подпрыгнуло в горло, а потом, ухнув, стало падать вниз. — Стой, — забыв об опасности, девушка бросилась вперед, вмиг попав из теплого уюта пещеры в обжигающий холод снежного безумия. — Стой.
Прикрывая лицо рукавом, Вайолет металась из стороны в сторону, тщетно выискивая убежавшую девочку. Откуда-то сбоку вновь послышался ее плач, мгновенно сориентировав хранительницу.