Именем человечества
Шрифт:
– Были прекращены. Были! Но почему вы решили, что они не будут возобновлены? Вы не изучили как следует русских, дружице. Будьте уверены: Колесников доведет свои эксперименты до конца. И в институте снова развернутся работы по созданию генератора. Развернутся так, как это возможно только в России: не считаясь ни с какими затратами, ни с какими трудностями. И тогда им понадобится еще больше электронной техники «ваших» фирм. И вы продадите все, что они попросят. Но! Постарайтесь воспользоваться этим в полной мере, господин торгпред. Генератор должен быть у нас. И только у нас. Поэтому задача остается прежней: полная информация о конструкции и принципах работы генератора и непременное уничтожение русской установки в наиболее ответственный момент ее создания. А вот когда все нужные материалы будут здесь, а русская установка уничтожена, я сам попрошу применить по отношению к Колесникову, да и не только к Колесникову, инструкцию «Е». Но это в будущем. А сейчас... Сейчас, увы, придется снова начать с нуля. С вербовки людей, задействованных в проекте... Назовем его, пожалуй, «Проект Омега». Прежде всего из числа инженеров и техников, по возможности, из руководящего персонала и работников охраны. Использовать любые пути: подкуп, шантаж, создание компрометирующих ситуаций.
– Ясно, о чем говорить...
Но Хант продолжал тоном ментора:
– Средств не жалеть! Люди – это главное. Будут люди – будет возможность торпедировать проект. Здесь в ход должно быть пущено все: прямой саботаж, диверсии, устранение наиболее перспективных исполнителей. Но главное – главное, Элсберг! – информация о конструкции генератора.
– Да ясно, ясно! Но почему я должен начать с нуля? Ведь не все наши люди арестованы. Даже из тех, кто был задействован в операции «Феномен икс». Я знаю, что и в институте...
– Да, несколько человек там осталось.
– Так, стоит восстановить их связи...
– Это будет сделано.
– И дослать к ним несколько опытных агентов...
– И об этом я позабочусь.
– Вот на это ядро я и смогу опереться.
– Ни в коем случае! Эта группа получит особое задание.
– Не понимаю...
– Стареете, Элсберг. Определенно стареете. Почему вы уверены, что люди, оставшиеся на свободе, не остались под колпаком у Звягина?
– Это, конечно, не исключено.
– А если этого нет, мы сами поможем Звягину напасть на их след. Да, сами! Но так этот след запутаем, введем в игру такую уйму статистов, с такими немыслимыми заданиями и связями, что на год завалим КГБ работой.
– Понятно...
– Да, вот такое прикрытие подготовил я для вашей будущей группы. Группы, на мой взгляд, немногочисленной, тщательно законспирированной, где каждый будет знать лишь одного-двух человек, без всяких связных – все донесения должны идти через официальные каналы связи с «вашими» фирмами, – но такой, какая сможет выполнить все поставленные мной задачи. Все, Элсберг. Два дня вам на сборы, и – в путь! Да, кстати, – усмехнулся Хаит, – не забудьте запастись хорошей шубой: зима в России лютая. В Москве, я слышал, сейчас под тридцать.
Если бы только зима... –пробурчал Рейли, покидая кабинет своего шефа.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
1
Время приближалось к десяти, когда Звягин дочитал последнюю страницу протокола допросов задержанных по делу «Феномен икс» и, встав из-за стола, распахнул настежь обе створки окна. В комнату ворвался густой аромат только что распустившейся сирени. Ночь едва погасила последние всплески заката. Но в воздухе уже чувствовалась бодрящая прохлада, и первая звездочка зажглась в высоком чистом небе.
Звягин с минуту постоял у окна, затем снова вернулся к столу, снял трубку телефона:
– Сергей Сергеевич, вы последний протокол допросов прочли?
– Да, только что. Здорово, Денис Павлович! Такой клубок распутали.
– А вам не кажется, что слишком уж здорово?
– То есть?
– Да понимаете, какое дело... Вам не приходилось случайно видеть, как птица сама лезет в руки человека, уводя его от гнезда?
– Я не охотник, Денис Павлович.
– И я не охотник. Но и не помню случая, чтобы так вот легко раскалывались на допросах матерые разведчики. Да и вся система их связей...
– Вон вы о чем! А я и не подумал. Но какой смысл? Генератор закончен. Завтра пуск. Охрана там, сами знаете...
– Знаю, все знаю. Но до пуска еще больше двенадцати часов. Мало ли... Словом, Сергей Сергеевич, возьмите-ка человек пять-шесть из тех, кто поопытнее, и проведите эту ночь на объекте. Береженого, как говорится...
– Ясно, Денис Павлович. Сейчас же выезжаю.
2
– На сегодня все, товарищи, – сказал Максим, закрывая совещание. – Повторяю: пробный пуск генератора завтра ровно в двенадцать. Этот срок окончательный. Я уже уведомил о нем президента Академии наук. Он обещал позвонить в правительство. Поэтому каждый из вас должен быть готовым завтра в одиннадцать ноль-ноль доложить на главный пульт о результатах последнего, заключительного опробования всех узлов и механизмов. Я думаю, незачем говорить, что сбой хотя бы одного агрегата сорвет работу всей установки в целом. Этого допустим нельзя. Ни в коем случае! А теперь – всем отдыхать! Есть ли еще какие-нибудь вопросы?
– Да, – встал с места старший инженер-электрик Греков. – Максим Владимирович, я хотел бы еще раз проверить в корпусе преобразования систему охлаждения конденсаторов. Что-то там верхние клапаны пошаливали. Разрешите?
– Но вы уже больше суток на ногах.
– Ничего. Хуже будет, если завтра какая- нибудь серьезная неисправность обнаружится,
– Хорошо, проверьте.
– Тогда подпишите, – протянул Греков свой пропуск. – Вы знаете, сейчас без вашей дополнительной подписи туда даже главинжа не пустят.
– Да-да... Давайте, – Максим взял ручку со специальными чернилами и поставил подпись. – Ну, все, товарищи, до завтра!
Кабинет быстро опустел. Максим откинулся в кресле, закрыл глаза, постарался расслабиться. Бешеный темп завершающих предпусковых и наладочных работ привел к страшной непроходящей усталости. Трудно было даже раскрыть веки, оторвать руки от стола.
Но теперь – все, конец! Завтра пробный пуск и, если он пройдет благополучно, то – долгожданный отдых: какая-нибудь речка, тропинка в густой траве, синее небо над головой и тишина. Покой и тишина...
В последние несколько месяцев ни о чем подобном не когда было даже подумать. Лихорадочная работа многотысячного коллектива ежечасно, ежеминутно требовала отдачи всех сил, неимоверного напряжения каждого нерва, каждой клеточки его мозга. И все-таки они успели. Еще несколько часов – и мир наконец сбросит с плеч кошмар ное бремя страха. Он с трудом раскрыл глаза, потянулся к телефону, чтобы вызвать машину, снова опустил руку на стол:
«Что это говорил Греков? Какая-то неисправность в системе охлаждения конденсаторов? Не могли устранить вовремя! Вечно какая-нибудь мелочь под занавес. А если не мелочь? Если окажется, что надо что-то серьезно переделывать? Нет, этого допустить нельзя!» – он быстро поднялся и, прикрыв дверь кабинета, направился к производственным корпусам.