Император и шут
Шрифт:
Хорошо выдрессированные придворные умело спрятали свое изумление за вежливыми кивками. Мрачный Итбен вернулся к трону. Дворяне, стоявшие в отдалении, переглядывались друг с другом с тревогой и недоумением. Порывы ветра трепали полог императорской ложи и плащи вельмож. Дождь снова перешел в ливень.
— Даме нужен защитник, не так ли? — с циничной усмешкой спросил Калкор. — Кто же этот защитник? Не ты ли, Азак?
— Не я! — выдавил из себя пристыженный Азак, в то время как лицо султана своим цветом точно копировало оттенок мореного красного дерева.
— Он оплевал твою жену! — ахнул регент.
Султан испепелил Итбена взглядом, но все же скрестил на груди руки и не позволил себе поддаться праведному гневу.
— Я не стану ввязываться. Мне нет никакого дела до Краснегара, — пояснил он свой отказ.
Куда только девался властный самодур, араккаранский задира? В каких глубинах почила его жажда охраны чести и достоинства джинна? Инос не смогла сдержать презрения к трусливому забияке, и ее не заботило, что ее презрительную гримасу могли заметить.
И все же она никак не могла разобраться в происходящем. Вот Калкор, казалось, знал все и вся.
— Никаких наемников, госпожа, — строго приказал Итбен. — Хватит гибели одного тролля Морда. Если мы позволим устроить еще одну дуэль, кого ты изберешь своим защитником?
— Рэп? — позвала Инос.
— Нет, — сказал фавн.
С Калкора Итбен перевел взгляд на Рэпа, потом снова глянул на пирата, и вдруг с его глаз словно пелена спала:
— Допускается ли колдовство на Божьем Суде?
— Конечно нет, — самодовольно произнес Калкор.
— Тогда, султанша, мы полагаем, тебе следует уступить тану Калкору, пока еще не поздно.
Намек окружающие поняли прекрасно. Калкор зарубил лучшего гладиатора Империи, как глупого барана, а этот странный юный фавн только что признался в колдовстве.
Однако, кроме фавна, других кандидатур в защитники не было.
Кэйд попыталась вмешаться, начав мягким голосом:
— Мастер Рэп...
— Нет, — решительно перебил ее Рэп.
В отчаянии Инос стиснула кулачки. Она прекрасно знала упрямый нрав Рэпа и особый взгляд, присущий ему в таком состоянии духа. Инос поняла: Рэп уперся. Но она сделала последнюю попытку:
— Я прошу не за себя, а за Краснегар. Подумай о его народе!
Он кинул на нее короткий взгляд, полный муки и боли, но не проронил ни слова, только крепче сжал челюсти. Заметив, что присутствующие все еще ждут его ответа, он снова повторил:
— Нет.
Ветер яростно рвал красный сафьян. Самые отчаянные горожане все еще медлили уходить, с любопытством разглядывая императорскую ложу. Но в основном склон холма уже полностью очистился от толпы, оставившей после себя различный мелкий мусор. Отдохнувшие легионеры строились в когорты.
— Как досадно! — издевательски усмехнулся Калкор. — Неужели ты собрался противостоять судьбе, Рэп?
— Нет, — возразил фавн.
— Ну, в таком случае я, возможно, смогу уговорить тебя драться. Крушор!
Джотунны толпились в самом дальнем углу императорской ложи. До пурпурного навеса им было далековато. Даже мелкопоместные дворянчики сторонились варваров, оттирая чужаков от трона. Услыхав свое имя, старый посол шагнул вперед и откликнулся:
— Тан?
— Где наш новый рекрут? Давай-ка его сюда.
— Что такое? — подозрительно вопросил регент.
Калкор нахально склонился в издевательски низком поклоне и сообщил
— Еще один из тех, кому ты великодушно даровал неприкосновенность, ваше высочество. Вообще-то это старинный друг мастера Рэпа.
Джотунны расступились и выпустили вперед низкорослого юного крепыша. Он был в импской одежде, но импом он не являлся.
Инос поспешно оглянулась на Рэпа. Если Калкор надеялся ошеломить фавна, он зря старался — ничего у него не вышло. Рэп равнодушно взирал на вновь прибывшего. Еще в Краснегаре Рэп обладал ясновидением. Он давно разглядел, кого прятали джотунны.
Цвет кожи бойца наводил воспоминания о гнилом болоте, с черепа свисали черные прямые волосы, на подбородке и щеках пучками торчала щетина, из ощеренного в отвратительной усмешке огромного рта торчали белые клыки. Урод был ненамного выше принца, но зато очень толстый и крепко сбитый. Это был тот самый юный гоблин, которого Инос видела с Рэпом прежде, тот, который, по словам самого Рэпа, намеревался его убить.
«Пророчество в окне, — вспомнила Инос. — Этот гоблин, забыла, как его зовут, пытает Рэпа».
Гоблин зашагал вперед, и придворные с гримасами отвращения на лицах расступались перед ним.
— Привет, Плоский Нос. — Маленькие глаза гоблина радостно посверкивали.
— Привет, Маленький Цыпленок. — спокойно ответил Рэп. — Я не сомневался, что ты скоро появишься.
— Хранительница мне обещала!
— Из тебя получится классный пловец, я так полагаю; однажды ты уже попробовал.
Гоблин жизнерадостно кивнул.
— Соизволит ли кто-нибудь объяснить нам, что происходит? — трубным голосом воззвал Итбен. — При чем тут Хранительница?
— Еще одно пророчество, ваше высочество, — беззаботно пожал плечами Рэп. — Людоеды собирались его съесть, но, похоже, он оказался жестковат.
Гоблин расхохотался, а регент заскрипел зубами от ярости.
— Это была последняя капля в той чаше наглости, которую нам пришлось испить сегодня. Суд закончится во дворце. Там мы добьемся правдивых ответов, даже если придется тащить их из глоток раскаленными клещами.
— Но здесь не учли еще один вызов, — спокойно возразил Калкор. Протест пирата осадил засуетившихся было придворных. — Сейчас мы пытаемся укрепить твердость фавна. Скажи-ка, юноша, виделся ли ты с драконом? — обратился тан к Рэпу.