Именем закона
Шрифт:
— Я хотел поспрашивать тут вокруг, выяснить, не знает ли кто-нибудь из тех, кто числится в списке преступников, Дон Наварро. Она медиум, что-то вроде предсказательницы.
— Достопочтенная Дон, экстрасенс, — улыбнулся Фэлко. — Ну конечно, что тебе от нее надо?
— Пытаюсь выяснить, не известно ли ей чего об одном пропавшем человеке.
— Это как раз по ее части.
— Как ты о ней узнал?
— В связи с расследованием одного убийства пару лет назад. Я был тогда в оперативной группе. Ей могла потребоваться защита.
— Если бы она
— Даже раньше, если бы она слишком приблизилась к нашему подозреваемому, парню, который, как мы считали, убил женщину в Бока. Забил до смерти, а потом сбросил с балкона десятиэтажного дома. Мы выяснили, что эта женщина была одной из постоянных клиенток Дон — Мэри Энн Димери. Вдова, довольно состоятельная, по меньшей мере раз в неделю приходила к Дон погадать. Тогда мы побеседовали с Дон о разных знакомых Мэри Энн, с которыми та встречалась… Один парень привлек наше внимание. — Фэлко помолчал. — Ты должен понять, что все это выглядело как самоубийство. Только мы знали, что это не так, и, хотя мы ничего не говорили Дон, даже не сделали никакого намека, она тоже это знала. Сама по себе, без нашей помощи. Мы привели ее в квартиру Мэри Энн, и она воссоздала сцену того, как этот парень ударил Мэри Энн латунной подставкой для книг. Эта подставка была сделана в виде быка, золотистого цвета. Понимаешь, мы уже установили, что орудием убийства была эта подставка, и изъяли ее в качестве вещественного доказательства, на котором были следы крови Мэри Энн. Дон сказала нам, что парень ударил Мэри Энн подставкой прежде, чем сбросил с балкона, и это было точно так, как мы и думали.
— Откуда она это узнала?
— Что значит откуда? Она же экстрасенс. Она видит вещи, не видя их на самом деле.
— Она определила личность подозреваемого?
— Она была настроена на эту женщину и увидела, что случилось с ней, но не парня, который это сделал. Она чувствовала его присутствие, сказала, что он курил марихуану.
— Возможно, она сделала этот вывод на основе каких-то ваших слов.
— Послушай, она говорила нам такие вещи, о которых никак не могла знать.
— Почему она называет себя «Достопочтенная»?
— Так принято в одной спиритической группе, к которой она принадлежит. Мы проверяли.
— Она никогда тебе не гадала?
Фэлко не ответил, следя за белой машиной, которая развернулась и подъехала к ритуальному залу.
— А вот и Морис. Не встал на парковку. Вероятно, угнал эту чертову машину.
Морис вышел из машины. На нем была вязаная шапочка, которую Рейлан сразу узнал. Фэлко сказал:
— Дадим ему побыть несколько минут с семьей, с матерью, бабушкой и тетками.
Они подошли к Морису, стоявшему возле гроба из светлого дерева. Женщины в темных платьях и шляпах молча смотрели на них. Рейлан взглянул на закрытые глаза Фэрона, на его косички, сложенные руки, покоившиеся на галстуке с цветочным рисунком, белую рубашку.
— Я понял, — сказал Фэлко приглушенным голосом, — что его убили из револьвера тридцать восьмого калибра. Тебе повезло, Морис, ты знаешь это? Тут мог бы лежать ты. — Фэлко помолчал. — Не так ли закончил и твой отец? Его застрелили, когда ты был маленьким ребенком. — Фэлко снова помолчал. — Не похоже ли это на семейную традицию? Если так, думаю, тебе надо положить ей конец.
Молчание.
Рейлан ждал.
Морис не шелохнулся, стоял с опущенной головой и держал обеими руками вязаную шапочку.
— Ты помнишь человека, который стоит рядом с тобой? — спросил Фэлко.
Морис не ответил и не поднял глаз.
— Ты попытался угнать его машину, не поняв, что выбрал не того парня.
Фэлко наклонился и посмотрел мимо Мориса на Рейлана.
Тогда Рейлан произнес:
— Как ты, Морис? — чувствуя, что больше ему нечего сказать. Он ждал, не надеясь на ответ.
— Этот человек, возможно, сможет тебе помочь, — продолжал Фэлко. — Скажи нужное слово, когда будешь в состоянии говорить. Ты понимаешь, о чем я, Морис? Если увидишь, что сможешь помочь, скажи нам, кто это сделал. — Фэлко помолчал. — У меня есть свидетель, который видел тебя. Видел, как ты выходил из дома… Только назови мне имя. — Фэлко снова помолчал. — Что ты скажешь?
Тут Морис, не поднимая головы и не взглянув ни на одного из них, произнес:
— Почему бы вам не заткнуться и не дать мне помолиться за моего брата?
Выходя из ритуального зала, Фэлко сказал:
— Мерзкая личность. Пытаешься помочь и вот что получаешь взамен.
— Он хочет сделать это сам, — сказал Рейлан.
— Правильно, и, когда в следующий раз мы придем сюда, в ящике будет лежать Морис.
Они пересекли парковку, направляясь к своим машинам. Рейлан задумался, не решаясь задать Фэлко вопрос, но все же спросил:
— Лу, тебе никогда не приходилось кого-нибудь убивать?
— Однажды. На самом деле я убил двоих парней. Мы их преследовали и в конце застрелили.
— И какие чувства ты испытывал по этому поводу?
— Ты говоришь прямо как психолог, к которой я ходил. Я сказал ей, что почувствовал необыкновенное облегчение.
— Тебя стошнило?
— Вырвало, да. С каждым копом, которому, как я знаю, приходилось убивать, бывает такое.
— У тебя не было выбора.
— Никакого, — сказал Фэлко. — Раз носишь оружие, значит, должен применить его. Вот что я тебе скажу: это слишком, черт возьми, когда от тебя такого ждут. А ты когда-нибудь пускал в ход оружие?
Рейлан взглянул на Фэлко поверх автомобиля:
— Дважды. В двух случаях.
— Ну и уложил их?
— Да.
— Тогда о чем мы рассуждаем? Ты сам знаешь, когда должен выстрелить, и ты единственный, кто это знает. Так что не позволяй никому молоть об этом всякую чушь.
Фэлко повернулся, чтобы открыть дверцу.
— Увидимся.
Рейлан открыл свою машину.
— Ты не сказал мне — за то убийство кого-то осудили?
Фэлко, стоявший с другой стороны «ягуара», ответил: