Император и шут

Дункан Дэйв

Предчувствие ледяными колючками прокатилось вдоль рук Рэпа.

— В каком направлении расположен Изумрудный зал?

Император мотнул головой, и Рэп внимательно стал всматриваться в указанную сторону. Громада Опалового дворца даже колдуна заставила поднапрячься и пошарить по комнатам, прежде чем он отыскал нужную.

— Восьмиместный овал с зелеными коврами?

— Именно, — промолвил Эмшандар, странно глянув на колдуна.

...В Изумрудном зале терпеливо скучали обряженные в тоги люди, но их оказалось не столь много, сколько следовало бы. Рэп заподозрил неладное и, несмотря на

настойчивый звон в ушах, заглянул в Эминов Круглый зал. Он легко отыскал его, во-первых, потому, что днем Шанди показывал ему, где находится пуп земли, а во-вторых, потому, что расположенный на гребне центрального холма зал и так ни с чем нельзя было перепутать.

— Сир, они начинают и никого не собираются ждать.

Предчувствие все сильнее томило Рэпа.

Ночь, угрюмая и злая, заполнила собой три четверти огромного купола зала Эмина Освещен был только центр зала. Внутри светового круга десятка два вельмож стояли, разбившись на маленькие группки, и изредка переговаривались тихими голосами. Трое военных сверкали галунами своих мундиров, остальные же были запеленуты в глупейшие балахоны, точно такие же, в какой облачился император.

«Как дети, кутаются в простыни, словно в привидения играют! — поморщился Рэп. — А вот и Азак. Джинна ни с кем не спутаешь, рост выдает. Вот бы сейчас посмотрели на него его придворные. Ну чучело! Да над таким фигляром потешались бы все от Зарка до Нордландии».

Однако на женщинах свободное одеяние со множеством складок выглядело превосходно. Глаза Рэпа нашли Инос. Она стояла рядом с мужем...

Пока еще все пять тронов пустовали.

— Кажется, Итбена нет, или я его не вижу, — сказал Рэп.

Покои императора располагались довольно далеко от Круглого зала, поэтому малая толика магической мощи не давала возможности увидеть лица собравшихся, а преждевременно тревожить пространство магией не стоило, чтобы не вызвать подозрения Хранителей. Суматоха вибраций и мерцаний магического поля пространства Хаба заканчивалась у стен Опалового дворца, оставляя эту зону оазисом оккультного молчания, которая была словно цветущая зелень парка посредине каменной громады города. Любое, даже самое безобидное, чародейство окажется трубным гласом в пустыне.

— Знать бы цвет его одежды, — вздохнул Рэп.

— На нем пурпурная, — сонно пробормотал Шанди.

— Тогда его еще там нет, — сообщил Рэп. — Но он вряд ли задержится.

Император согласно кивнул и попытался встать, однако тело отказывалось повиноваться. Хрипло дыша, он с несчастным видом посмотрел на Рэпа в безмолвной мольбе о помощи. Воля императора была велика, но тело слишком уже одряхлело.

— Я могу влить в вас силу, сир, но боюсь, потом за это придется дорого расплачиваться. В этих делах я слишком неопытен.

— Я заплачу, — заверил император.

Рэп, не тратя времени даром, снабдил властителя энергией в том количестве, какого жаждала воля Эмшандара, и с удовольствием увидел, как порозовели бледные щеки старика.

— Ага! — возликовал император и бодро вскочил на ноги. — Благодарю, колдун! Старый боевой коняга еще побрыкается!

Он погрозил он кулаком в пространство.

Рэп тоже поднялся, но не торопясь. Предчувствие захлестнуло его ужасом с такой силой, что каждый волосок на его теле собрался встать дыбом. Теперь он точно знал — в Круглом зале ждала его судьба. Там он встретится с тем, что сжигало его предвидение в белопламенном сиянии. Страх, охвативший его, был так силен, что поневоле пришлось прибегнуть к чарам, чтобы успокоиться. Во всяком случае, Рэп искренне верил, что поддерживает себя магией, но трудно было судить, действительно ли это магия или просто его горячее желание не уронить свое достоинство.

«Император просил помощи у конюха, и деревенщина обещал помогать ему. Как же можно теперь показать властителю собственный страх? — твердил себе Рэп. — Бегство ничего не решает. Помнится, Тосолин изрекал: “Раны в спину ранят вдвойне”. И он был прав».

— Шанди! Проснись, воин!

— Что, дедушка? — улыбнулся принц, открывая глаза.

Перекатившись к краю постели, мальчик встал на колени, а улыбка перешла в зевок, и Шанди со вкусом потянулся, продемонстрировав свои тонкие, как паутинка, ручки.

— Вечно эти пелены соскальзывают, — с отвращением проворчал император, осматривая себя в зеркало и поправляя складки тоги. — Послушай, колдун, а не мог бы ты.. — начал он, но тут же оборвал себя: — Нет, не нужно. Идем, парень, — позвал он внука. — Нам предстоит встретить Хранителей.

Услышав повеление деда, Шанди рухнул на четвереньки на самый край кровати, да так и замер. Глаза принца округлились и даже побелели от ужаса. Его счастье испарилось. Рэп с любопытством наблюдал за мальчиком.

— Торопись! — звал император, продолжая перед зеркалом укладывать непослушную материю.

— Ребенку тоже обязательно быть там, сир? — поинтересовался Рэп.

Ответом стал гневный и гордый взгляд. Видимо, возможность лицезреть Четверку действительно являлась важным элементом образования наследников короны. Но не менее серьезной была и другая причина: Шанди в игре имперских политиков оказался слишком важной фигурой, чтобы в создавшейся ситуации можно было оставлять мальчика без охраны. Плохо только, что дед не заметил леденящего ужаса, охватившего ребенка.

— Поднимайся живее, воин! Торопись! Жаль, времени у нас нет, чтобы одеть тебя должным образом.

Со вздохом облегчения Шанди вернулся к жизни. Он моментально соскользнул с кровати и вновь широко улыбался.

— Дедушка, а сегодня придут все Хранители? — спросил он.

Рэп недоумевал, что происходит с этим хрупким созданием, к которому долгое время так скверно относились. Предчувствие Рэпа, несмотря на постоянную блокировку его таланта угрозой белого сияния, предупреждало фавна о важности этого вопроса.

— Сир, если это так необходимо, я могу одеть принца в тогу.

— Отлично, — одобрительно кивнул Эмшандар.

Зато Шанди содрогнулся всем телом и так горестно посмотрел на колдуна, словно ужасный кошмар поглотил мальчика. Фавн принялся гадать, почему перспектива оказаться в тоге пугает принца. Возможно, страх и жестокая порка, полученная накануне вечером, как-то связаны между собой? А император, всецело занятый своими мыслями, все еще ничего не замечал. Даже торопил:

— Это ты здорово придумал. Пожалуйста, колдун, поспеши с тогой для принца.