Императорские изгнанники
Шрифт:
– Завтра. После первой атаки. Как только будет достаточно света.
*******
Плацин вышел из темноты за валом, гребень его шлема был черным на фоне звездного неба.
– Люди готовы, господин, - доложил он.
– Очень хорошо, - ответил Катон.
– Можете начинать атаку. Да хранит Фортуна тебя и твоих людей.
– Благодарю, префект.
– Я буду с резервом, - добавил Катон без всякой необходимости. Они уже несколько раз обсуждали план, и его слова выдавали некоторую тревогу, которую он испытывал. Резервы должны быть наготове на случай, если враг нападет
– Запомни, вторая атака начнется, как только огонь сделает свое дело, независимо от того, вернемся мы с Аполлонием к тому времени или нет. Понятно?
– Да, господин, - терпеливо ответил Плацин.
– Действуй.
Они обменялись салютом, и Плацин занял свое место во главе колонны. Позади него темная линия тянулась назад к лагерю, и Катон различал очертания защитных каркасов и вязанок хвороста, которые несли на стихийно заготовленных рамах. То тут, то там он различал отблески зажигательных горшков, в которых горели масляные лампы, используемые для поджигания хвороста.
Плацин негромко произнес команду «вперед», и строй начал продвигаться через ворота и пересекать ров, оставляя промежуток в десять шагов между каждой группой, чтобы они не сбились в кучу и не стали легкой мишенью, если их заметят на пути через ущелье. В сумерках вперед были высланы пикеты, чтобы убедиться, что путь впереди очищен от вражеских наблюдателей, которые могут поднять тревогу. Произошла короткая стычка, после чего разбойники отступили через ущелье к безопасной стене в дальнем его конце.
Когда последние солдаты из зажигательного отряда прошли, Катон обратился к Аполлонию.
– Приготовь для меня лошадь, как только я вернусь.
– Да, господин.
– И еще проследи, чтобы пастух не ускользнул.
– Я приставил к нему двух человек. Я ясно дал понять, что сделаю с ними, если он вырвется или причинит сам себе вред.
– Тогда до скорой встречи.
– Береги себя, префект.
– Я всегда так делаю.
Аполлоний издал легкий смешок. Больше говорить было нечего, поэтому Катон кивнул ему и зашагал в сторону сорока ауксиллариев из шестой центурии, выдвигавшимся к воротам. Он проскользнул на позицию впереди опциона и проследил за тылом воинства Плацина, видневшимся на небольшом расстоянии впереди. Ему пришло в голову, что было бы разумно протянуть между колоннами веревку, чтобы исключить возможность потери людей из зоны видимости, но сейчас было уже слишком поздно, и все, что он мог сделать, это держать в поле зрения группу людей впереди себя.
Из-за защищенности местности ночь была теплой и безветренной, и в тишине слабый хруст калиг ауксиллариев и скрип кожаных ремней показались напряженному слуху Катона тревожно громкими. Колонна пробиралась сквозь выступы скал и кроны деревьев к нависшей громаде утеса у входа в ущелье. Катон пробирался впереди своего отряда, ожидая первого крика тревоги от одного из вражеских наблюдателей на скалах. Не было никакой возможности, чтобы разбойники не обнаружили Плацина и его людей до того, как они выйдут из ущелья. Вопрос был лишь в том, как далеко они успеют уйти, прежде чем их обнаружат.
Утесы с обеих сторон начали смыкаться, и невозможно было определить, где именно между ними находится ущелье. Катон увидел, что задняя часть колонны Плацина отклонилась вправо, когда они достигли подножия большого валуна и начали обходить его. Тишину ночи внезапно нарушил крик сверху, а мгновение спустя рог издал одну продолжительную ноту. Когда он затих, другой рог ответил
– Поджигатели! Вперед!
Мгновение спустя группа впереди Катона рванулась вперед, и он, опасаясь, что может потерять их из виду, крикнул через плечо: - Шестая центурия! За мной!
Он перешел на бег, чтобы догнать идущих впереди воинов. Впереди и сверху раздавались крики, топот калиг и ворчание людей, торопящихся сквозь ночь с тяжелой ношей. Катон обогнул скалу и увидел в пятнадцати метрах впереди черную пасть входа в ущелье. Звуки людей, прокладывающих себе путь через тесное пространство, эхом отражались от скал над головой и усиливали грохот, раздававшийся всего за мгновение до этого. Затем раздался новый звук: слабый стук падающей гальки и треск камня, отскочившего от скалы и ударившегося о дно ущелья с глубоким, отдающимся эхом рокотом. Затем последовали еще камни, и на этот раз Катон услышал треск дерева и крик боли, который прервался, когда офицер приказал пострадавшему закрыть рот.
Отряд поджигателей, шедший впереди Катона, остановился от звуков, и ему пришлось быстро остановить людей из шестой центурии, прежде чем двинуться вперед.
– Зачем вы остановились?
– огрызнулся он.
– Двигайтесь! Продолжайте идти вперед. Двигайтесь, Харон бы вас забрал!
В темноте встревоженные солдаты могли анонимно бросить ему вызов, и никто не подчинился его приказу. Катон схватил за руку бойца, стоявшего ближе всех ко входу в ущелье, и сильно толкнул его в сторону, прежде чем перейти к следующему.
– Следуйте за мной, ублюдки!
Теперь, когда первые двое снова двинулись в путь, остальные последовали за ними, а Катон встал во главе группы и повел их вперед. Когда они вошли в ущелье, стало почти совсем темно, в ушах стоял шум падающих камней, крики ужаса и боли, грохот защитных рам принимавших на себя удары камней поменьше, бьющихся и отлетающих от скал по обеим сторонам.
В тридцати шагах от ущелья он наткнулся на спину ауксиллария, и оба они споткнулись, пытаясь удержать равновесие. Когда Катон пришел в себя, он схватил бойца и толкнул его дальше.
– Не останавливайся!
– Нет!
– ответил испуганный голос.
– Они убивают нас. Отступайте!
Катон зарычал.
– Иди вперед, или, клянусь, я прирежу тебя там, где ты стоишь. Не останавливайся. В этом ущелье останутся только два типа солдат. Те, кто умер, и те, кто собирается умереть. Если хочешь жить, давай двигайся вперед!
Его руки снова соприкоснулись с человеком впереди него, и он решительно повел его к дальнему концу ущелья, откуда он мог различить голос Плацина, когда центурион ободряюще ревел из передней части колонны.
На голову и плечи Катона обрушился дождь из камешков и гравия, он выкрикнул предупреждение и бросился в сторону ущелья. Через мгновение камень врезался в землю рядом с ним. Он продолжал двигаться по ущелью, держась левой рукой за скалу, чтобы не потерять ориентацию. Вниз посыпались новые камни, и ужас от того, что он не мог их видеть, дополнил кошмар, разыгрывавшийся в ущелье.
– Дорогу!
– раздался голос на небольшом расстоянии впереди.
– Раненых выводят!
– Отойдите в сторону, - приказал Катон, и ауксиларии прижались к скале, пока горстка людей, некоторым из которых помогали раненые товарищи, пробиралась мимо. Пока он ждал, пока последний из них пройдет мимо, Катон пытался вспомнить, насколько далеко простирается ущелье. Но он не мог оценить свое месторасположение во тьме ночи.