Император и шут
Шрифт:
Итбен обшарил взглядом освещенную часть Ротонды и, похоже, счел, что все, кто нужен, уже на месте. Синий мозаичный луч звезды суживающимся концом упирался в постамент Голубого трона. Словно застывшая ледяная глыба, окруженная морем мрака, мерцал под единственным канделябром пустующий трон Хранителя.
Вдруг из тьмы, уверенно шагая, появился император в сопровождении внука и колдуна. Сначала эту троицу никто не заметил, но, обратив внимание на изменившееся лицо Итбена, сановники заинтересованно повернулись и уставились на вновь прибывших.
Не отрывая тяжелого взгляда от узурпатора, Рэп, пользуясь магическим зрением, осмотрел собравшихся. Конечно же среди приглашенных была и Инос. Восторг в ее глазах очень беспокоил Рэпа. Рядом с ней улыбалась ее пухленькая тетя. Складки одежды тактично скрадывали ее оплывшие формы, и выглядела Кэйд превосходно. Но недаром говорят, что красота требует жертв; женщины зябко ежились в слишком легких для столь промозглого помещения одеяниях. В этом отношении тоги служили мужчинам гораздо лучше. Смешно завернутый в тогу Азак, как и следовало ожидать, казался неуклюжим и был мрачнее тучи. Непонятно, почему султану отказывали в одежде джиннов? Алый гребень блестящего шлема указывал местонахождение маршала Ити, а рядом с ним маячил человек в белой тоге с пурпурной каймой. Должно быть, консул. Отдельной группкой стояли трое мужчин в красных сенаторских тогах и женщина в длинной красной тунике. Посол Крушор и еще один джотунн сверкали крылатыми шлемами и щеголяли обнаженными бицепсами где-то на границе света и тени в северном секторе Круглого зала. С ними же находился Маленький Цыпленок, наряженный в джотуннские кожаные штаны. Он алчно скалился, глядя на Рэпа, но, в отличие от Инос, его радость была иного сорта.
Похоже, для Эмшандара единственной надеждой вернуть трон были Хранители. Захотят ли они ответить на призыв регента? А если появятся, то чью сторону примут?
Войдя вслед за императором в освещенное пространство между постаментами тронов, Рэп остановился и придержал за плечо принца.
Эмшандар шагая дальше один, худощавый и седой, закутанный в пурпур — живое воплощение духа мщения. Приблизившись к высоким ступеням, он будто врос, расправив сутулые плечи. Несколько мгновений он испепелял взглядом Уомайю, а та вся сжалась в комочек на стуле, даже голову опустила, не смея взглянуть на свекра. Потом император перевел взор на улыбающегося Итбена.
Два человека в пурпурных тогах мерились взглядами. Два государя стояли там, где место было только для одного.
Под ладонью Рэпа тельце Шанди дрожало, как в ознобе, и в то же время мальчик стоял не шелохнувшись, даже дыхнуть лишний раз не решался.
Противостояние властителей затягивалось... Император первым нарушил молчание:
— Ты свободен от своих временных обязанностей, Итбен.
Продолжая улыбаться, Итбен лишь головой покачал, а потом промолвил:
— Мы счастливы видеть, что выздоровление ваше продолжается. Консул!
Один из сановников в тоге с пурпурной каймой смачно Прочистил горло. Император развернулся в его сторону.
— Народная Ассамблея, безусловно, придет в восхищение, узнав, как прогрессирует выздоровление вашего величества, и несомненно единогласно постановит вознести благодарственные молитвы Богам и учинить всенародный праздник в честь этого события. А также рекомендует продолжать горячие молитвы и впредь, до полного восстановления сил любимого императора.
Елейная речь очень не понравилась Эмшандару.
— Пожалуй, тебя стоит поздравить со столь стремительным продвижением в должности, Гумайз. Кто-нибудь сообщит нам, где консул Укилпи?
— Где-нибудь, — подал голос Итбен, — там, куда призвали его какие-то неотложные дела.
Рэп воспользовался магическим зрением и затем доложил:
— В Изумрудном зале ждет некий консул, сир.
Проинформировав императора, фавн спросил себя, стоит ли беспокоить старика, перенося его в Круглый зал через магическое пространство? Для Укилпи такое путешествие стало бы немалым потрясением — слишком уж он был стар.
Долгий жизненный опыт подсказывал Эмшандару правильную линию поведения. Словно позабыв об Укилпи и ни жестом, ни взглядом не проявляя эмоций, бушевавших в его душе, император равнодушным взором оглядел собравшихся.
— А, Ипоксаг! Глас Сената! Мы слушаем тебя.
Низенький, почтенного возраста человек, к которому обратился император, отличался от обычного импа наличием усов, и несмотря на свою красную тогу, этот политик явно не желал находиться в центре внимания.
— Сенат конечно же согласится с мнением Ассамблеи...
— И отменит регентство, не так ли? — рявкнул Эмшандар.
— Вам, как никому другому, известно — Сенат непредсказуем в своей мудрости. Я могу лишь гадать... Рискну предположить, что благородные сенаторы будут склонны к такой резолюции, которая не допустит метания из стороны в сторону с каждым подъемом или спадом состояния здоровья вашего величества. Вот если улучшение окажется долговременным... Нужно подождать... Нужно подождать, скажем, месяцев шесть или около того, и, если не произойдет рецидив, тогда, разумеется, отмена регентства станет вполне возможна.
Всем своим существом этот изворотливый сенатор не сомневался, и Рэп ясно читал это в его душе, что воскресший старик ни при каких обстоятельствах не протянет так долго. И Инос, и ее тетка неодобрительно хмурились, глядя на говорившего. Они всецело были за императора, но не по политическим соображениям, а потому, что Рэп принял сторону Эмшандара. Остальные присутствующие тоже нуждались в серьезной сортировке на отбраковку приверженцев Итбена.
Лишенный поддержки и Ассамблеи и Сената, Эмшандар немного сник.
— Ити, — тихо позвал он.
Маршал как будто ждал этого призыва. Сняв с седой, коротко остриженной головы шлем и удерживая его на согнутой в локте руке, он шагнул вперед. Черты его мрачного лица оставались жесткими. Четко чеканя шаг, воин прошествовал вперед, чтобы встретиться со старым властителем лицом к лицу. Помимо воли, Рэпу вспомнился бык на пастбище, осматривавший вторгшееся на его территорию пугало, оставленное ребятами.
— Эм! — тихо сказал заслуженный воин — так тихо, что немногие его услышали. — Устав, которому я подчинялся всю сознательную жизнь, гласит, что я рапортую регенту. Но меня учили те, кого учил ты, Эм. Ты принял меня в гвардию. Тебе принес я присягу в верности. Что именно ты желаешь от меня сейчас?