Императорские изгнанники
Шрифт:
Когда второй отряд с лестницей появился из него, Массимилиан приказал им стащить свои щиты и выстроиться в ряды, примыкающие к основанию скал. Как только первая центурия прошла через ущелье и была готова к наступлению, он спокойно отдал приказ.
– Солдаты с лестницами! Вперед!
Группы солдат вырвались из укрытия, устремившись бегом по открытой местности, с поднятыми в руках с мечами лестницами и поднятыми же над головой щитами. Поток камней, стрел и зарядов из пращей обрушился от врагов на скалах, когда они увидели римлян, наступающих на тлеющие остатки стены. Массимилиан вздрогнул
Массимилиан протиснулся мимо второго солдата и взобрался по лестнице. Ауксилларий взобрался наверх и повернул направо, а центурион пошел в другом направлении, выхватывая свой гладий и приседая за щитом. Как он и надеялся, противник предполагал, что нападавшие направятся к зияющим воротам, а на остатках стены было всего несколько разбойников. Огонь, который поглотил ближайшую башню и сжег палисад, обжег камни настолько, что теперь жар, поднимающийся из-под Массимилиана, оставался все еще невыносимым, когда он бросился на разбойника, который пытался в тот момент сбить другую лестницу. Варвар заметил его и, поспешно вытащив из-за пояса топор, повернулся, чтобы встретить угрозу. Раскачивая им из стороны в сторону, он повернул бедра, чтобы отвести оружие как можно дальше, и изо всех сил завел его по дуге.
Это был всесокрушающий удар, который пробил обшивку на ободе щита римлянина и глубоко врезался в дерево, оставив глубокую рану в мускулах его предплечья. Щит поглотил основную силу удара, и, хотя рана была серьезной, кость не сломалась. Тем не менее, кровь обильно брызнула из раны, когда разбойник вытащил свой топор и немедленно занес его, чтобы нанести новый удар. Массимилиан почувствовал, как его рука немеет, и его хватка на рукоятке щита резко ослабла. Собрав свою иссякающую силу, он врезался в своего противника, а затем вонзил меч в живот. Удар вывел разбойника из равновесия, он упал со стены и был мгновенно добит одним из ауксиллариев внизу, ожидавших, чтобы подняться по лестнице.
Щит Массимилиана выскользнул из его рук. С кровью, хлынувшей по его безвольно повисшей руке, он оглянулся и увидел, что более десятка его людей уже стояли на стене, превосходя числом защитников, и все новые поднимались наверх. За воротами сплошная толпа вражеской пехоты стояла в ожидании, пока ауксилларии прорвутся сквозь оставшиеся обугленные бревна ворот. Массимилиан определил их предводителя, стоящего сзади рядом со своим штандартом, - длинной полосой ткани, имитирующей волчью голову, которым знаменосец крутил из стороны в сторону в неподвижном воздухе.
Крикнув свободную шеренгу соратников, стоявших поодаль, вождь протянул руку к стене. С радостью его более легко вооруженные резервы устремились вперед, взбираясь по пандусам и ступеням к тому месту, где римляне ждали, чтобы удержать свои позиции. Массимилиан засунул свою раненую руку за пояс и поднял меч для встречи лицом к лицу с врагом.
– Стоять твердо! Пусть парни продолжают подниматься по лестницам, чтобы уравнять наши шансы!
Сражающиеся с обеих сторон выставили свои щиты и приготовили свои мечи, столкнувшись в образовавшейся волне схватки.
В трехстах шагах от них Катон и Аполлоний смотрели через край высохшего русла ручья, как разворачивается атака. Они могли видеть некоторых разбойников, защищавших ворота, и участок стены, где вспомогательные войска сражались, чтобы удержать свои позиции. Остальную часть обзора закрывали хижины с обеих сторон. Невозможно было определить, была ли атака успешной, но она отвлекла почти всех здоровых воинов в цитадели. В поле зрения оставались только двое часовых, охранявших заключенных в загоне. Однако были и другие: горстка женщин, детей и мужчин постарше, в основном безучастно сидевших возле своих хижин. Те, кто был в силах сделать это, подошли ближе к стене, чтобы проследить за ходом сражения.
Катон посмотрел на землю между их укрытием и загоном. Как бы легко они ни были вооружены, лобовая атака была бы самоубийственной, даже учитывая мастерство агента в обращении с клинком. Требовался более скрытный подход. Недалеко от задней части загона была длинная низкая куча бревен, тянувшаяся к провалу, где спрятались Катон и Аполлоний. Если бы они могли незаметно дотянуться до бревен, они могли бы проползти за ними к дальнему концу кучи и застать врасплох часовых. Или … Катон увидел, что верх кучи был не более пары метров в высоту, и был небольшой участок, где заостренные верхушки деревянных столбов были отклонены друг от друга, образуя зазор.
– Вот и наш путь внутрь, - указал он.
– У нас есть бревно приличного размера, и ты можешь поднять меня вверх и помочь взобраться, потом перелезай за мной.
Аполлоний посмотрел через пространство и кивнул.
– Это должно сработать. Что потом?
– Если мы сможем попасть внутрь загона, мы сможем удерживать его от разбойников, пока Массимилиан и его люди не захватят их лагерь.
– Если они это сделают. А если атака не удастся?
– Тогда наши друзья, несомненно, обнаружат, что у них на двоих заложников больше, чем они думали.
– Это не очень обнадеживает, - пробормотал Аполлоний.
Катон перебрался через край впадины и, не двигаясь, медленно полз к концу груды бревен. Стога сухой травы немного укрывали их, когда оба римлянина двинулись вперед. Звуки боя у стены разносились в горячем, неподвижном воздухе, но невозможно было сказать, чья сторона берет верх. Достигнув конца кучи, Катон присел, держа голову ниже уровня бревен. Он отошел на небольшое расстояние, чтобы освободить место для Аполлония, затем подтянулся, чтобы посмотреть поверх.
С другой стороны лежал участок проторенной земли, на котором спиной к ним сидела собака и грызла большую кость. В шести метрах дальше была хижина. Сбоку от входа лежала женщина, кашляя. Маленький ребенок с копной неопрятных темных волос сидел на корточках рядом с женщиной и рисовал палкой узоры в пыли. На небольшом расстоянии были и другие хижины, но никаких следов других людей. По крайней мере, живых. Катон увидел ряд тел, лежащих возле самой большой хижины в поселении: трое детей, женщина и мужчина. Последний лежал на носилках, вокруг него были разложены щит, шлем и множество оружия.